Кормак МакКарти - Дорога

Отец махнул лопаточкой в сторону низкой стальной двери. Биотуалет они оба видели впервые, и отец решил, что стоит разобраться, как им пользоваться. Надолго в бункере они не задержатся, но пока там сидят, наружную дверь лучше бы открывать пореже. Мальчик направился к двери, волосы слиплись от пота. Спросил:

— Что это?

— Кофе. Ветчина. Пресные булочки.

— Ух ты!

Поставил в промежутке между кроватями обувной шкафчик, постелил полотенце и расставил пластмассовые тарелки, чашки, разложил столовые приборы. Туда же — миску с хлебом, накрытую салфеткой, масло на тарелке и баночку концентрированного молока. Соль и перец. Посмотрел на сына. Заспанный, двигается еле-еле. Принес с плиты сковородку и подцепил вилкой кусок обжаренной ветчины, положил его мальчику на тарелку вместе с омлетом, и добавил полную ложку тушеных бобов, и налил кофе в чашку. Мальчик вопросительно посмотрел на отца.

— Начинай, а то остынет.

— С чего начать?

— Что больше нравится.

— Это что, кофе?

— Да. Смотри, намажь масло на хлеб, вот так…

— Хорошо.

— Ты ничего?

— Не знаю.

— Плохо себя чувствуешь?

— Нет, хорошо.

— А что тогда?

— Как ты думаешь, нам не надо этих людей поблагодарить?

— Каких людей?

— Ну, тех, которые нам все это дали.

— М-м-м. Ну, наверное… Стоило бы.

— Ты поблагодаришь??

— А почему не ты сам?

— Я не знаю как.

— Э-э, нет. Ты ведь знаешь, как сказать "спасибо".

Мальчик сидел, уставившись в тарелку. Похоже, растерялся. Отец только собрался открыть рот, как сын вдруг заговорил:

— Уважаемые люди, спасибо за еду и за вещи. Мы знаем, что вы приберегали их для себя, и, будь вы здесь, мы никогда бы к ним не притронулись, как бы голодны ни были. Нам очень жаль, что вы не смогли ими воспользоваться, и надеемся, что вы нашли покой в раю у Бога.

Посмотрел на отца снизу вверх:

— Так пойдет?

— Да, пойдет.

Мальчик ни за что не хотел оставаться в бункере один. Так и ходил за отцом взад-вперед по двору, пока тот перетаскивал пластиковые бутылки с водой в ванную комнату в глубине дома. Прихватили с собой газовую плитку и пару кастрюль, вскипятили воду, и вылили ее в ванну, и добавили туда холодной из бутылок. На все приготовления ушло много времени, но отец хотел, чтобы получилось как надо. Когда ванна наполнилась почти до краев, мальчик разделся и, дрожа, переступил бортик и лег на дно. Тощий, грязный, голый. Обхватил плечи руками. Темень, только и видно, что голубоватый щербатый круг огня на горелке плитки.

— Ну как?

— Ну вот, согрелся душой и телом.

— Согрелся душой и телом?!

— Ага.

— Откуда ты знаешь это выражение?

— Я не знаю откуда.

— Ну ладно. Хм, согрелся душой и телом.

Отец вымыл его засаленные спутанные волосы и хорошенько поскреб всего намыленной губкой. Спустил грязную воду, полил из ковшика, завернул дрожащего ребенка в полотенце и затем еще в одеяло. Расчесал ему волосы, посмотрел. От мальчика шел густой пар, больше похожий на дым.

— Ты как, ничего?

— Очень ноги замерзли.

— Я сейчас, подожди.

— Побыстрее.

Отец вымылся сам, и вылез из ванны, и насыпал в воду стирального порошка, и бросил туда их вонючие джинсы. Помешал квачом.

— Ты готов?

— Да.

Медленно прикрутил огонь в плитке. Погас. Включил фонарь и положил его на пол. Сели на край ванны, обулись. Отдал сыну кастрюлю и мыло, сам взял плитку, бутылочку бензина и револьвер. Закутались в одеяла и двинулись к бункеру.

Устроились на кровати в новых свитерах и носках, укутавшись в чистые одеяла, между ними — шахматная доска. Он сумел разжечь небольшой газовый обогреватель, сидели, потягивали кока-колу из пластмассовых кружек, а потом он сходил в дом, выжал джинсы, и принес их, и развесил сушиться.

— Сколько мы можем здесь оставаться, пап?

— Недолго.

— Сколько недолго?

— Точно не знаю. Может, день, может, два.

— Потому что опасно?

— Да.

— Ты думаешь, они нас найдут?

— Нет, они нас не найдут.

— Но могут.

— Нет, они нас не найдут.

После того как мальчик уснул, вернулся в дом и вытащил во двор кое-какую мебель. Затем вынес матрас, бросил его на дверь в земле и осторожно, чтобы не дай бог не сдвинуть матрас, слез вниз и опустил дверь, упираясь в нее головой. Вряд ли кого-то можно обмануть, но все же лучше, чем ничего. Пока сын спал, сидел на кровати и при свете фонаря строгал ножом из сучков фальшивые пули, примеряя то и дело, входят ли они в барабан. Ножом заточил кончик каждой пули, солью отполировал и так зачернил все сажей, что не отличишь от настоящих, свинцовых. Изготовил пять штук, и вставил в барабан, и защелкнул его, и повертел револьвер в руках, внимательно осматривая со всех сторон. Даже вблизи выглядит заряженным. Отложил и поднялся, чтобы проверить, как сохнут джинсы, развешанные над обогревателем.

Помнится, сберег несколько пустых гильз, но они пропали вместе со всеми остальными вещами. Надо было бы ему сообразить и держать их в кармане. Мало этого, он и последнюю потерял. Решил, что, пожалуй, сможет воспользоваться гильзами сорок пятого калибра. Капсюли наверняка подойдут, если, конечно, удастся их вытащить, не испортив. А пули подогнать по размеру. Поднялся и обошел бункер с последней инспекцией. Затем прикрутил фитиль, лампа погасла, поцеловал мальчика и лег — на чистое белье! — на соседней кровати, и еще раз обвел взглядом их крохотный райский уголок, освещаемый подрагивающим светом обогревателя, и провалился в сон.

Городок давно опустел, и все же они с осторожностью шагали по грязным улицам, крепко держась за руки. Прошли мимо железного мусорного контейнера, приспособленного для сжигания трупов. Обугленные мясо и кости под слоем влажного пепла, не подумаешь, что человеческие, если бы не черепа. Запах давно исчез. В конце улицы набрели на магазин и в одном из проходов нашли три металлические тележки, забитые доверху пустыми коробками. Отец внимательно их осмотрел и, выбрав одну, наклонился, и осмотрел колеса, перевернув тележку, и вернул в нормальное положение, и прокатил туда-сюда по проходу. Мальчик сказал:

— Можем взять две.

— Не надо.

— Я тоже могу одну везти.

— Ты разведчик. Мне нужно, чтобы ты смотрел по сторонам и был начеку.

— Что же тогда делать со всеми припасами?

— Возьмем столько, сколько можем увезти.

— Думаешь, сюда кто-то придет?

— Иногда мне так кажется.

— Но ведь ты говорил, что никто не придет.

— Я не говорил, что никогда.

— Жаль, что мы не можем здесь остаться.

— Мне тоже.

— Если ты всегда начеку, это значит, что ты все время напуган?

— Ну, начнем с того, что именно страх заставляет человека быть бдительным. Осторожным. И подозрительным.

— Но в остальное время ты не боишься?