Кормак МакКарти - Дорога

Расположились на дороге, съели остатки жареных хлебцев, твердых как камень, и последнюю банку тунца. Открыл банку чернослива в сиропе, передавали друг другу. Мальчик наклонил банку, и допил последние капли сиропа, и зажал банку между колен, и провел указательным пальцем по стенкам внутри, и засунул палец в рот. Отец проворчал:

— Смотри не порежь палец.

— Ты всегда так говоришь.

— Знаю.

Наблюдал, как мальчик облизывает крышку: осторожно, похоже, будто кот вылизывает свое отражение в стекле. Мальчик сказал:

— Не смотри.

— Ладно.

Пригнул крышку и поставил банку перед собой на дороге.

— Что? — спросил мальчик. — Что-то не так?

— Нет-нет.

— Скажи мне.

— Мне кажется, кто-то идет за нами по пятам.

— Я так и думал.

— Ты так и думал?

— Да. Я подумал, ты что-то подобное скажешь. Что ты собираешься делать?

— Пока не знаю.

— Что-нибудь придумал?

— Давай-ка пойдем. Начнем с того, что будем убирать за собой мусор.

— Чтобы они не решили, будто у нас много еды.

— Да.

— И тогда они попытаются нас убить.

— Они нас не убьют.

— Попытаться могут.

— Нам пока нечего бояться.

— Это хорошо.

— Думаю, не мешало бы подождать в укрытии и посмотреть, кто они.

— И сколько их.

— Правильно, и сколько их.

— Хорошо.

— Если нам удастся перейти ручей, то можно взобраться вон на тот утес и оттуда следить за дорогой.

— Хорошо.

— Найдем местечко.

Поднялись и сложили одеяла в тележку.

— Подбери банку, — сказал отец.

Только в сумерках они добрались до того места, где дорога пересекала ручей. Прошли по мосту и затащили тележку в лес, ища, где бы ее незаметно припрятать. Стояли, смотрели на дорогу, освещенную закатным солнцем. Мальчик сказал:

— А что, если мы ее под мостом спрячем?

— А вдруг они захотят спуститься за водой?

— Как ты думаешь, они сильно отстали?

— Не знаю.

— Темнеет.

— Да.

— А что, если они и ночью не останавливаются?

— Знаешь, давай найдем, откуда можно следить за дорогой. Пока со всем не стемнело.

Спрятали тележку, и, прихватив одеяла, поднялись по каменистому откосу и устроили наблюдательный пункт, откуда дорога сквозь частокол деревьев просматривалась не меньше чем на полмили. Расположились с подветренной стороны, и закутались поплотнее в одеяла, и по очереди дежурили. Мальчик не выдержал, уснул. Отец и сам уже начал засыпать, как вдруг увидел фигуру человека, остановившегося на взгорке посреди дороги. Вскоре появились еще двое. И четвертый. Сбились в кучу, постояли. Потом пошли вперед. В сумерках он с трудом их различал. Испугался, что они решат встать поблизости на ночлег, пожалел, что не нашел место подальше от дороги. Если останутся на мосту, им с мальчиком предстоит долгая опасная ночь. Четверо спустились по дороге и перешли по мосту на другую сторону. Трое мужчин и одна женщина. Женщина идет по-утиному, вразвалку; когда подошла поближе, то он разглядел: беременна. У мужчин за плечами рюкзаки, женщина тащит небольшой чемоданчик. Опустившиеся, жалкие бродяги. Описать невозможно. Пар изо рта. Нет, не остановились, продолжили свой путь и вскоре один за другим исчезли в ночи.

И что же? Ночь и вправду оказалась долгой. Как только стало светать, надел ботинки, поднялся, завернувшись в одно из одеял, подошел к краю утеса и стал всматриваться в дорогу внизу. Голые деревья стального цвета, по обеим сторонам дороги поля. Зубчатые очертания старых прицепов к боронам. Наверное, для сбора хлопка. Мальчик спал, и отец спустился к тележке, и вытащил карту, и бутылку воды, и банку фруктов из их оскудевших запасов, и вернулся назад, и сидел в одеялах, изучая карту.

— Ты всегда преувеличиваешь, столько мы не прошли. Передвинул палец:

— Ну что же, тогда мы здесь.

— Еще нет.

— Здесь.

— Правильно.

Он собрал измятые ветхие куски карты. Сказал:

— Хорошо.

Сидели и сквозь деревья рассматривали дорогу.

Как думаешь, праотцы смотрят на нас сверху? Записывают в свой кондуит грехи и добродеяния? А судьи кто? Никакой учетной книги не существует, а праотцы все давно сгнили в земле.

Характер леса вокруг изменился: среди сосен все чаще стали попадаться вечнозеленые южные дубы. Магнолии. Мертвые, конечно. Он подобрал один мясистый лист, раскрошил в пальцах и высыпал порошок на землю.

Раннее утро следующего дня. Только вышли, как мальчик дернул его за рукав, и они остановились. Из лесу впереди поднимался тонкой струйкой дымок костра. Стояли, глядя на дым.

— Что делать, пап?

— Неплохо бы проверить, что там такое.

— Давай не будем останавливаться.

— А вдруг они тоже идут в ту сторону?

— И что?

— Тогда получится, что они следуют за нами по пятам. Хотелось бы знать, кто они.

— А вдруг их там целая армия?

— Что ты, костер совсем маленький.

— А просто подождать нельзя?

— Нельзя. У нас совсем не осталось еды. Надо идти вперед.

Оставили тележку в лесу, он проверил, хорошо ли поворачивается барабан с настоящим и поддельными патронами. Слушали. В неподвижном воздухе струйка дыма поднималась строго вверх. Ни звука. После недавнего дождя листья под ногами мягкие, не шуршат. Обернулся и глянул на мальчика. Грязное лицо перекошено от страха. Не подходя слишком близко, обошли костер кругом, мальчик не отпускал его руку. Присел и обнял ребенка, и они долгое время внимательно слушали. Прошептал:

— Мне кажется, они сбежали.

— Что?

— Мне кажется, они убежали. Один сидел на стрёме и нас заметил.

— А вдруг это засада?

— Может быть. Давай подождем.

Подождали. Видели дым за деревьями. От поднявшегося ветра столбик начал заваливаться, а потом ветер подул в их сторону и принес с собой запах. Запах еды, готовящейся на костре. Отец сказал:

— Давай сделаем еще один круг.

— Можно я возьму тебя за руку?

— Конечно можно.

Вместо леса — обугленные стволы. Ничего и никого. Отец сказал:

— Думаю, они нас заметили. Заметили и убежали. Увидев, что мы вооружены. Даже еду бросили.

— Да.

— Давай посмотрим.

— Страшно, пап.

— Тут никого нет. Не бойся.

Подошли к небольшой полянке, мальчик изо всех сил цеплялся за его руку. Те люди забрали все свои пожитки, за исключением чего-то черного на вертеле над углями. Он стоял и осматривался, как вдруг мальчик развернулся и уткнулся лицом ему в живот. Быстро-быстро посмотрел по сторонам, стараясь понять, что произошло. Спросил:

— Что такое? Что случилось? Мальчик покачал головой, прошептал:

— Ой, папа.

Обернулся и посмотрел повнимательнее. То, что увидел мальчик, оказалось обугленным телом новорожденного младенца, без головы, выпотрошенного, насаженного на жердь и поджаривающегося над костром. Отец наклонился, и взял сына на руки, и понес его к дороге, крепко прижимая к себе. Прошептал: