М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 2

История, что описана в настоящей хронике, не исключение. Данная хроника подошла к тому моменту, когда известный предприниматель Дупель обеспокоился вопросом коррупции: он обеспокоен был простой вещью - те ли персонажи будущее покупают? Он, впрочем, и сам собирался историю купить. Но - как ему казалось - у него на то были основания, он сделал правильный выбор. В других он уверен не был. Михаил Зиновьевич Дупель решил сказать речь о коррупции в Кремле - в центре российской власти. Он был принят в Кремле и зачитал подробный отчет о побочных доходах чиновников, о том, как власть становится в зависимость от финансовых сделок, зависит от товарооборота. Он рассказал о структуре коррумпированного аппарата, упомянул главных персонажей - опустил только роль самого президента и размер его личных доходов. Не упомянул он и Фиксова с Зябловым, первых президентских приближенных, нобилей нового двора; впрочем, из доклада было понятно, что, если потребуется, Дупель сумеет обозначить их интересы также. Дупель показательно выделил одного Слизкина - хотя знал, сколь дорог Слизкин двору, - и детально разобрал его последние приобретения: алмазную шахту, верфи и сухогрузы, долевое участие в газовых и нефтяных компаниях, карманную партию националистов, которую пестовал Слизкин на черный день; Дупель подготовил отчет о так называемой реформе энергосистемы, за которой стоял Слизкин, и показал на простых цифрах, как страна разрушает централизованную систему энергоснабжения и ставит регионы в зависимость от собственника. Он показал - в цифрах это выглядело убедительно, - как политика делается управляемой, если жизнь населения, тепло и свет в городах зависят от воли чиновника. «Социализм, - так заканчивал свой доклад Дупель, - есть советская власть плюс электрификация всей страны. Какая власть будет, - спросил Дупель, - если из капитализма вычесть электрификацию?» Пока Дупель готовил доклад, он успел получить предостережения от многих коллег.

Накануне выступления с ним побеседовал Тофик Левкоев:

- Зачем, Миша? - По телефону кавказский акцент Тофика почти пропадал. - Для чего нужно? Сиди тихо.

Дупель рассмеялся:

- Мы с тобой разные люди, Тофик. Совсем.

Дупель шел по кремлевской анфиладе, размалеванной Георгием Константиновичем Багратионом, добротным придворным оформителем, в стиле былых веков самодержавной славы. Социалистическая символика из коридоров власти исчезла - место серпа и молота заняли орлы капитализма. Орлов Багратион не жалел. Дупель подумал, впрочем, что на стены и плафоны израсходовали всех имевшихся орлов - на то, чтобы населить коридоры, орлов уже не хватило. Остались стервятники и трясогузки.

Дупель шел, как обычно, не глядя по сторонам, своей стремительной походкой - и чиновники, с которыми встречался он в комнатах, уходили с дороги. Прежде они старались попасться на пути у Дупеля, невзначай разговориться, позабавить нефтяника соленым анекдотом. А этот слышал? - говорили они обычно, давясь смехом и дергая Дупеля за рукав. Сегодня чиновники отскакивали в сторону, прятались за поворотом и глядели в спину Михаилу Зиновьевичу насмешливыми глазами. Они измеряли глазами расстояние от себя до опального олигарха - достаточно ли далеко стоят? Не заподозрили бы, оборони создатель, в преступной близости. Того гляди, заприметят мамки с няньками, узрят недопустимую связь - и накажут! Ой, накажут! И глядели в спину смутьяну маленькими бегающими глазками - и в глазках плескалась злость и ревность к бесстрашию.

Чиновный аппарат в последнее десятилетие поменялся. Дупель помнил чиновников прошлых лет - из той когорты уцелели разве что Луговой и Басманов, - грузных людей с паралитическими шеями, тяжелым взглядом, толстыми красными руками. Теперь чиновниками, управлявшими страной, стали вертлявые люди с тонкими руками, юркими глазами. Вот мелькнул за поворотом Фиксов, шмыгнул носом, одернул пиджачок от Бриони, брызнул вверх по лестнице - побежал пилить Пенсионный фонд; вот, вильнув задом, ввинтился в полуоткрытую дверь Зяблов - торопится удачно пристроить средства, изъятые у льготников, по слухам, вкладывает в сингапурские танкеры; вот скользнул вдоль стены тихий Слизкин - чем-то сегодня он озабочен? Размещает в офшорах Стабилизационный фонд? Банкротит тракторный завод? Или на совет к президенту идет Слизкин, слушать доклад о коррупции в высших эшелонах власти? Ах, не счесть забот Слизкина.

Дупель не удостоил их взглядом. Он миновал анфиладу комнат, предстал перед народным избранником. В окружении мамок и нянек народный избранник заслушал речь Дупеля, нахмурилось его чело.

Президент, подобно прочим правителям земли русской, переживал за народ: что с того, что мужик уж не крепостной землепашец более, но наемный сток-брокер? Как и прочие правители, подполковник радел за справедливое распределение того, что можно было справедливо распределить, - мысль о мздоимстве показалась ему оскорбительной. Однако надо разобраться. Из чьих уст слышится разоблачительный навет? Ангел ли безгрешный поведал президенту о лихоимстве?

- Вы, олигархи, известные лжецы! - проницательно сказал президент, заслушав доклад. - Вы сами хороши! Знаю, помню! Сам вам разрешения выписывал! Вы, олигархи, - ух, ловкачи! Не надейтесь, любимчиков не будет. Еще разобраться надо, кто больше украл. Слизкин, говорите, брал? Если брал - накажем! А сами - не брали? - и прочее в том же духе высказал Дупелю президент.

- Не брал я! - возопил Слизкин гласом великим. - Как есть - не брал! Как брал - не есть!

- Разберемся! Равноудаление от власти! Демократия! Прогресс! Не попустим олигархам устанавливать финансовое право!

- Нет таких - олигархов, - сказал Дупель, - есть отдельные богатые люди, интересы у них разные. Один бежал из страны, другой гонит миллиарды за границу, третий тихо сидит, нефть качает. Но реальной власти у них нет. Кто в стране олигарх, кто реально правит - станет известно через пятьдесят лет. Но, может быть, и сегодня это кому-то известно?

- Олигархам, - гнул свое президент, - воли не дадим. Не смеют диктовать народу свою волю корыстолюбцы. Не дадим в обиду ветеранов! - Человек в погонах, он любил поговорить про ветеранов войны. Однажды сказал, что увеличит им пенсии в двадцать раз. Впрочем, это еще пустяки - его предшественник обещал в случае подъема инфляции лечь на рельсы.

- Льготников с бюджетниками, - надавил Зяблов, - в обиду не дадим!

- Пенсионеров, - ввернул Фиксов, успевший за утро откромсать от регионального пенсионного фонда двадцать процентов, - защитим! - И верно, дан уже приказ: пополнить Пенсионный фонд из налоговых сборов, не пустим дело на самотек!

- Инвалидов и сирот, - вздохнул Слизкин, стараниями которого была срыта детская больница в Пожарском переулке и возведен могучий деловой центр с филиалом на Каймановых островах, - оградим! - и верно, уже оградили болотистый участок на окраине, глядишь, и построят там дом призрения.