Мария Галина - Красные волки, красные гуси (сборник)

– Замолчи! – завизжал он.

– Ты замолчи! Господи! Всю жизнь угробили – на что? Вот на это… на это убожество…

– Замолчи! – Он визжал все громче и уже не напоминал рыбу. – Я хотел, как лучше… я хотел – тебе…

– Мне? – Она вновь задохнулась. – Да если бы ты думал обо мне… я бы…

Она вдруг замолчала, словно неожиданная догадка с размаху вогнала ей слова обратно в рот.

Потом развернулась и, задев плечом плачущего Рюшу, отчего тот еще больше сполз вниз, кинулась в комнату. Комната была пуста. Яркий ворох издевательски расползся по постели.

Она кинулась на балкон – почему-то она совершенно точно знала, что Он на балконе.

Стоял, облокотившись о перила и глядя вниз, на замусоренный двор, точно там происходило что-то очень интересное.

Схватила за плечи, начала трясти с силой, которую не ожидала от себя.

– Отдай! – крикнула. – Отдай!..

Он обернулся, с неожиданной легкостью вырвавшись из ее рук.

– Что отдать? Что с тобой?

– Ящерицу, – завизжала она, и в высоком голосе послышались знакомые Рюшины интонации. – Ящерицу… мамину… его… отдай!

– Да ты с ума сошла, – брезгливо проговорил Он, – не брал я никакой ящерицы.

– Ты… – она цеплялась за него с механическим упорством богомола, – это ты… ради этой штуки все и затеял… выследил меня… это из-за нее! из-за ящерицы! За Рюшей следил… когда ты о ней узнал? Еще когда она ее оценивать носила, да?

Рюша стоял в проеме балконной двери, лицо его было совершенно белым.

– Ты… – еле выговорил он, – что это? С кем это ты разговариваешь, господи боже ты мой!

– С кем? – Она истерически рассмеялась. – С ним, разумеется. Вот он. Познакомься. Спроси у него, где твоя ящерица! Спроси!

– Ты сошла с ума, – повторил Тот, – отпусти.

Рюша тоже оказался рядом – она даже не заметила как.

– Да что ты, – проговорил он робко, – успокойся. Боже мой, я не думал…

– Да! – Теперь Тот тоже орал, лицо искажено – не так, как у Рюши, иначе. – Да! Я ее взял! Это же ради тебя, дура! Все ради тебя! Я же говорил тебе… пусти меня, ах ты тварь!

Руки Рюши оказались совсем рядом – он попытался оттащить ее, дурак такой…

И тут Тот, второй, вырвавшись у нее из рук, сделал одно-единственное движение.

– Заинька, – изумленно пробормотал Рюша. Потом он нелепо взмахнул руками, коротко, страшно и жалобно взвизгнул и, перевалившись через хрупкие перила, рухнул вниз. Он болтал руками и ногами, точно плыл в серой толще воды, опускаясь все ниже и ниже… на самое дно… Прижав руки к горлу, она глядела, как он ударился об асфальт и даже, кажется, подпрыгнул, словно резиновый мячик. Только тогда она обернулась – такой же, как у Рюши, страшный и жалобный визг душил ее, потому что никак не мог вырваться наружу.

Балкон был пуст.

Комната тоже – она, шатаясь, пересекла ее, направляясь в кухню, потом в коридор, где на полу, точно пустой кокон, нелепо вывихнув рукава, валялось Рюшино пальто. Ключ торчал в замке. Она молча, отчаянно, всем телом бросилась на дверь.

Заперто.

Изнутри.

Заперто изнутри.

Она так же молча прошла обратно – по совершенно пустой квартире, заглядывая в кухню – под мойку, в комнату – под тахту и даже в платяной шкаф, который, освобожденный от вороха пестрых тряпок, был издевательски пуст.

Потом села на кровать и подперла голову рукой.

Звонок!

Ринулась к двери, ломая ногти, повернула ключ в замке.

Никого.

Только тогда она поняла, что звонит телефон на столике под зеркалом. Придерживаясь рукой за стену, подошла.

– Это ты, голубушка? – раздался в трубке голос Ираиды. – А Рюша где?

Она издала какой-то неопределенный звук.

– Он вчера обещал, что зайдет. Я слесаря вызвала – всегда лучше, когда этими делами занимается мужчина, ты меня понимаешь…

– Он… – с трудом вытолкнула она, – разве он…

– Забыл? Рюша? Впрочем, он последнее время какой-то потерянный, не находишь? На работе не ладится? Он же гордый, Рюша, нипочем не скажет. Ты бы с ним помягче, милочка.

– Ираида… Евгеньевна. – Она поняла, что еще способна разговаривать. Ненадолго, но – способна. – Рюша мне рассказывал… Вы собирались продать ящерицу…

– Ящерицу? – холодно удивилась Ираида. – У меня, по-твоему, что, террариум?

– Нет, это Фаберже… драгоценность…

– Господь с тобой, милочка! Откуда у меня драгоценности? То-то ты все намекала недавно… Не знаю, что ты себе в голову вбила, но если ты думаешь, что мама мне хоть что-то оставила, ты, милая моя, очень ошибаешься. Да я же, когда их посадили, по поездам побиралась! Мама тогда все отдала, все, что было… от следователя откупиться – отчим-то вдрызг проворовался… а что не отдала, они сами выгребли. С конфискацией…

– Как… проворовался? – с трудом выговорила она. – Он ведь… крупный деятель был… директор завода. Он за измену родине…

– Вот именно, что директор завода. Впрочем, он и директором завода-то не был… Так, зам по хозчасти. Гнусный тип был, доложу тебе… маму в свои махинации эти вовлек – она ради него на все готова была.

– А Рюша… мне говорил…

– Рюша говорил то, что я ему говорила. И не ему даже… Борису, отцу его. В семье легенда должна жить, ты понимаешь? Это мы, женщины, можем правде в глаза смотреть. Ящерица, надо же! И откуда он взял только? Хотя… помню, в детстве, «Хозяйкой медной горы» зачитывался – терпеть не могу этот псевдофольклор. Ты уверена, что у вас все в порядке, милочка?

Балконная дверь хлопнула. Она подняла голову, настороженно вслушиваясь.

Нет. Ветер.

– Да, – сказала она спокойно. – Все в порядке.

Народу на площади Воссоединения было полным-полно – как всегда по вечерам… Мне пришлось долго крутить головой, прежде чем я отыскал Кима, который сидел на скамеечке у памятника. Крылатый Георгий с копьем наперевес пикировал на крылатого же дракона – подсвеченная заходящим солнцем скульптурная группа и впрямь казалась залитой кровью.

Мы уселись за столик под транспарантом «Да здравствует дружба народов!» и спросили пиво. Пиво имелось, но оказалось теплым. Это потому, что плановое хозяйство, сказал Ким. Интересно, а в Америке? Холодное, уверенно ответил я, равноправие ведь… Хотя довольно смутно понимал, какая связь между равноправием и холодным пивом. У нас тоже равноправие, сказал Ким и нехорошо усмехнулся. Какой-то тип за соседним столиком внимательно на нас покосился, и я пнул Кима ногой. Тот заткнулся, почесал за ухом и сказал:

– Ладно, что мы имеем?

Я протянул ему папку с распечаткой.

– Сделал я тебе Австралию. Ну и все остальное – как исходную базу. А дальше уже твоя забота.

– Ну, и что получилось? – спросил Ким.

– В общем, расселяемся помаленьку. Индейцы мигрируют в Америку – через Берингов… Технологии самые примитивные…