Сара Аллен - Садовые чары

— Ты вообще с ним разговаривал?

— Я пытался. Как вы советовали. После того как я в первый раз остался ночевать в магазине, я позвонил ему на работу. Он сказал, что не хочет это обсуждать и что если я наконец-то заметил, что что-то не в порядке, это еще не значит, что все исправится само собой. Я рассказал ему про вино, которое купил у Клер. Он сказал, что я спятил, если хочу, чтобы все опять стало так, как было, когда мы только познакомились. Я не понимаю, что произошло. Все было прекрасно, а потом шесть месяцев спустя я вдруг понял, что не могу вспомнить, когда мы в последний раз говорили по-человечески. Такое впечатление, что он все это время постепенно отдалялся от меня, а я ничего даже не замечал. Как можно не заметить таких вещей?

— Что ж, можешь жить у меня, сколько захочешь. Но если кто-нибудь спросит, мне придется сказать, что мои неотразимые женские чары заставили тебя изменить своим пристрастиям.

— Я готовлю замечательные бельгийские вафли с изумительным персиковым компотом. Просто говорите, чего вам хочется, и я все сделаю.

Она потрепала его по щеке.

— Впрочем, мне все равно никто не поверит.

Эванель отвела Фреда в комнату для гостей в конце коридора. Там громоздилось несколько коробок с «аптечками» и три керосиновых обогревателя, но она поддерживала эту комнату в относительном порядке и вот уже тридцать лет каждую неделю застилала кровать свежим бельем. После того, как умер муж Эванель, в доме образовалась пустота, которая до сих пор никуда не делась, просто была лучше скрыта. В те горестные дни, когда он только скончался, к Эванель приходила ночевать Лорелея, но потом она стала старше и пустилась во все тяжкие, и эти ночевки сошли на нет. Потом время от времени ночевала Клер, когда была маленькой, но она больше любила спать дома. Эванель и в голову не приходило, что однажды в ее доме будет ночевать Фред, однако ей было не привыкать к сюрпризам. Это было все равно что открыть банку с грибным супом и обнаружить вместо него томатный: скажи спасибо и съешь что дают.

Фред положил чемоданчик на кровать и огляделся по сторонам.

— Я как раз собиралась сделать себе попкорна и посмотреть новости. Хочешь со мной?

— Конечно, — сказал Фред и двинулся за ней. Он как будто обрадовался, что ему сказали, что делать. — Спасибо.

Ну разве это не мило, подумала Эванель, когда они уселись на диван с миской попкорна. Они досмотрели одиннадцатичасовые новости, а потом Фред вымыл миску.

— Увидимся утром, — сказала Эванель, вынимая из холодильника банку кока-колы. Она любила оставить ее открытой на ночь на прикроватной тумбочке, а проснувшись, первым делом к ней приложиться. — Уборная дальше по коридору.

— Погодите.

Эванель обернулась.

— А правда, что в детстве вы как-то раз дали моему отцу ложку? А он потом увидел в земле что-то блестящее и выкопал этой ложкой ямку, а там оказался четвертак? И на эти деньги он купил билет в кино и там познакомился с моей матерью?

— Я действительно дала ему ложку. Но не в моей власти исправлять положение вещей, Фред.

— О, я понимаю, — быстро сказал он и спрятал глаза, комкая в руках полотенце. — Я просто спросил.

Вот зачем он пришел, внезапно поняла Эванель.

Большинство людей старались избегать ее, потому что боялись, как бы она что-нибудь им не дала.

Фред перебрался к ней, чтобы быть ближе, в безумной надежде получить от нее что-нибудь такое, что объяснило бы ему, почему Джеймс так себя ведет, — получить ту самую ложку, которая помогла бы ему выкопать себя из этого положения.

В воскресенье Сидни, Бэй и Клер сидели на крыльце и ели булочки с корицей, которые остались после того, как Клер отвезла свой всегдашний воскресный заказ в «Кофе-хаузе». Стояла жара, и все валилось из рук. Дверные ручки, которые, по всеобщему убеждению, находились с правой стороны дверей, оказывались слева. Масло плавилось даже в холодильнике. Слова оставались недосказанными и душной пеленой повисали в воздухе.

— О, Эванель, — сказала Сидни, и Клер, повернув голову, увидела на дорожке пожилую даму.

Эванель с улыбкой поднялась по ступеням.

— Обе дочери удались вашей матери на славу, этого у нее не отнимешь. Но вид у вас обеих что-то не слишком бодрый.

— Это все жара. Она действует всем на нервы. — Клер налила Эванель стакан чая со льдом из кувшина, который она захватила с собой из дома. — Как твои дела? Что-то мы давненько тебя не видели.

Эванель взяла стакан и уселась в плетеное кресло-качалку рядом с Клер.

— У меня были гости.

— Какие?

— Фред Уокер. Он попросил разрешения пожить у меня.

— Вот как? — изумилась Клер. — И ты не против?

— Я только за.

— Значит, вино из розовой герани не помогло.

Эванель пожала плечами и сделала глоток чая.

— Он его не использовал.

Клер покосилась на соседский дом.

— Как думаешь, Фред согласится продать его мне обратно?

— Почему бы и нет? У тебя что, есть на примете другой покупатель?

— Нет.

Сидни выпустила изо рта трубочку, через которую пила чай, и предположила:

— Наверное, она хочет испробовать его на Тайлере.

Клер сверкнула глазами, но ничего не сказала. В конце концов, Сидни была права.

Эванель отставила стакан и порылась в своей неизменной сумке.

— Я пришла дать тебе вот это. — Она вытащила белый ободок для волос и передала его Клер. — Фред пытался отговорить меня. Все твердил, что ты носишь гребни, а не ободки и что ободки носят люди с короткими волосами. Он не понимает. Я должна была дать тебе именно этот ободок. Давненько я не жила под одной крышей с мужчиной. Я уже и забыла, какими упрямыми они могут быть. Хотя пахнет от них очень даже приятно.

Сидни и Клер переглянулись.

— Эванель, ты ведь знаешь, что Фред гей, да? — осторожно спросила Клер.

— Ну разумеется, — засмеялась пожилая дама, и вид у нее при этом был такой радостный и легкомысленный, какой Клер уже очень давно ее не помнила. — Но мне приятно знать, что вы двое — не единственные, кому нравится моя компания. Ну, Сидни, рассказывай, как у тебя дела на работе?

Сидни и Бэй сидели на качелях, и Сидни босой ногой лениво покачивала их туда-сюда.

— Я должна благодарить за нее тебя. Если бы ты не дала мне блузку, которую я вернула, я никогда не зашла бы в «Уайт дор» и не спросила, есть ли у них места.

— Фред сказал, что на прошлой неделе пару раз видел, как ты бегала за обедом для девочек. И еще раз как ты подметала.

— Пока что ни на что большее я не гожусь.

— Это еще почему? — спросила Клер; она заметила, что Сидни в последнее время какая-то подавленная.

Поначалу она так радовалась, что нашла эту работу, но со временем начала приходить домой все раньше и раньше, а улыбалась все реже и реже. Ее работа вызывала у Клер смешанные чувства. Ей нравилось работать с сестрой, нравилось находиться в ее обществе. Но Сидни вся прямо светилась, когда говорила о волосах. Она каждое утро уходила на работу с такой надеждой.