Глория Му - Вернуться по следам

– Ничего страшного, сдается мне, просто ушиб. Если хочешь, привези его завтра к нам в академию, рентген сделаем. Прививки у него все?

– Не знаю. Завтра документы будут.

– Ага. Ну, послезавтра привози. Но я бы не беспокоился. Кровь я возьму сейчас, кал-мочу привезешь сама, посмотрим, как там у нас с глистами обстоит. Но я думаю – засиженный авитаминозник, вот и всех дел. Мышцы вялые, рыхлые, не в тонусе, сближение скакательных суставов, кожа сухая… Любимый букет, короче. Кормить, гулять, витаминки проколешь, я тебе все оставлю… Вот и весь секрет вечной молодости. Да, ушки пролечить придется. Хронический отит. Могут быть небольшие проблемы со слухом, но это временно.

– Спасибо, Владимир Викторович. – Я протянула врачу деньги.

– Брось, Гло, какие счеты между своими.

– Так клиент платит, берите.

– Клиент! Деляга ты маленький, – хмыкнул Владимир Викторович, дернул меня за косичку, но деньги взял.

После полуночи сквозь синюю, мягкую тьму, под фонарями, звенящими мошкарой, мы с Гешей шли вместе к набережной.

В конюшне дежурила Марина, а Геша направлялся на свиданку.

– Лето, че? – говорил он по дороге. – Женщина – она выгула требует. Чтоб на пароходе покатали, с огоньками, чтоб в пиджак завернули под утро. Они до этого сами не свои. Надо понимать.

Я вздохнула.

– Ты чего? – спросил Геша. – А хочешь, в воскресенье сходим, на речном трамвайчике прокатимся? Я тебе морожено куплю. А то вшпиливаешь опять с утра до вечера, как я не знаю кто… Надо ж и отдохнуть… культурно…

– А, Геш, не обращай внимания. Это я как вшивый о бане… Все про Балхаша… Вот что за люди, а? Наговорят о собаке всякого, а на самом деле… Знаешь, о чем я подумала? Хорошо, что я не средневековый рыцарь…

– А че так?

– Ну, представь. Вот я приезжаю на своем боевом коне, дым из ушей, воевать дракона. Весь город стонет и полон ужаса. Кошмарные слухи, кровавые сплетни. И я, уже вся такая готовая к страшной битве, подъезжаю к пещере, выкликаю дракона… а он не идет…

– Знаю я этот анекдот. «Биться – так биться. Только зачем же в жопу кричать?»

– Нет, Геш, я не об этом. – Я посмеиваюсь, анекдот смешной. – Ты дальше слушай. Вот, не дозвавшись дракона, захожу я в пещеру. И что вижу? Вместо ужасного чудовища – засиженного авитаминозника. Рахитичные крылышки, облезлая чешуя, сидит себе тихонечко, положив голову на груду золота и драгоценных камней, взгляд тусклый, уши больные… Я бы, наверное, весь город положила со зла, за то что своего родного дракона до такого состояния довели… И была бы после этого не герой, а тиран…

Первое время я выходила гулять с собаками очень рано, около пяти утра, чтобы Балхаш мог побегать без поводка, не пугая окружающих. Ну побегать – это сильно сказано. Балхаш перемещался неторопливой рысью. Геша, несмотря на мои увещевания, однажды попробовал погонять его с велосипедом, но Балхашу это не понравилось. Не пробежав и ста метров, он сел, плотно заякорился, и Геша полетел кувырком с велика.

Кавказские овчарки – собаки неспешные. Они не терпят, когда их понукают и торопят. Основные качества, необходимые человеку, работающему с этими собаками, – терпение и полная невозмутимость. Бить их нельзя, кавказцы от этого озлобляются, а память у них долгая.

Я часто слышала, что в горных деревнях на самом Кавказе пастухи воспитывают своих собак самым жестоким образом, бьют их арматурой (уж не знаю, где они берут эту арматуру в диких деревнях и почему не обойтись просто палкой?), но по моему глубокому убеждению, бить кавказца следует только в одном случае – если он на тебя напал, – и то будучи уверенным, что выйдешь победителем из этой схватки.

Поскольку я не имела физических данных для такого поединка, то предпочитала другие методы.

Балхаш охотно шел на подзыв – за подачку. Не то чтобы пес был прожорливым, ел он с достоинством и аккуратно, просто всегда был готов к приему пищи.

Особенно он любил сушки, за них был готов даже цыганочку танцевать. Кстати, «цыганочка» – единственная бесполезная команда, которой я его научила. Кроме сушек, пес очень любил всякие гигиенические процедуры – купание, вычесывание, растирание жестким полотенцем. Балхаша аж трясло от радости, волна проходила от кончика хвоста до самых плеч, в этот момент я командовала «цыганочка» и награждала собаку вредной сушкой; так и научился.

Остальным командам его учила не столько я, сколько Ричард. Видя, что мой паровоз-отличник каждый раз получает колбаску за все эти «сидеть» и «лежать», Балхаш решил не щелкать клювом, а быстренько освоить этот способ вымогательства.

Быстренько – в прямом смысле слова. Кавказцы медленные, но не тупые. Я не знаю других собак (кроме ротвейлеров, пожалуй), которые способны настолько же хорошо разбираться в ситуации и принимать самостоятельные решения.

Апортировка, любимое развлечение почти всего собачьего племени, Балхашу не нравилась. Сначала он ленился бегать за палкой, потом, когда все же стал, – не спешил ее отдавать. Рыскал в отдалении, пожевывая свою добычу.

– Балхаш! Неси ко мне, неси, – звала я, показывая псу таблетку колбасы.

Балхаш на радостях открывал рот, палка вываливалась, а пес бежал ко мне.

– Эх ты, балда рыжая. Смотри, как надо. Ричард, апорт!

Ричард уже привык собирать палки за Балхашем, но как-то раз до того наконец дошло, что от него требуется, он затормозил на полпути и вернулся за апортом, который Ричард уже тащил в зубах. Балхаша это не смутило. Палка была довольно большой, Балхаш вцепился в нее и загундел, давая понять Ричарду, кто здесь лишний.

– Давай, Ричард! Тащи его сюда! Тащи этого долдона!

Ричард, взрывая лапами землю от напряжения, потащил палку с висящим на ней Балхашем ко мне. Так собаки и принесли апорт вместе – рыча и пытаясь стряхнуть друг друга.

Ричард и Балхаш вполне мирно уживались, не дрались. Ричарду воспитание не позволяло, а Балхаш долгое время никак не проявлял характера.

Когда же кавказец пришел в себя и повеселел, начал он самоутверждаться не с Ричарда, а с меня.

Как-то раз я зашла в вольер, чтобы покормить Балхаша, протянула руку за тазиком, и тут кавказец на меня зарычал.

– Ух ты. Голос прорезался. Так что, ты есть не будешь? – Я снова потянулась к миске, и Балхаш рявкнул уже не шутя.

– Ладно. Не хочешь, как хочешь. – Я не поленилась сходить за ведром с кашей и, помешивая ее половником, встала у самой сетки. – Ну что, не одумался? Кашка-то – вот она!

Пес беспокойно засновал по вольеру. Я вошла, взяла тазик. Пес рыкнул, но уже не так уверенно.

– Сидеть! – сказала я. Балхаш сел, я бросила в него сухарик, ляпнула каши в таз, на самое донышко, поставила рядом с собакой. – Можно, Балхаш!