Елена Токарева - Иероглиф

– Постой! – отчаянно закричал из своего кабинета Сципион, который все это время прислушивался к рассказу Феди. – Ты хочешь нас всех погубить. Хочешь, чтобы нас накрыли и контору бы закрыли. Так дела не делаются – ты же работаешь в команде!

– Мне наплевать на вас, – зло сказал Федя. – Я делаю свою журналистскую биографию. И отдайте мне мой фотоаппарат!

Юлия тем временем закончила размышлять, безудержно ковыряя в носу, и без спроса вошла в кабинет к Сципиону. С порога Юлия сказала:

– Это она.

– Да, – сказал Сципион, – это она. Но я тут ни при чем. Я ее туда не встраивал. Если бы я мог устроить туда ее, я бы устроил и тебя. Это сделал кто-то другой.

– Я сейчас поеду, найду эту суку и прибью ее, – сказала Юлия. – Она поганит имя моего отца.

– Одна поедешь? Может, ты меня с собой возьмешь?

– Нет. Хочу одна, – заявила Юлия.

– Это может кончиться плачевно, – предупредил Сципион. – Возможно, и даже скорее всего, она завела охрану. Она теперь охраняемая особа. И охрана тебя к ней не подпустит. Нанесет тебе травмы, несовместимые с девичьей красотой.

– Ой, не лечи меня! Не надо считать меня недотрогой! Я еще не разучилась давать по морде! Когда она внезапно пропала с моего горизонта, я заподозрила, но смутно. Она давно это все спланировала. И она это делала раньше. Я ее поймала на этом. Но я не знала, что это она.

– Да, подгадала она не вовремя. Тебе на днях сдавать экзамены в Университет, а тут назревает такой скандал. Тебе это стопудово повредит.

– Я сейчас поеду, – сказала Юлия. – Я знаю, где она живет.

– Подожди. Не будь наивной. Ее наверняка там уже нет.

– А где?

– Я же сказал тебе: поедем вместе!

– Все поняла… ты знаешь, где она живет… ты к ней похаживал?

– Давай я съезжу без тебя и сам разберусь с этой дамой.

– Нет! Я ненавижу ее! Говори адрес – я сама поеду! Без тебя. Ты – лишний в этом вопросе.

– Ярость – плохой советчик. Можешь навредить себе.

– Дай адрес и отвяжись.

– Еще я должен рассказать тебе про Сад мести, – сказал Дун Дешин на одном из занятий. – Это очень важный институт китайского общества. Такой сад есть повсюду. В каждом городе. И в Чайна-тауне он есть. Но здесь он пуст, потому что город пока молодой, и в нем еще ничего серьезного не случилось. Обычно Сад мести – это прекрасный образец садово-паркового искусства Китая. С камнями, на которых написано, за какое наказуемое деяние последовала месть и какова она была. Это как библиотека. Если ты в затруднении, какую избрать месть, а душа твоя горит, требуя немедленного мщения, иди в Сад мести и читай камни. И ты увидишь, что советуют тебе люди, которые прозрели.

В Саду мести серьезные люди обдумывают, как им решать вопросы чести. Там ничто не отвлекает их внимания. Вы, европейцы, склонны к немедленной реакции, к непродуманности, а вопросы чести, сохранения лица, требуют тщательной проработки. Для этого и существует Сад мести…

Я расскажу тебе одну историю. Она произошла в Чикаго с одним китайцем, который давно жил в Америке. Но он оставался китайцем. Китаец, где бы он ни жил, все равно остается китайцем. Это был ученый, генетик. Он работал на фирме, которая выпускала лекарственные препараты. Руководила этой фирмой женщина, ученый из России. Неожиданно владельцы фирмы дали женщине приказ произвести сокращения персонала. Под сокращение попал и наш соотечественник.

Он был уязвлен в самое сердце. Потому что он считал себя отличным работником и прекрасным ученым. Он долго таил свою боль. Прошел почти год. Он каждый день посещал Сад мести и там обдумывал, как ему смыть оскорбление. Он устроился работать разносчиком пиццы. Хотя он мог уйти в другую фирму, производящую лекарства. Но тогда боль оскорбления притупилась бы, и чувство мести притупилось бы вместе с болью. Поэтому китаец пошел работать на унизительную для него работу, чтобы каждый день ощущать боль, как будто внутри у него был раскаленный штырь.

И вот настал великий день. Этот китаец пришел в дом к своему бывшему шефу под видом разносчика пиццы, и когда женщина, нанесшая ему оскорбление, отрыла ему дверь, он выстрелил ей в грудь из пистолета, который прятал под коробкой пиццы. Это он сделал на глазах ее четырнадцатилетнего сына.

Женщина упала замертво.

Ученый вышел на улицу и застрелился сам.

Так он отомстил.

История этого китайца записана на камне в Саду мести в Чикаго. Там много камней, и много историй. Кто обдумывает месть, тот посещает сады мести и читает надписи на камнях. Выбирает путь.

Завтра я расскажу тебе о других.

Чем больше я узнавала о китайцах, тем больше понимала, что они, судя по всему, серьезные люди. У них стоило кое-чему поучиться. Хорошему, например, массажу стопы мне обучиться не удалось. Это было противно моему существу. Но обучиться мести – это мне по силам.

…Выкручивая руль на очередном повороте, я предавалась чистым мечтам. «Как я располосую бритвой твою морду, как я вырву тебе клок волос надо лбом и выбью тебе передний зуб». Таким образом, я испортила бы Илоне товарный вид. Думаю, что это правильный выбор. Единственно, я не смогла преодолеть реактивность. Надо было затолкать себя в пыльный шкаф и дождаться, когда месть настоится, как суп из поганых грибов… но я еще не прошла до конца китайскую школу. Моя реакция была молодая, пенистая. Я была бесхарактерная. Я боялась, что остыну, если не убью ее тут же, по горячим следам.

Наконец показался берег моря и фешенебельный пригород. Здесь стояли виллы самых богатых людей региона. После изгнания моего отца (по совпадению отца русской демократии) и воцарения в заливе непрозрачного Чайна-тауна они уже не стеснялись своего богатства и демонстрировали его бесстыдно и агрессивно.

Усадьбы здесь воздвигли в стиле раннего феодализма. Толстые крепостные стены, а под ними – глубокий ров с водой и подъемные мосты. Справа и слева от ворот располагались башни охранников.

За крепостными стенами виднелись острые шпили замков, с новыми гербами на флагштоках.

Справа дорогу в лес перегораживал шлагбаум. Слева тихо плескалось море. Дальше надо было двигаться пешком. Пропуска у меня не было.

Пришлось запарковать машину в отдалении от будки охраны и начать думать, что делать дальше.

С моря несло холодком. Из кустов – сладковатым запахом, боюсь сказать, но дерьма. В эту симфонию вплетался занудный аккомпанемент какого-то дурелома.

Совсем близко кричала женщина: «Фролов! Возвращайся домой! Или я тебя найду и тогда…»