Марта Кетро - Мартовские коты. Сборник

Я подождала, пока мальчишки заберутся повыше, открыла калитку и скользнула внутрь.

Пока мы там шуршали, пес порядком разозлился – лаял, рычал, рвал цепь.

Двор, по счастью, был большой, и у меня было время на подход. Я пошла плавно, зигзагом, ласково приговаривая, почти напевая:

– Тихо, тихо, собаконька моя, тихо, успокойся, мой красавец, все хорошо, ай, мальчик, ай, красавчик, риба моя золотая, балерина масковская, ну, тише-тише-тише, а-ла-лала-ла, ай-ай-ай-ай-ай, ах-ах-ах...

Я шла очень медленно, очень. Не умолкая ни на минуту. Сумерки из синих стали черными, и собака была всего лишь чуть более густым комком тьмы. Комком тьмы, проблескивавшим зубами и гремящим цепью.

Через сто миллионов лет я подошла к нему совсем близко, и пес так обалдел от этого, что сел и заткнулся.

– Ай, бравушки, мальчик, ай, молодец, ай, умница моя золотая, ай, красавец...

Я осторожно опустилась на колени рядом со зверем, пес позволил себя погладить, только чуть вздрагивал от прикосновений – отвык.

У меня пересохло горло, страшно хотелось пить, но замолчать было нельзя – глаз у собаки был все еще нехороший, оловянный, тугой.

Я гладила пса, расчесывала пальцами шерсть на спине и холке, тихо наговаривая всякую чушь. Попробовала расстегнуть ошейник, но застежка не поддалась с первого раза – как приросла.

Пес вдруг вздернул морду вверх и плаксиво пожаловался:

– А-га-га-га-га!

Стал прискуливать, перебирать передними лапами.

У меня зачесались глаза, захотелось обнять собаку, прижать к себе, успокоить.

Ага, тут бы мне и смерть. Я только чуть посильнее задергала ошейник и все-таки расстегнула, положила на землю, не звякнув цепью. Почесала псу шею и за ушами, положила руку ему на темя, и тут он, наконец, поплыл – лег, вздохнул, угнездил голову на лапах и уснул.

Я сидела рядом, тихо напевая все известные мне колыбельные, поглаживая его одной рукой, а другой выдирая ремень из штанов. Спина у меня взмокла, и теперь ее обжигало ветром, ноги затекли. Наконец я легонько потрепала собаку по шее:

– Ну, давай, мальчик, пора...

Пес дал надеть на себя ременную петлю, и мы медленно, как пьяные, двинулись к выходу.

Я очень боялась, что мальчишки слезут с дерева, станут шуметь, и тут-то пес опомнится и порвет нас всех.

Но, выйдя за калитку, я увидела, что парни так и висят тряпками на ветках. Я не могла еще особенно отвлекаться от собаки, а, тем более, орать, поэтому просто помахала им рукой, и мы пошли себе.

Неожиданно навалилась темь. «Неужели так поздно», – вяло подумала я, но тут пошел дождь. Сильные, холодные струи хлестали нас по загривкам, ветер пихался в спину. Я попыталась ускорить шаги, но пес плелся, низко опустив голову, и я пошла в его ритме.

Домой мы добрались мокрыми и холодными, как жабы. Я непослушными пальцами выковыряла ключи из кармана, открыла дверь, затащила пса в свою комнату. Он сразу лег.

Я принесла каких-то тряпок из ванной, вытерла собаку насухо, подтащила прикроватный коврик поближе к батарее и уложила на него пса.

Это было глупо – конец сентября, еще не топили, но я всегда плохо соображаю от холода.

Переодевшись в сухое, я прокралась в кухню. Дед привез из деревни два больших куска говядины, я скрала один, порезала, бросила в миску, вбила два яйца. В другую миску налила воды и потащила все к себе.

Пес лежал на боку и даже головы не поднял, когда я вошла. Я поставила миски, бросилась к собаке, приникла к боку. Сердце билось ровно. Он спал.

Стащив плед и подушку с диванчика, я устроилась у собаки под брюхом, намотав ремень на руку. В этом не было никакой романтики – по утрам меня обычно будила мама, и пес мог броситься на нее, искусать.

Прижавшись к теплому, влажному зверю, я все прислушивалась – «пламенный мотор» работал мерно, мощно.

«Львиное сердце, – засыпая, думала я. – Львиное сердце... Ричард...»

Глория Му (gloria_mu)

Художник-кукольник, закончила Академию театрального искусства в Санкт-Петербурге.

Сейчас работает с огнём – в качестве актрисы Гагг-шоу и пиротехника.

Её кошку зовут самыми разными словами, но она приходит, только когда сама захочет, а собаку зовут Бастинда – за красоту и добрый нрав.

Евгения Доброва (dobrova_zharska)

Родилась в Москве. Закончила Литинститут, семинар поэзии Татьяны Бек и Сергея Чуприни-на. В 2001 вступила в Союз писателей Москвы. С 2000 по 2003 год как критик печаталась в «Новом мире», тогда же начала писать прозу. Повести и рассказы Евгении Добровой выходили в журналах «Новый мир», «Кольцо А», «Литературная учеба», в «Литературной газете».

«История, описанная в рассказе, произошла в начале шестидесятых годов с моим отцом. И Мурзик, выловленный в бочке, и украденный гусь, и оловянные ложки, и переезд, и сам Мостопоезд – все это правда».

Сергей Малеванный (aspida)

«Родился в 1978 году в городе Семипалатинске, вырос в городе Ермаке, выучился на математика в городе Новосибирске и живу после этого всего в Москве. Несмотря на дипломную специализацию „кибернетика“, работаю, сколько помню, дизайнером, время от времени притворяясь фотографом, хотя фотографирую значительно чаще для себя, чем всерьёз и за деньги. Очень люблю животных, особенно рептилий (змей), насекомых и паукообразных. Несмотря на то, что пишу „праката“, к котам не испытываю излишнего фанатизма – просто мы с ними друг другу нравимся».

Улья Нова (ulya_nova)

Автор книжки повестей «Хорошие и плохие мысли» и романа «Инка». Окончила Литинститут. Рассказы, повести, стихи печатались в изданиях: «Дружба народов», «Знамя», «Юность», «Литературная газета», «Новая Юность», «Контекст», «Крокодил», «Дети-Ра» и др.

«Рассказ „День медика“ посвящен Кузьме Ме-хоткину, рыжему коту неопределенной породы, редкой красоты и большого ума».

Юлия Горлеева (julia_juli)

У неё есть кошка Сонечка, скоттиш фолд.

«Я родилась в Ленинграде, промотала детство в Бердичеве, живу в Санкт-Петербурге. Никогда не испытывала охоты к перемене мест и отчаялась бы, наверное, оказавшись где-то чужаком. Я люблю делать людей, места и вещи своими и стремлюсь затащить к себе в паутину все приглянувшееся: я в своем роде Гренуй».

Юлия Рублёва (ulitza)

Работает редактором, пишет статьи и рассказы. Любит гулять в лесу и не очень понимает, сколько ей лет, иногда думает, что 20, а иногда что 82. Не любит кофе. Три года назад переехала в Москву, о чём нисколько не жалеет. Домашнее животное – крыса Соломон.