Эдуард Лимонов - Исчезновение варваров

Первый упрек, который может быть предъявлен демократам: они стремятся установить в СССР господство одного класса. «Демократия» означает: захват и удержание политической власти классом советской буржуазии знания. «Демократия» призвана заменить «партийность», то есть власть парток-ратии, точно так же как партократия пришла в свое время на место «самодержавию» — власти царя и аристократии. Сама демократическая система выборности власти есть метод удержания власти буржуазией. Буржуазия есть самый гражданственный класс общества благодаря своей большей в сравнении с другими классами образованности. Буржуазия отлично организована. Солидарна. Она стоит у кормила органов и пропаганды, и информации. Она профессионально оперирует идеями и механизмами их внушения массам. Потому ее интересы будут всегда торжествовать при ее общественном строе — демократии. (Не следует забывать, что первая демократия в мире, прообраз современных, французская, была создана буржуазией для буржуазии.) Интересы всех других классов будут ущемлены, отброшены, не удовлетворены или мало удовлетворены. Рабочие, крестьяне, военные — интересы этих классов и групп будут удовлетворены диспропорционально и в последнюю очередь. Так обстоит дело в западных демократиях. Иначе быть не может. К тому же, навязав обществу и свою экономическую систему — «рынок», советская буржуазия станет всесильна: удержатель и политической и экономической власти. В ущерб основной массе населения.

Еще один важный изъян демократической идеологии: ее формула, скопированная с западной, но урезанная, слишком суха, неэмоциональна. Согласно «демократам», разноплеменные массы населения СССР должны автоматически сплотиться — жить вместе во имя экономических интересов. Наивные надежды. Народы не мыслят и не поступают, как бухгалтеры. Сухие узы выгоды — слабые узы. Обыкновенно «Традиция», то есть история, коллективные мифы, связывает толпы в народ. И народы в цивилизацию. Но именно историю «демократы» выбомбили, как войска коалиции выбомбили Ирак. Подвергли геноциду историю последних семидесяти лет, да и история Российской империи им совсем не нравится. Результат: их идеология не связана с прошлым. Она пришлая, сухая. Только сегодняшняя. Эмоциональность же — необходимое качество цемента идеологии, призванной сплачивать души людские в государство. Как отдельных людей сообща пережитое прошлое связывает дружбой, так общая история связывает народы эмоциями. Народы нуждаются в мифах, в поощрении этих мифов. Сухая формула "Демократия — Рынок — Права человека" не может удовлетворить естественную эмоциональную жажду народов СССР. Потому-то так легко и уводят их из СССР чрезвычайно эмоциональные пещерные национализмы. (Я уверен, что, если бы сегодня следовало впервые заманить народы западных стран в демократии, потребовались бы чрезвычайные эмоции, каковые уже не нужны для того, чтобы удерживать их в демократиях по привычке.) В особенности южным народам (грузинам, азербайджанцам, армянам) нужны именно эмоциональные узы с другими народами СССР, а их-то «демократическая» идеология не может дать. Ибо «демократия» неэмоциональна. Следует всеми силами пропагандировать традиции общежития народов вместе, связывая их с традициями отдельных народов, в частности, давно нужно было дать исламу права равной с христианством религии, поддерживать и поощрять в среднеазиатских республиках исламские традиции, поставить исламских лидеров на важные должности общенационального масштаба. Приглашать их на мавзолей в конце концов, дабы народы видели уважение, им оказываемое. Или, к примеру, запущена совершенно двухвековая традиция сосуществования с Грузией. Эмоционального, страстного сосуществования, символ которого — генерал Багратион на белой лошади на Бородинском поле, символ которого — Кантария, поднявший знамя победы над рейхстагом, и даже (страсти успокоятся, и он займет подобающее ему место в пантеоне, я уверен, сходное с местом в истории Франции корсиканца Наполеона) Иосиф Сталин. Результат пренебрежения этими традициями — налицо… враждебная Грузия господина Гамсахурдиа. Эмоциональные традиции должны поощряться, но ни в коем случае не славянский разлюли-малиновый старушечий национализм, каковой только обижает неславянские народы СССР. Если бы мне предложили назвать элементы новой идеологии Советского государства, первым я назвал бы общую ТРАДИЦИЮ многонациональной российской цивилизации.

Задумаемся, по какой такой причине и цари и большевики назвали «народность» необходимым элементом своих идеологий. Почему Ленин со товарищи, замахнувшиеся на мировую революцию, не отбросили «народность» вместе с «православием» и не сломали ей хребет? Просто по той ли причине, что отождествляли «народ» с марксовыми угнетенными пролетариями? Следует забыть на некоторое время о Марксе и вспомнить о существовании в царской России того удивительного традиционного пиетета (пусть порой и поверхностного), которым окружали «народ-кормилец» и цари, и общество того времени. Вспомнить о существовании такой организации, как "Народная воля", о существовании такого явления, как «разночинство». Да, немногие дворяне, бывало, измывались над крестьянами, но в ответ горели усадьбы и испоротый Иван не исключал государственно поощряемого пиетета к народу. Нестарая цивилизация, российская, сохранила коллективно-племенное чувство дольше других? Семьдесят лет Советской власти только добавили значительности «народу», и это несмотря на все эксперименты (как всегда западного происхождения. Марксизм ведь так же, как и либерально-демократическая идеология, зародился в треугольнике Париж — Берлин — Лондон), производимые над народом, но и во имя народа партократией. Загнав остатки старых классов и позднее опасную поросль новой буржуазии в Гулаг, Сталин и K°; пытались создать бесклассовое общество, в сущности, народ без буржуазии… Никогда не допущенный к прямому участию во власти ни царями, ни партократией «народ» в системе российской цивилизации мощнее этого же понятия на Западе. В странах Европы также употребляли выражения "народ не хочет" или "враг народа", но только в СССР они звучат так глубоко, трагично и опасно. Сегодня дикие «демократы» посягают на «народность» открыто и нагло.

Собирающаяся стать правящим классом буржуазия на дух не выносит «шариковых», как она называет свой народ. (Производное от фамилии героя расистской, антинародной повести Булгакова "Собачье сердце" — Шарикова.) Она презирает свой народ за низкую производительность труда, за недисциплинированность или недостаточную дисциплинированность. Понимая под определением «народ» прежде всего низшие классы, советская буржуазия не выносит именно их, бывший класс-гегемон — плебеев «шариковых», «лентяев». Щеголяя с гордостью своей «демократией», возводя ее родословную от ДЕМОС — народ, советская буржуазия (подобно царской аристократии и партократии) вовсе не планирует уступить часть власти собственно «народу», вовсе не хочет предусмотреть в новом демократическом обществе прямое участие народа в управлении государством. Даже поверхностный пиетет к народу исчезнет, если «демократы» захватят власть. Таким образом, их «демократия» будет парадоксальным образом открыто антинародной властью.