Леонид Рудницкий - Бомж городской обыкновенный

Клерк ответил, что, судя по всему, Жак влачил бы точно такое же существование и на родине. Если, конечно, Франция – его родина, в чем лично он глубоко сомневается.

Жак сказал, что пусть не сомневается, – родина. И добавил, что, будь его воля, он выгнал бы клерка из посольства и больше ни на какую работу не принял бы, чтобы тот в итоге оказался под одним из парижских мостов, где таким, как он, самое место.

Клерк побагровел, но сдержался. Он попросил Жака уйти. Тот отказался и продолжал требовать встречи с послом. Клерк заявил, что если Жак немедленно не покинет помещение, он вызовет охрану и милицию.

Витек с ужасом слушал этот разговор. Жаку-то что – спрячется в мозгах и даже не выглянет, а все побои в милиции выпадут на его долю. Жак же и не почувствует ни одного удара по почкам или в солнечное сплетение.

Витек изо всех сил старался напрячь волю и силу мысли, отнять управление у Жака и поскорее убраться из посольства. Но ничего не получалось – тот засел в башке, как гвоздь, а воля Витька от долгих лет бездействия стала вялой и слабой. Ей ли было тягаться с хищной волей Жака?

Он пожалел, что мозг не мышца – тогда он напряг бы его, сблизил стенки извилин и просто раздавил уродов, как тараканов. «Ну погоди, гнида! – пообещал ему Витек. – Дай только время. Уж я вымету тебя из моей головы поганой метлой, можешь даже не сомневаться. И приятеля твоего, дауна, тоже выброшу».

Жак этих угроз не слышал. Он был занят перебранкой с посольским клерком. Наконец до него дошло, что он ничего здесь не добьется.

– Ладно, я ухожу! Но вскоре вернусь при других обстоятельствах, – загадочно добавил он, – и тогда справедливость восторжествует, а некоторым канцелярским крысам придется туго.

Эти слова, казалось, не произвели на клерка особого впечатления. За годы работы в посольстве он наслушался еще и не такого. Он удовлетворенно кивнул и вызвал следующего посетителя.

Уже за воротами, когда Жак отключился от управления, а Витек опять получил контроль над собственным телом, он спросил у Жака, едва сдерживая ярость:

– А какие другие обстоятельства ты имел в виду?

– Не знаю, – рассеянно ответил тот. – Пусть он теперь гадает, что это может быть.

– А если бы нас забрали в милицию?

– Я об этом и не подумал, – ответил Жак.

– А ты, блядь, думай в следующий раз! – разозлился Витек. – Бить в ментовке будут меня, а не тебя! И ты не знаешь, как они бьют, а я знаю!

Ночью Жак с горя устроил в Витьковой голове попойку. Он назвал ее «Прощание с Францией». Они с Купим Волосы набрали пива «Толстый» и самого Толстого привели. Тот занял собой почти всю голову, и бедные мозги Витька под его весом сплющились, как сахарная вата, на которую положили чемодан с гантелями. Все мысли и думы остановились на тех местах, где их придавил Толстый, а желания, и низменные, и возвышенные, просто вдавились в мозговое вещество, как жители античной Помпеи в пепел, только это был не пепел, а задница Толстого.

Вся компания пила пиво, и Жак с надрывом рассказывал, как прекрасна его Франция, которой он больше никогда не увидит.

«Вот урод! – возмутился Витек. – Он сам-то верит в то, что плетет? Какая, блядь, Франция? Землянка в Тамбовской губернии – вот твоя родина, а не Франция!»

Толстый слушал, кивал, рыгал и портил воздух, который выходил через уши Витька. Если бы в этот момент кто-нибудь поднес к его ушам две зажигалки и крутанул колесики, то получился бы человек с огнедышащими ушами. Оставалось только порадоваться, что Жак не притащил в голову других персонажей пивной рекламы: юркого человечка на самолете, бульдога-алкоголика или толпу подростков с приколами.

Толстый рассказал о социальном эксперименте, который уже много лет проводят власти его родного города. Они придумали способ, как сделать всех богатыми. Рецепт оказался прост – привить каждому новорожденному ген олигарха. Уговорили нескольких олигархов дать генный материал, размножили его и стали прививать младенцам.

– И что? – заинтересовался Жак. – У вас теперь полно молодых богачей?

Толстый усмехнулся, выдержал паузу и многозначительно сказал:

– Как бы не так!

– А что же из них получилось?

– Что? Толпа патологически вороватых подростков, которые тырят все, что попадается на глаза: телефонные справочники возле таксофонов, посуду в кафе, сиденья в автобусах.

– И куда они потом это девают?

– Никуда. Выбрасывают.

– Но почему? Хорошая же была идея!

– Нет, идея была плохой. Первые олигархи имели доступ к власти и воровали по-крупному, а у этих таких связей нет и воруют они по мелочам.

Витек уснул, так и не дождавшись окончания беседы. Толстый ушел только под утро, а до того времени пускал ветры, выходившие через уши.

Вокруг Витька на решетке образовалось свободное пространство, не занятое бомжами, хотя обычно они спали чуть ли не в обнимку друг с другом.

– Что ты ел вчера на ночь? – спросил утром Рябой.

– Так, ничего особенного, – уклончиво ответил он.

– Больше такого не ешь – спать потом тяжело.

Витек решил задействовать на обходах ишака, как он и собирался раньше. «Хрен ли ему стоять? – подумал он. – Пусть поработает. Буду ездить на нем по Садовому – все быстрее выйдет». О том, что, сидя на цокающем копытами в ночной тишине животном, он окажется в центре внимания всей улицы, он и не подумал.

Открыв гараж, он изумленно присвистнул – ишака там не оказалось. «Все исчезают, – подумал он, – скоро и я исчезну».

Он набрал номер Нины. И опять услышал, что абонент недоступен или находится вне зоны действия сети.

Что теперь делать, он не знал. Он закрыл гараж и побрел куда глаза глядят. На него вдруг нашла полная апатия. Он сел у стены какого-то дома и прислонился к ней спиной. Не было сил даже на то, чтобы найти более удобное место. Неудачи преследовали его одна за другой. Сначала пропали Иван и Профессор, потом исчез ослик. Нина не отвечала на звонки. Жизнь упорно загоняла его в угол всякий раз, когда ему казалось, что он из него выбрался.

Над его головой в окне на первом этаже зажегся свет. На тротуаре у ног Витька возникла тень оконной рамы.

– Так ты, значит, в командировку ездил? – спросил визгливый женский голос.

– Да, – спокойно ответил мужской голос.

Супруги словно продолжали давно начатый разговор, и Витек понял, что они перешли сюда из другой комнаты.

– В командировку, говоришь? – не унималась женщина. – А это что?

– Что? – спросил мужчина.

– Это презервативы! – взвизгнула она почти ультразвуком. – Ты зачем их с собой брал?

– Ты роешься в моих вещах? – удивился мужчина.

– Они лежали в кармане твоей рубашки, которую я стирала.

– Я их не брал.

– А откуда же они взялись? Враги подбросили? – ехидно спросила она.