Сергей Алексеев - Покаяние пророков

А молодой человек заинтересовался Космачом еще больше, крадучись разглядывал его, щурил глаза и стискивал губы, забыв про аспирантку. Должно быть, готовил каверзный вопрос, однако все смешал громкий телефонный звонок за дверью. И в следующий момент в переднюю выскочила перепуганная Лидия Игнатьевна.

— Сейчас сюда… придет президент. Ой, господи, только этого не хватало…

— Какой президент? — машинально спросил молодой человек и усмехнулся.

— Да тот… Этот, наш президент.

Дверь распахнулась, в переднюю стремительно вошли человек шесть, встали шпалерами, а еще трое бросились в глубь квартиры.

— Оставаться на местах, — скомандовал кто-то из охраны, и вид Космачу перекрыла широкая спина.

— Надо же! — сказал он молодому человеку. — Еще и на президента погляжу! Приеду домой…

— Молчать! — приказал охранник и окончательно заслонил Космача — толкни чуть, так на колени сядет…

— Да я молчу…

Президента ввели под руки, но, очутившись в передней, он оттолкнул провожатых и сел на стул рядом с аспиранткой.

— Ну и шта?.. Живой еще?..

Он был не сильно пьян, однако из-за плохого здоровья чувствовал себя неважно, обычно напомаженное лицо сейчас было одутловатым, бабьим и затвердело в серую гипсовую маску — самого хоть отпевай.

— Да, академик жив, но находится в бессознательном состоянии. — Лидия Игнатьевна тоже посерела от усталости и волнения.

— Ну и шта? — Он вдруг уставился на Космача, выглядывающего из-за мощного торса охранника.

— К нему можно пройти, пожалуйста. — Секретарша показывала руками на дверь. — Прошу… Идите, прошу…

— Не пойду, — тяжело выговорил президент. — Чем тут пахнет?.. Фу… А ты шта смотришь?

Это относилось к Космачу.

— Глаза-ти есть, царь-батюшка, вот и смотрю, — сказал тот. — Да спина мешает. Эдакий дядя встал!

Охранник тут же сдвинулся в сторону, однако президент потерял интерес, уставившись на молодого человека.

— А тебя я где-то видел!

— Возле Белого дома в девяносто первом, — лениво и без интереса проговорил тот. — Помог забраться на танк, на престол подсадил. О чем искренне сожалею…

Неизвестно, что бы произошло, успей он договорить, потому что один из телохранителей уже сделал уши топориком, а у аспирантки начало вытягиваться лицо — крамолу услышали! Но тут из комнат стремительно вышли те трое, что обследовали квартиру.

— Можно войти, — разрешили, а подсобники, как ангелы, стали с двух сторон.

— Нет, не хочу, — закапризничал президент. — Я орден дал, специально для него учредил и дал. Не буду смотреть… И так везде покойником пахнет… А этот здесь кто? — Указал пальцем на Космача.

— По просьбе академика приехал, — дрожащим голосом объяснила Лидия Игнатьевна.

— У меня тоже хорошая борода растет, — зачем-то похвастался президент. — Если брить перестанут… Только седая… Все! Домой, в Горки!

Его повели в двери, но на пороге он обернулся, проговорил в пространство глухим, хриплым голосом:

— Как помрет — скажите.

И вся команда медленно удалилась, но один из охранников вернулся, попросил паспорт у Космача, тщательно переписал данные и молча ушел.

— Плохой, тоже долго не протянет. — Космач кивнул на дверь. — Ну ладно, хоть на живого поглядел…

— Господи, что еще ждать? — обреченно вопросила Лидия Игнатьевна и пошла в комнаты.

— Послушайте, — молодой человек встряхнулся, сбрасывая некое внутреннее оцепенение, — а не перекусить ли нам? Торчу целый день без толку, надеюсь, за полчаса ничего не случится.

— Да не мешало бы. — Космач похлопал себя по животу. — До поминок-то все одно не дотянешь…

— Тут на углу кафешка есть, закажем первое и второе. — Молодой человек склонился к ошалевшей девице. — Мадам, позвоните мне, если академик очнется. На сотовый.

И бросил ей на колени визитную карточку. Между этажами молодой человек остановился и подал руку.

— Надо бы познакомиться. Я Генрих Палеологов, предводитель стольного дворянства.

— Так и думал, не простой ты, паря, — ухмыльнулся Космач, от души пожимая руку. — Даже президент тебя знает… А меня зовут Ярий.

— Редкое имя…

— Каким уж наградили. У тебя вот тоже фамилия… Ты какой национальности будешь?

— Я русский дворянин.

— Чего ж так обозвали? Палеологов…

— Это долгая история…

— А что, этот академик тоже барин? Граф, поди, не менее.

Палеологов рассмеялся.

— Граф?.. Это оригинально!.. Из разночинцев он, мелкие служащие, купчики, священники — шелупонь, одним словом.

— А чего тогда торчишь у него?

— Академик попросил, что-то сообщить хочет, — будто бы равнодушно отмахнулся предводитель. — Сам очнуться не может… Тебя ведь тоже попросил?

— Должно, баба эта звонила в сельсовет. — Космач не любил, когда его откровенно прощупывают. — Из лесу пришел, хозяйка говорит, в Москву надо, академик помирает.

— Знахарством промышляешь? — усмехнулся Палеологов, распахивая перед ним дверь. — Модная профессия…

— Что уж, промышляю… Робятам грыжу поправлю, от испуга отолью, ну, еще бесов погоняю… Как умею, так делаю.

Едва они вышли из подъезда, как попали под прицелы видеокамер: телевизионщики с ОРТ снимали всех, кто входил и выходил, просто так, без интервью и комментариев.

— Прекратите! — рявкнул на них Палеологов. — Я запрещаю снимать!

А оператор уже снял что хотел и спокойно убрался в свою машину.

В кафе они сели за дальний столик пустого зальчика, Космач шубы не снял, шапку на колено натянул, а этот парень уже в душу полез.

— Вы-откуда приехали? Из Сибири?

— Почто же из Сибири? Ну и скажешь…

— Только там остались такие колоритные! Настоящий медведь, фамилия соответствует!

Секретарша вряд ли посвящала в то, откуда гость явился, — смотрела на Палеологова с плохо скрываемой неприязнью, но терпела. А вот аспирантка косвенно сдала его, когда начала извиняться: странный этот предводитель именно тогда стойку сделал. Только непонятно, что он, как вор, залез в карман, шарит по углам, а деньги не вынимает. Пора бы и за руку поймать, но неясно, что хочет.

— Нет, мы архангельские, — слукавил Космач.

— Откуда же академика знаешь?

— Приезжал к нам, жил… Пользовали его.

В семьдесят шестом году Цидик действительно выезжал в экспедицию по Русскому Северу, попался его пространный отчет в научном журнале. Однако вскоре он оставил это занятие по причине своей слишком яркой интеллигентности: старообрядцы не воспринимали его бритый, блядолюбивый образ, принимали за подосланного начальниками шпиона и дурили ему голову всевозможными небылицами. Космач ходил по тем же местам много лет спустя и наслушался рассказов про академика. Живущие по своему времени кержаки рассказывали о нем, как будто вчера от них ушел.