Розамунда Пилчер - Возвращение домой.Том 1

Джудит осторожно опустила трубку на рычаг. Она стояла не шелохнувшись, со спокойствием отчаяния, в голове было совершенно пусто. Билли Фосетт вышел на охоту… Но с ней все будет в порядке. Слава Богу, дорогая, любимая тетя Луиза заперла парадную дверь и все окна первого этажа. Остался только черный ход…

Она бросилась тем же путем, каким пришла, в кухню, потом в судомойню; достала ключ, плотно прикрыла дверь и заперла ее изнутри. Хорошо смазанный старый механизм надежно защелкнулся. За первый этаж теперь можно не волноваться. А второй?.. Она побежала обратно в холл и кинулась вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки разом — нельзя терять ни секунды. Прошлой ночью, в ее сновидении, он вооружился лестницей и взобрался к ее открытому окну. Жуткие образы сновидения снова воскресли у нее в сознании: на фоне ночного неба возникает его голова и плечи, появляется желтозубая улыбка и колючие глаза…

Окна в спальнях и на лестничной площадке стояли открытыми. Джудит бегала из комнаты в комнату, закрывая и запирая каждое на щеколду. Последней была комната тети Луизы, и, лихорадочно копошась с задвижкой, она увидела сквозь пелену дождя, как в воротах сада показался Билли Фосетт в мокром макинтоше и быстрым шагом направился по гравиевой дорожке. Джудит бросилась плашмя на пол и, перекатываясь по ковру, как бревно, забилась в тесную, душную тьму под тетиной огромной двуспальной кроватью из красного дерева.

Сердце выскакивало из груди, и ей трудно было дышать.

«Высматривал тебя. Увидел, как ты вернулась». Она представила, как он сидит у своего окна, со стаканом виски, а может, и с биноклем, как будто дежурит в форту на границе, готовый пристрелить любого афганца, который попадется ему в поле зрения. Он караулил и ждал. И был вознагражден за свое терпеливое ожидание. Он знал, что она совершенно одна.

Сквозь шум дождя она слышала, как он шагает по гравию. Кулаком стучит в парадную дверь. Потом загремел звонок в кухне — резкий звук прокатился по пустому дому. Она лежала не шелохнувшись.

— Джудит, я же знаю, что ты там!

Вдруг она вспомнила о всегда открытом маленьком окошке в кладовой и в ужасе зажала кулаком рот. Но здравый смысл пришел ей на помощь; только крошечный младенец мог бы протиснуться в это окошко, не говоря уже о том, что на нем была натянута тонкая проволочная сетка от ос и мух.

Его шаги стали удаляться, протопали вдоль боковой стены дома и стихли где-то в отдалении. Наверно, он намеревался попытать удачи с черного хода. Джудит вспомнила крепкий тюремный замок и воспрянула духом.

Она тихо лежала и прислушивалась, ее слух стал острым, как у сторожевого пса. Тишину нарушали только барабанный стук дождя и вкрадчивое тиканье настольных часов тети Луизы. Тик-тик-тик — скороговоркой шептали часы. Она ждала. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем снова стали различимы его шаги — он возвратился к парадному входу.

— Джудит! — рявкнуло под самым окном, и она чуть не подскочила от испуга. Ясно было, что он, промокший и разочарованный, начал терять самообладание и уже сбросил маску вежливости и дружелюбия.

— Что за игру ты тут затеяла?! Очень грубую игру, черт подери! Спускайся и впусти меня!..

Она не двинулась с места.

— Джудит!

Он возобновил атаку на парадную дверь, замолотил по крепкому дереву с исступлением буйнопомешанного. Потом в кухне опять неистово загремел звонок.

Наконец звон умолк. Установилась долгая тишина. Ветер жалобно выл, толкаясь в окна, заставляя дребезжать рамы. И Джудит благодарила этот ветер и дождь, что лил не ослабевая, ибо не мог же Фосетт, ничего не добившись, стоять там вечно и мокнуть. Без всякого сомнения, долго он не выдержит, признает свое поражение и уберется восвояси.

— Джудит!

Теперь это был уже рыдающий вопль. Последняя печальная, безнадежная мольба. Он терял надежду. Она не отвечала. Потом она услышала, как он произнес — чересчур громко для человека, разговаривающего с самим собой: «Ах, чтоб тебя… твою мать!», немного потоптался на месте, а потом двинулся по дорожке к воротам.

Наконец-то он уходил. Оставил ее в покое.

Она подождала, пока шаги почти совсем затихли, вылезла из своего укрытия, подползла к окну и, прячась за занавесками тети Луизы, как можно быстрее и осторожнее выглянула наружу. Он был уже за воротами, и поверх живой изгороди виднелась его макушка; топал понуро к своему коттеджу.

Через мгновение он исчез. От облегчения Джудит вмиг ослабела, словно сдувшийся воздушный шарик, повисший сморщенным, потерявшим упругость клочком цветной резины. Колени у нее подогнулись, она осела на пол и какое-то время оставалась в этой позе. Она победила в схватке, но это была горькая победа, доставшаяся такой дорогой ценой: Джудит была слишком измучена и напугана, чтобы торжествовать. Вдобавок еще и замерзла. Она так и не успела обсохнуть после своей велосипедной поездки под проливным дождем и вся дрожала от озноба, но у нее не было сил, чтобы подняться на ноги, добраться до ванной, вставить пробку и открыть горячий кран.

Он ушел. Внезапно ее лицо сморщилось, как у несчастного ребенка. Она прислонилась лбом к твердой, полированной боковой стенке туалетного столика тети Луизы, и слезы беззвучно потекли ручьями по ее щекам.

На следующее утро тетя Луиза отвезла Джудит назад в «Святую Урсулу». Кончились короткие каникулы, и она снова облачилась в свою школьную форму.

— Надеюсь, ты весело провела время.

— Да, замечательно, спасибо.

— Как неудачно сложилось, что мне пришлось оставить тебя в воскресенье. Но я знаю, что ты не из тех детей, кому вечно нужна нянька. И молодец. Терпеть не могу этих избалованных неженок. Жалко, что ничего не вышло с Хетер Уоррен, но мы придумаем что-нибудь во время пасхальных каникул.

Меньше всего Джудит хотела думать сейчас о пасхальных каникулах. Она сказала:

— Мне очень понравился велосипед.

— Я присмотрю за ним в твое отсутствие.

Джудит не знала, что еще сказать: велосипед был единственной отрадой за все выходные, и теперь она хотела только одного — поскорее вернуться к заведенному ритму жизни, к привычной учебной рутине, в знакомую школьную обстановку.

Единственное, о чем Джудит искренне сожалела, так это о том, что не навестила мистера Уиллиса. Сегодня утром у нее было свободное время, но она нашла разные предлоги, чтобы не ехать, и упустила эту возможность. Нельзя забывать старых друзей, она прекрасно это понимала, но Билли Фосетт и тут ухитрился все ей испортить.

«Школа св. Урсулы. 8 марта 1936 г.

Дорогие мама и папа!

Я опять задержалась с ответом на целую неделю, потому что была у тети Луизы на коротких каникулах. Спасибо вам за письмо. Я очень хочу, чтобы вы написали о Сингапуре и о вашем новом доме на Орчард-роуд. Я уверена, что он просто прелесть и что вы быстро привыкнете к тамошней жаре и влажности. Забавно будет видеть вокруг себя желтые китайские лица вместо черных тамильских, как в Коломбо. А тебе, мама, к тому же, больше не надо садиться за руль.