Розамунда Пилчер - Возвращение домой.Том 1

Погода во время каникул была не очень хорошая. Тетя Луиза купила мне велосипед — зеленый «рали». В воскресенье она играла в гольф с друзьями, а я взяла еды в дорогу и поехала на велосипеде на Веглос. Там уже вовсю распускается первоцвет. Я звонила Хетер, но мы не смогли встретиться, потому что она уезжала в Бодмин к своей бабушке».

Про выходные достаточно. Оставалось лишь то, о чем она написать не могла. Письмо, однако, получалось слишком короткое, и она старательно продолжила.

«Очень здорово было вернуться в школу и снова увидеться с Лавди. Ее сестра Афина вернулась из Швейцарии и провела выходные в Ианчерроу. Она привезла с собой приятеля, но, по словам Лавди, этот молодой человек оказался ужасным занудой и в подметки не годится обходительному и милому Джереми Уэллсу.

Простите за такое короткое письмо, но мне нужно идти готовиться к тесту по истории.

С любовью,

Джудит».

Полли и Джон Ричардсы, друзья и партнеры Луизы Форрестер по гольфу, были «военно-морской» четой, которая после выхода Джона в отставку сказала «прощай» Альверстоку с Ньютон-Феррарз и купила солидный каменный дом близ Хелстона с раскинувшимся на три акра садом и обширными служебными постройками. Отец Полли был удачливым пивоваром, и, очевидно, какая-то доля сколоченного им состояния перешла к ней, поскольку супруги жили на широкую ногу по сравнению с большинством своих вышедших на пенсию товарищей. Они могли позволить себе держать прислугу — отставного главного старшину и его жену с экзотическим именем Мейкпис, а также ежедневно приходящую домработницу и штатного садовника — сурового молчуна, который работал от зари до зари, а на ночь, убрав инструмент, скрывался, как барсук в норе, в своем домике за оранжереями.

Освобожденные от хозяйственных забот, Ричардсы могли предаваться насыщенной, активной «светской» жизни. Они держали собственную яхту в Сент-Моз, и летние месяцы целиком посвящали плаванию под парусом в прибрежных водах южного Корнуолла и участию в различных регатах. В течение всего года к ним приезжали погостить друзья, а в те дни, когда они не развлекались парусным спортом и не принимали гостей, Ричардсы направлялись на поля и за карточные столы пенмарронского гольф-клуба. Там-то они и повстречались с Луизой и после многочисленных дружеских поединков на поле для гольфа стали ее хорошими знакомыми.

Полли позвонила Луизе по телефону. После недолгого обмена любезностями она перешла к делу.

— Сожалею, что не смогла пригласить вас загодя, но не могли бы вы приехать к нам завтра вечером на партию бриджа?.. Да, верно, среда, двадцать второе.

Луиза справилась со своим настольным календарем-ежедневником. Если не считать назначенного визита к парикмахеру, день свободен.

— Как любезно, с превеликим удовольствием!

— Отлично! У нас гостит старый приятель Джона, он ждет-не дождется хорошего бриджа. Сможете быть у нас к шести? Это немножко рановато, но тогда мы сможем сыграть партию перед ужином, и вам не придется возвращаться домой слишком поздно. Пока до нас доберешься — всю задницу себе отобьешь! — Неразборчивость Полли в выражениях давала себя знать и на поприще парусного спорта, где она прославилась своими потоками брани, которые разносились по всей округе, когда их яхту, скользившую по серой ряби Фалмутского залива, несло ветром прямиком на какой-нибудь бакен.

— Пусть вас это не беспокоит. Удовольствие того стоит.

— Тогда до завтра. — И без дальнейших разговоров Полли положила трубку.

Дорога действительно была долгая, но Луиза знала, что ее усилия не пропадут даром, и ожидания оправдались с лихвой. Чудесный вечер. Друг Джона Ричардса был генералом морской пехоты, красивым мужчиной с ироническим складом ума и интересным рассказчиком. Бокалы только успевали наполняться. Еда и вино были отменными. К тому же, Луизе весь вечер выпадали хорошие карты, и разыгрывала она их безупречно. Когда была сыграна последняя партия и подведен итог, небольшие денежные суммы перешли из одних рук в другие. Луиза достала свой кошелек и положила туда выигрыш. Часы на каминной полке пробили десять, она защелкнула застежку сумочки и объявила, что ей пора собираться домой. Ее умоляли остаться, сыграть еще партию, выпить «на дорожку», но она стойко преодолела все искушения.

В холле Джон помог ей надеть шубку и, после того как Луиза распрощалась со всеми, вышел с ней в темную, сырую ночь и усадил гостью в ее автомобиль.

— Луиза, вы уверены, что с вами все будет в порядке?

— Абсолютно.

— Тогда ведите машину осторожно,

— Огромное спасибо! Изумительный вечер.

Она поехала. Стеклоочистители ходили по стеклу взад-вперед, мокрая дорога впереди блестела в свете фар подобно черному атласу. Она направилась через Маразион, в сторону Пензанса, а когда добралась до поворота, выводящего к автостраде на Порткеррис, внезапно решила, что в такой ненастный вечер не стоит тратить время и ехать кружным путем, лучше направиться напрямик, по узкой проселочной дороге через вересковые пустоши. Это была неудобная, неровная дорога с неожиданными поворотами, крутыми подъемами и спусками. Зато Луиза хорошо знала ее и рассчитывала, что ей не будут мешать другие машины, да и путь сократится на пять миль.

Приняв это решение, она свернула не направо, а налево, потом повернула еще раз и повела машину вверх по крутому поросшему лесом склону, выходящему на безлесые возвышенности, В черном небе не видно было ни единой звезды.

Впереди по дороге, в четырех милях от Луизы и в том же направлении, двигался старый разбитый грузовик, за рулем которого сидел Джимми Джелкс. Он возвращался в Пендин. Отец его, Дик Джелкс, владел маленькой нещадно эксплуатируемой фермой в тех краях, держал свиней и кур, выращивал картофель и капусту брокколи; и двор его фермы, грязный и запущенный, своей неухоженностью славился по всей округе. Джимми шел двадцать второй год, он жил с родителями, для которых служил объектом всевозможных издевательств и жестоких шуток, но поскольку у него не хватало ни мозгов, ни образования, то было маловероятно, что ему когда-либо удастся вырваться из родительского дома.

Сегодня, сразу после полудня, он выехал в Пензанс, чтобы продать на рынке партию брокколи. Предполагалось, что он вернется сразу же, как реализует весь товар, но папаша пребывал в дрянном настроении, поэтому Джимми всеми силами старался оттянуть время возвращения и, ощупывая в кармане выручку, бродил по рынку, останавливаясь потрепаться с каждым, у кого была на то охота. В конце концов, томясь от одиночества, он не устоял перед соблазном и зашел в маняще открытую дверь «Головы сарацина», да так и остался там до самого закрытия.