Джек Керуак - Ангелы опустошения. Книга 2

"Никому не надо больше заботиться, мы можем все это даже оставить так как оно есть, с японскими спаривающимися машинами спаривающимися химическими куклами без конца, с Больницами для Роботов и Крематориями для Счетных Машин и просто отвалить и быть свободными во вселенной!"

"В свободе вечности! Мы можем просто парить везде как Ханы на облаке смотря ТВ Самапатти."

"Мы это уже делаем."

Однажды вечером мы даже вторчали по пейотлю, бутону чихуахуанского мексиканского кактуса которые дает вам виденья после трех предварительных часов пустой тошноты — Это было в тот день когда Бен получил комплект одежд буддистского монаха по почте из Японии (от друга Джарри) и в тот день когда я был полон решимости писать великие картины своим жалким набором хозяйственных красок. Представьте себе это ибо безумие и все же безобидность пары оттяжников изучающих поэзию в одиночестве: — Солнце заходит, обычные люди в Беркли едят свой ужин (в Испании, «ужин» носит скорбный покорный титул "La Cena", со всеми его коннотациями земной печальной простой пищи для живых существ которые не могут без нее жить), а у нас с Беном в желудках застряло зеленое кактусное месиво, глаза наши расширились на всю радужку и одичали, и вот он в тех безумных одеждах сидит абсолютно неподвижно на полу своего домика, уставившись в темноту, поднятые вверх большие пальцы соприкасаются, отказываясь отвечать мне когда я ору со двора, на самом деле искренне видя старое Донебесное Небо Старины в его спокойных глазницах волнующихся калейдоскопами полностью глубоко синих и розово достославных — А вот он я стою на коленях в траве в полутьме поливая эмалевой краской бумагу и дуя на нее пока она не распускается и не смешивается, и это будет великий шедевр пока внезапно бедный жучок не приземляется на нее и не застревает — Поэтому я трачу последние тридцать минут сумерек пытаясь высвободить жучка из моего липкого шедевра не сделав ему больно или не оторвав ему лапку, но ни фига — Поэтому лежу там и смотрю на бьющегося в краске жучка и понимаю что мне никогда не следовало писать его ради жизни этого жучка, чем бы он ни был, или еще будет — Да еще такой странный драконообразный жучок с благородным лбом и чертами — Я чуть не плачу — На следующий день картина высыхает и жучок остается, мертвый — Через несколько месяцев его прах просто исчезнет с картины совсем — Или это Фаган прислал его мне из своей волшебной грезы Самапатти чтоб показать что искусство такое уверенное и искусство такое чистое не так уверенно и чисто как все это? (Заставив меня вспомнить то время когда я писал так споро что убил жука росчерком своего карандаша подвиг, фу — )

Так что мы все делаем в этой жизни что наступает настолько похожая на пустую пустотность однако предупреждает нас что умрем мы в боли, тлене, старости, ужасе — ? Хемингуэй называл это грязным трюком. Это может даже быть древним Испытанием наложенным на нас злым Инквизитором в Космосе, как испытание решетом и ножницами, или даже как испытание водой где тебя скидывают в воду со связанными вместе пальцами рук и ног, О Господи — Только Люцифер мог быть таким подлым а Я Люцифер и я не так подл, фактически Люцифер Идет На Небо — Теплые губы у теплых шей в постелях по всему свету пытаются выбраться из грязного Испытания Смертью -

Когда мы с Беном трезвеем я говорю "Как это согласуется со всем тем ужасом повсюду?"

"Это Мать Кали танцует повсюду чтоб пожрать все что родила, и пожирает обратно — На ней ослепительные пляшущие драгоценности и вся она в шелках и украшеньях и перьях, ее танец сводит мужчин с ума, единственная не прикрыта у нее вагина окруженная Короной Мандалы из нефрита, ляпис-лазури, сердолика, красных жемчугов и перламутра."

"Никаких алмазов."

"Нет, это за…"

Я спрашиваю у своей собственной матери что делать со всем нашим ужасом и несчастьем, не упоминаю Мать Кали чтобы не напугать ее, она же заходит дальше Матери Кали говоря: "Люди должны делать правильно — Давай мы с тобой выберемся из этой паршивой Калифорнии где фараоны не дают тебе ходить, и где туман, и эти клятые холмы которые сейчас свалятся нам на затылок, и поедем домой."

"Но где дом?"

"Дом там где твоя семья — У тебя сестра только одна — У меня только один внук — И один сын, ты — давайте соберемся все вместе и заживем тихо. Такие люди как твой Бен Фаган, твой Алекс Пурбразер, [71] Игра слов: Фамилию Fairbrother можно перевести как "прекрасный брат, а Рооrbrother — как "бедный брат". твой Ирвин Жопацкий, они не знают как жить! — Ты должен наслаждаться, хорошая еда, хорошие постели, больше ничего — La tranquillite qui compte! [72] Главное — спокойствие! (фр.) — Не бери в голову всю эту суету с беспокойством о том и сем, выстрои себе гавань в этом мире и тогда наступят Небеса."

На самом деле гавани для живого агнца быть не может но целая куча гавани для мертвого агнца, окей, довольно скоро, но я последую за Мемер потому что она говорит о спокойствии. Фактически она не осознавала что именно я сам угробил все спокойствие Бена Фагана приехав сюда в самом начале, но ладно. Мы уже начинаем собирать вещи чтоб ехать назад. Ей приходят ее чеки соцстраха каждый месяц а моя книга выходит через месяц. То что она в самом деле доносит до меня так это смысл покоя — в предыдущей жизни она должно быть точно (если такая штука как предыдущая жизнь возможна для индивидуальной душевной сущности) — она точно должна была быть Главной Монахиней в отдаленном андалузском или даже греческом монастыре. Когда она ложится вечером спать я слышу как гремят ее четки. "Какое кому дело до Вечности! мы хотим Здесь и Теперь!" орут змеетанцоры улиц и беспорядков и ручных гранат Герники и авиабомб. Сладко просыпаясь в ночи на своей подушке моя мать открывает усталые благочестивые глаза, она должно быть думает: "Вечность? Здесь и Теперь? О чем это они говорят?"

Моцарт на своем смертном одре должно быть знал это -

А Блез де Паскаль больше всех.

Единственный ответ который у Алекса Фэйрбразера есть на мой вопрос об ужасе содержится в его глазах, его слова безнадежно запутались в джойсовском потоке учености вроде: "Ужас Повсюду? Звучит неплохой идеей для нового Туристического Бюро? Ты мог бы разложить Армии Кокси по каньонам Аризоны чтоб они покупали тортильи и мороженое у робких навахо только мороженое на самом деле пейотовое мороженое зеленое как фисташки и все возвращаются домой распевая Адьос Мучачос Компаньерос де ла Вида — "

Или что-то вроде. Только по его вздыхающим глазам видно, по его крошащимся глазам, по его глазам разочарованного Вожака Бойскаутов…

А затем чтоб увенчать все это как-то днем по нашей веранде несется Коди прямо в дом до смерти желая занять у меня десять долларов на срочный подхват по части конопли. Я практически приехал в Калифорнию чтоб быть рядом со старым корешем Коди но его жена отказалась помогать на этот раз вероятно потому что у меня с собой была Мемер, вероятно потому что она боится что он сойдет с ума со мной снова как это было на дороге много лет назад — Для него-то это без разницы, он не изменился, он лишь хочет занять десять долларов. Он говорит что вернется. Между тем помимо этого он занимает десятидолларовую Тибетскую Книгу Мертвых Бена и уносится, весь мускулистый как обычно в майке и обтрепанных джинсах, сумасшедший Коди. "Здесь какие-нибудь девчонки есть?" озабоченно кричит он отъезжая.