Джек Керуак - Ангелы опустошения. Книга 1

"Что он в нем делает?" спрашиваю я.

"О," отвечает Эмили, 9 лет, "просто сидит и поет."

"Что он поет?"

"Все что захочет."

"А еще," говорит Габи, 7 лет, "он очень хороший мальчик. Ты должен с ним познакомиться. Он очень смешной."

"Да, хи-хи, он очень смешной," подтверждает Эмили.

"Он очень смешной!" говорит Тимми, 5 лет, и так низенько от земли совсем снизу держась за мою руку что я совсем про него забыл — Ни с того ни с сего я брожу в опустошении с маленькими ангелами -

"Мы пойдем по секретной тропке."

"По короткой."

"Расскажи нам сказку."

"Не-а."

"Куда эта дорожка ведет?"

"Она ведет к Королям," отвечаю я.

"К Королям? Хм."

"К люкам и улюлюкам," говорю я.

"О Эмили," объявляет Габи, "правда Джек смешной?"

"Еще какой," чуть ли не вздыхает Эмили, насмерть серьезная. Тимми говорит: "Мне с руками весело," и показывает нам мистических птичек мудры -

"А вон птичка на дереве поет," показываю им я.

"О я слышу его," говорит Эмили — "Пойду дальше на разведку."

"Только не заблудись."

"Я великан на дереве," говорит Тимми карабкаясь по стволу.

"Держись крепче," советую я.

Я сажусь и медитирую и расслабляюсь — Все хорошо — солнышко теплое сквозь ветви -

"Я совсем высоко," говорит Тимми, уже выше.

"Еще бы."

Мы возвращаемся и на дороге к нам подходит собака и трется о ногу Эмили и та говорит "О, она совсем как человек."

"Она и есть человек," отвечаю я ("более или менее").

Мы идем обратно к дому, жуя сливы, все довольные.

"Эвелин," говорю я, "чудесно когда у тебя трое детей я не могу отличить одного от другого — они все одинаково милы."

Коди с Рафаэлем орут друг другу ставки в спальне на какую-то игру по ТВ — Эвелин и я сидим в гостиной и как у нас часто бывает долго и спокойно разговариваем о религии — "Это всего лишь разные слова и фразы для выражения одного и того же," говорит Эвелин взвешивая в руках сутры и толкования — Мы всегда говорим с ней о Боге. Она покорилась необузданности Коди поскольку это так как должно быть — Однажды она даже возрадовалась в возможности поблагодарить Господа когда гадкие дети швырялись яйцами ей в окно: "Я благодарила Его за то что дал мне возможность прощать." Она очень хорошенькая женщина и первоклассная мать — Однако, так или иначе, ее ничего не волнует вообще в принципе — Она в самом деле достигла той истины холодной пустоты о которой мы все треплемся, и на практике излучает тепло — чего еще вам надо? На стенке висит странный золото-парчовый Христос которого она вышила когда ей было 14, видно как струйка крови вытекает из Его пронзенного бока, очень средневековый — а над каминной доской два хороших портрета ее дочерей, написанные без затей — Днем она выходит в купальнике, светловолосая и типа везет же вам если живете в Калифорнии, и загорает, пока я показываю ей и детишкам прыжки ласточкой и бомбочкой — Рафаэль смотрит матч, купаться не хочет — Коди уезжает на работу — Возвращается — Спокойный воскресный день в деревне. Чего дергаться?

"Очень очень тихо, дети," говорит Коди снимая свою кондукторскую форму и переодеваясь в халат. "Ужин, Мамочка."…"Нам что поесть здесь вообще не дадут?" добавляет он.

"Ага," говорит Рафаэль.

А Эвелин выдает превосходный вкусный ужин который мы все съедаем при свечах после того как Коди с детьми читают Маленькую Молитву Господню об ужине — "Благослови пищу которую мы сейчас съедим" — В ней больше никаких слов нет, но они должны произнести это все вместе, пока Эвелин наблюдает, я закрываю глаза, а Рафаэль недоумевает -

"Это сумасшедствие, Помрэй," наконец изрекает он — "И ты в самом в самом деле истинно веруешь во все эти дела? — Ну ладно вот один из способов это сделать — " Коди врубает Целителей Возрождения Оклахомы по Телевидению и Рафаэль говорит "Дерьмо собачье!"

Коди отказывается соглашаться — в конце концов Коди немного молится вместе с Телевизионной публикой где целитель просит уделить внимание молитве, Рафаэль с ума сходит — А вечером появляется женщина которой задают Вопрос На 64.000 Долларов, и объявляет что она рубщица мяса в Бронксе и видно ее простое серьезное лицо, может жеманничает самую малость, может нет, и Эвелин с Коди соглашаются и держатся за руки (на своем конце постели, на подушках, а Рафаэль сидит Буддой у их ног и потом еще я у дверей с пивом). "Разве ты не видишь что это простая искренняя христианка," говорит Эвелин, "просто добрые старомодные люди — примерные христиане" — и Коди соглашается "Именно так, дорогая" а Рафаэль вопит: "ДА ЧТО ВЫ ЕЕ СЛУШАЕТЕ, ОНА ЖЕ СВИНЕЙ УБИВАЕТ!" И Коди с Эвелин это шокирует так что они даже в лице меняются, смотрят оба на Рафаэля широко раскрыв глаза, к тому же он заорал так неожиданно, и то что именно он говорит, они не могут не видеть что это правда но это не может быть неправдой, она убивает свиней -

Вот Рафаэль начинает стебать Коди и чувствует себя гораздо лучше — Все переходит в ночь хохота, мы улетаем по движущимся программам которые смотрим, Розмари Клуни распевает так славненько, и Миллионно-Долларовые Киноленты которые мы не можем посмотреть потому что Коди вскакивает и перещелкивает на сфотографированный кусок спортивного матча, затем перескакивает на голос, на вопрос, скачет дальше, ковбои палят из игрушечных пистолетов среди маленьких пыльных холмов, потом бац попадаем на большое озабоченное лицо в телевикторине или передаче Вы Задавали Вопрос -

"Как нам передачу посмотреть?" вопит Рафаэль и Эвелин всё одновременно -

"Но ведь это все одна передача. Коди знает что делает, он все знает — Смотри Рафаэль, сам увидишь."

Потом я выхожу в прихожую посмотреть что за шум (Король Коди: "Сходи посмотри что там такое") а там большой бородатый Патриарх Константинопольский в черной замшевой куртке и в очках и Ирвин Гарден, возникающий из мрака России позади него — Мне страшно видеть это! — Я заскакиваю обратно в комнату, наполовину обеспамятев и наполовину говоря Коди "Ирвин приехал" — За Ирвином Саймон и Гиа — Саймон раздевается и прыгает в бассейн, совсем как шофер неотложки на коктейле Потерянного Поколения в 1923 году — Я вытаскиваю их на шезлонги у сияющего луной бассейна чтоб дать Эвелин и Коди поспать — Гиа стоит со мною рядом, смеется и ходит засунув руки в карманы, она в брюках — в какой-то миг я думаю что она мальчик — она сутулится и курит как мальчишка — одна из банды — Саймон толкает ее ко мне: "Она тя любит, Джек, она тя любит."

Я надеваю темные очки Рафаэля когда мы сидим в кабинке ресторана что оттуда в десяти кварталах по шоссе — Заказываем целый чан кофе, в Сайлексе — Саймон громоздит тарелки и тосты и сигаретные бычки высоченными грязными Вавилонскими ярусами — Администрация беспокоится, я велю Саймону прекратить "И так уже высоко" — Ирвин напевает песенку: