Николай Васильев - Импотент

— Живут же люди, — мрачно буркнул муж. И добавил с долей оптимизма: — Ничего, это лишь на три года…

В итоге они прожили здесь четыре года, лучших в их совместной жизни.

Впрочем, в экспедиции их не ждали. Штат ее был укомплектован, а тут вынь да положь еще две инженерно-технических единицы… Однако их привез с собой и рекомендовал главный геолог областного управления, которому дорогой, за разговорами молодой специалист приглянулся. Делая как бы большое одолжение, Н. зачислили на должность техника по документации буровых скважин, а его жену — нормировщицей в плановый отдел. Зарплата у них, однако, с учетом ряда поправочных коэффициентов, оказалась значительной, так что они не бедствовали и даже скопили достаточную сумму для поездки через год в отпуск.

Первые месяцы в экспедиции дались Карцеву тяжело, так как работа действительно была чисто технической (контрольные замеры глубины скважин, формальное описание керна горных пород, определение категорий буримости, процентов выхода керна и т. п.), да еще проходила она в условиях степной зимы, ветреной и стылой. Однако весной ведущий геолог партии, убедившись в достаточной образованности нового кадра, привлек его к составлению геологических планов и разрезов исследуемого месторождения. Эта работа позволила Сергею мало-помалу вникать в особенности его структуры, и через некоторое время в нем зародилось сомнение в правильности ее трактовки экспедиционными геологами.

Те первым делом увязывали воедино руду от скважины к скважине, мало обращая внимания на невязки обрамляющих руду горных пород. Между тем это месторождение явно было стратиформным, то есть руда его слагала как бы пласт, обязанный залегать субпараллельно с горизонтами выше- и нижележащих пород, довольно-таки специфичных по составу. Карцев стал составлять свои варианты разрезов, стремясь, прежде всего, увязать породные горизонты — и структура месторождения резко усложнилась. Появилась необходимость выделения ряда разломов и, соответственно, обособленных рудных блоков. В то же время эта структура стала более логичной и предсказуемой.

Он показал новые построения ведущему геологу. Тот покраснел, запыхтел, хотел взорваться… но погодил, принявшись анализировать их всерьез. Долго анализировал, строил свои варианты, иногда самые нелепые — но при опоре на маркирующие горизонты все сводилось к варианту Карцева. Впрочем, тогда проверить правоту или неправоту новичка было очень просто: как раз подоспело время разбуривания промежуточного профиля разведочных скважин. По старому варианту рудное тело предполагалось пересечь на глубинах 100–120 м, а по новому на этом профиле должны были обнаружиться два тектонических фрагмента рудного тела: в западной части на глубинах 50–70 м, а в восточной — на 150–170 м. И хотя геологи, никому, вроде бы, не говорили о своем споре (разве только женам) за результатами бурения следили многие, а потом и вся экспедиция. В итоге триумф Карцева оказался полным. Впрочем, шеф уже и сам за него болел, оценив логику его построений.

В связи с этим случаем главный геолог экспедиции вызвал ведущего геолога партии к себе и потребовал объяснений. Шеф стал обосновывать необходимые изменения в разведке данного месторождения (в то время экспедиция изучала около десяти объектов) — на основании нового подхода. Главный геолог, осознав, что казавшееся простым и единым рудное тело распадется в итоге на пятнадцать разноглубинных рудных тел, впал в тихую ярость и повелел передать ему все построения и колонки скважин. Дня три он пытался создать свой вариант увязки, но все же отступил. К тому времени уже все геологи, занимавшиеся месторождением, уверовали в новый подход, недоумевая, как это они раньше не замечали такой простой закономерности.

Для Карцева наступил режим наибольшего благоприятствования. Приказом по экспедиции он был переведен в геологи и всю графику по месторождению (базовый вариант) доверили составлять ему. Главный геолог управления, первым его заценивший, специально приехал в экспедицию, во все вник, целиком одобрил и теперь души в Сергее не чаял. С его подачи на областной конференции молодых геологов докладу С.А. Карцева присудили первую премию. Жена родила сына, им дали отдельный домик с огородом. Все было хорошо, а должно было стать еще лучше…

Иногда господин Н. представлял себе, как сложилась бы его жизнь, если б в те далекие годы он не поддался на уговоры жены переехать в ее родной шахтерский городок, в благоустроенную квартиру тещи. Вероятно, стал бы одним из знатоков геологии Урала. А что касается семьи — трудно сказать. Ведь и в нем и в ней уже сидели те черти, которые позже взломали их благополучную вроде бы жизнь.

Дивный сон приснился ему в ночь под пятницу. Действие его разворачивалось в драматическом театре, и Н. досталась в нем роль режиссера. Шла репетиция спектакля, инсценировки по роману Джона Фаулза «Женщина французского лейтенанта». Н. сидел в первом ряду партера, глядел на полуосвещенную сцену (пока без декораций) и вслушивался в диалог Сары и Чарльза. В качестве режиссера он был необыкновенно чуток, замечая малейшие сбои в репликах актеров, тембрах их голосов, паузах, мимике, движениях… Впрочем, они были уже неплохо им вышколены и, в целом, играли проникновенно, даже завораживающе. Особенно хороша была актриса, которую Н. успел от души полюбить, без каких-то сексуальных притязаний. Актер тоже соответствовал роли Чарльза: сдержанный, слегка зашоренный.

По завершении эпизода Н. впрыгнул на сцену и стал разъяснять актерам их ошибки, показывая, как следовало сыграть те или иные места. При этом он был то Чарльзом, то Сарой, то Джоном Фаулзом… По реакциям актрисы Н. видел, что она схватывает все на лету, но что-то еще таилось в ее прекрасных глазах, неотрывно к нему обращенных, какая-то чисто женская мудрость, нежное участие… Вдруг она коснулась его локтя и он замолчал, как громом пораженный. Вмиг ему открылась истина: да это ведь он тот самый зашоренный Чарльз, это до его сердца пытается достучаться необыкновенная женщина…

Н. проснулся со все еще очарованной душой, не пытаясь закрепить в памяти сон, чувствуя: он и так запомнится надолго. Слабый предутренний свет проникал в комнату через незашторенное окно, громко каркали вороны, ворчали прогреваемые двигатели автомашин во дворе. Надо было возвращаться в реальную жизнь.

В переполненном троллейбусе рядом с ним оказалась хорошо сложенная молодая девушка с таким милым строгим лицом и ясным взглядом, что господин Н., против обыкновения, стоял смирно и время от времени уберегал соседку от столкновений с другими пассажирами.