Стоян Даскалов - Огненные зори

— Что замолчала, рассказывай, — потребовала Искра.

— Так говорят. Власти выслеживают его. Обещают награду тому, кто предаст.

Искра сжалась, сердце заколотилось. Всю ночь она тормошила Живку:

— А что еще? Говори, говори!

— Да что говорить? Учимся.

— Что проходите?

— Ты же проходила, знаешь.

— Принеси мне учебники. Я буду готовиться к экзаменам.

На следующий день Искра проводила сестру почти до перевала, до грабов, и там задержалась с подругами допоздна.

Стволы грабов с одного бока покрыты мхом — это северная сторона. Свет туда почти не проникает, и там холодно. С другого бока — солнце, там настоящая жизнь. Сейчас и ее жизнь делилась на два мира: светлый и мрачный. Она рвалась к свету, к солнцу.

Такой застала Искру мать. Удивилась, увидев дочь с румянцем на щеках, возбужденную. Может, потому, что вернулась с прогулки! И глаза прежние — блестят.

— Собирайся, домой пойдем! — сказала мать.

— Не-е-т, не пустим, Искре и здесь хорошо.

— Гостить можно день-два, а тут месяцы. Это и своим в тягость.

— Сестра, как ты можешь так говорить!

— Надо и совесть знать.

— Не пустим ее в ваше сожженное село. Здесь замуж выдадим. — Тетка засмеялась. Мать помрачнела.

— И этого не миновать, но сейчас мы пойдем. Отец так сказал.

— Что случилось? — встревожилась Искра. — Неужели что-нибудь с папой?

— Нет, отцу хорошо в кооперации. Но нам сообщили, что тебя приглашают вернуться на учебу в гимназию.

Искра задумалась.

— Отец проверил. Это верно. Тебе разрешают учиться.

— Неужели правда? — спросила Искра. — А ведь я еще прошение не подала. Как же это мне разрешили?

— Но ведь ты у них в списках. Отец проверит еще раз. Раз зовут, надо идти.

Искра стояла, оттопырив по-детски нижнюю губу. Потом бросилась в комнату и начала собираться.

— Обвиняемый, почему вы не оставили свидетельницу в покое после того, как спасли ее от карателей? Вы намеревались сделать ее своей любовницей?

— Нет. — Голос подсудимого дрожал. — У меня таких мыслей не было. Просто хотел удочерить ее.

Зал зашумел. Это было необычно и давало следствию новый оборот. Свидетельница должна была подтвердить слова бывшего полковника.

Придя в город, в гимназию, Искра увидела, что прежнего директора сменили. Сменили и всех учителей, участвовавших в восстании. Их или лишили права преподавать вообще, или перевели в другие места. Некоторые были убиты. Преподавателя географии Стоянова расстреляли вместе с другими повстанцами.

Новый директор встретил девушку строго, а ведь прежний всегда был приветлив.

Искра стояла в дверях, а директор делал вид, что не замечает ее. Лишь некоторое время спустя оторвал глаза от бумаг и повернул голову в ее сторону.

— В чем дело?

— Пришла учиться.

Директор с недоумением посмотрел на девушку.

— Я давно зачислена, но мне сообщили, что я исключена, а сейчас…

— Вы Искра Тодорова? — спросил директор.

Девушка, заметив ухмылку на его лице, побледнела, у нее закружилась голова.

— Зачетная книжка при тебе?

— Вот… — тяжело вздохнув, произнесла Искра.

Директор раскрыл заботливо обернутую книжку и поднял брови.

— Отличница. А все-таки, зачем тебе понадобилось вмешиваться в эти дела? — Он испытующе посмотрел на Искру.

Лицо девушки потемнело, глаза затуманились. На миг она увидела себя на белом коне, потом в белом халате возле бредящего паренька и, наконец, в разорванной рубашке.

— Это отец вовлек тебя. Жаль. А еще учитель. Вместо того чтобы воспитывать, он, видишь, чем занялся. И собственной дочери не пожалел…

Искра стиснула зубы, с трудом сдерживая гнев и возмущение.

— Принимаем тебя при условии, что будешь вести себя примерно, не посрамишь полковника. Это ведь он за тебя поручился. Приготовь форму и приступай к занятиям.

Девушка вышла из кабинета директора. Ее радовало, что она снова будет учиться, и огорчало то, что эту возможность ей предоставил полковник. Отправляясь в гимназию, она почему-то думала, что все устроил Цветанов. Сейчас же все стало ясно, и «благородство» полковника омрачило радостное настроение девушки. Забота этого страшного человека пугала Искру, и ей не терпелось узнать, почему он не оставляет ее в покое.

Искра поселилась вместе с Живкой. Каждую пятницу отец передавал ей продукты или приносил сам. Девушки жили на окраине города у пожилой женщины, дети которой выросли и разъехались по стране в поисках заработка. Искра не сказала сестре, что вернуться в гимназию ей помог полковник. Живка была болтлива и могла рассказать об этом, кому не следовало.

В гимназии знали, что Искра отчаянным поступком своим спасла отца, и постоянно расспрашивали девушку об этом. Искра уклонялась от разговоров, после занятий уходила домой, все время отдавала учебе. Лишь изредка заходила в кондитерскую перекусить. Она отстала от товарищей, и надо было догонять их. Живка возвращалась с занятий веселая, радостная, но это не меняло настроения Искры. Свернувшись калачиком на кровати, стоявшей у окна с видом на горы, она читала, пересказывала прочитанное вслух.

— Помешаться можно от таких занятий! — говорила ей Живка, выдергивала из ее рук книгу. — А ну пойдем погуляем.

— Ты иди, а я порешаю задачи. Мне нужно готовиться к экзаменам.

Математика давалась Искре с трудом. Учителя знали, кто она, и могли придираться к ней. Старых учителей уволили, а новые были подобраны из приверженцев царской власти. Они старались сделать все, чтобы доказать директору, что Искра не заслуживает той милости, которая была оказана ей. Преподавательница математики относилась к девушке с особой неприязнью.

— Математика, девочка, — оружие. Надо стрелять точно, — говорила учительница.

Искра поняла.

Объясняться было бесполезно. Только усердие и труд могли обезоружить математичку. Искра до умопомрачения решала задачи. Мало-помалу увлеклась. Упорные занятия помогли девушке одолеть предмет. Дело пошло лучше. Однако положение Искры в классе было особым. Никто не пережил того, что вынесла она. Ученики были просто свидетелями восстания, им не приходилось ожидать расплаты. Если бы в классе был хоть один, у кого среди близких имелись погибшие или бежавшие, — тогда другое дело. Но большинство ребят из семей пострадавших в гимназию не записались и не учились. Вот почему на Искру все обращали внимание. Дескать, смотрите, участвовала в восстании и, несмотря на это, учится наряду с другими. Эти мысли мучили девушку. Бывало так: учитель что-то рассказывает, а Искра заглядится в окошко, песню услышит. И сразу же для нее она зазвучит маршем рабочих. Или прогремит выстрел — солдаты учатся. А в воображении девушки возникают бои.