Стоян Даскалов - Огненные зори

Отец подал прошение в инспекцию назначить дочь учительницей начальных классов в любую школу.

— Попробуем, — сказал он. — Терять нам нечего.

Чтобы не являться лично, отец послал заявление по почте: опасался, что, если придет в инспекцию сам, начнут придираться. Искре хотелось жить где-нибудь подальше, не на глазах у местных властей, которые никак не могли примириться с мыслью, что и она, и отец остались в живых.

Как-то она пошла к тетке и встретила там директора сельской школы.

— Ты просто молодец, — поздравил он девушку. — Получила аттестат со всеми пятерками.

— Не со всеми, — поправила его Искра.

Ей очень хотелось знать, известно ли директору, кому она обязана возвращением в гимназию и возможностью окончить ее. Кое-кто распустил в селе слух, что она всем обязана полковнику. Это на какое-то время вывело девушку из равновесия.

— Несколько четверок значения не имеют. Таких успехов не каждый способен добиться.

Искра заметила, что директор искренне рад за нее. Или ничего не знает о полковнике, или не подает вида, что ему все известно.

— Аттестат иметь важно, но это еще не все, — сказала девушка. — Нужно еще научиться работать.

— Что же ты собираешься делать?

— Отец подал прошение о назначении меня учительницей начальных классов в какую-нибудь школу, но, видимо, ничего не выйдет. Да ладно, годик посижу дома, а там видно будет.

— Зачем? Есть возможность кое-что сделать для тебя. Мой отец — один из попечителей и поможет, если хочешь. Может быть, по распределению никого не пришлют, тогда назначат тебя.

Искра пожала плечами и улыбнулась. Это село нравилось ей. Здесь она чувствовала себя спокойнее, чем в родных краях. Грабы всегда придавали ей силы, твердость духа.

Директор тогда больше ничего не сказал. Они расстались. Искра отдыхала, ходила с сестрой на виноградники. Живка никому в селе не рассказывала о последнем визите полковника к Искре.

— Знай, сестра, я никому ничего не сказала… — говорила она, когда они, вволю наевшись винограда, присаживались среди лоз. — Ты хоть мне одной скажи, что он с тобой тогда сделал?

— Ничего. После разгрома восстания я хранила в буфете пистолет. И пока полковник закрывал окно, достала оружие.

— Почему же ты тогда не убила его?

— Разволновалась, а он ведь военный, быстро выбил пистолет у меня из рук.

— Ну а потом?

— Потом ничего. Ты пришла.

— И все?

— Да, все.

— Почему же молчишь об этом? Ведь невольно возникают всякие подозрения.

— Хватит тебе. Не надо больше об этом. Раз я решила молчать, значит, так и будет.

Живка стегнула прутом по ветке дерева — и несколько орехов с потрескавшейся кожурой в бурых прожилках упали на землю. Сестры начали чистить их. Искра очень любила орехи, молочные, пока ядра еще не ссохлись и не потемнели. И вдруг белизна ореховых ядер напомнила другую белизну — белизну ее тела. Она начала жевать медленнее и почувствовала горечь во рту.

Однажды директор школы, возвращаясь из города, пришел в дом, где жила Искра. Сестры только что при шли с виноградника с полной корзиной спелого винограда.

— А-а, памид. Самый нежный сорт. Но у меня есть ворсистый памид. Он еще вкуснее. Обязательно свожу вас на наш виноградник, — предложил директор, а потом, обращаясь к Искре, сказал:

— Тебя решили назначить в другую околию, но я сказал, что у нас в селе есть вакантное место и что ты хотела бы получить назначение к нам. Тут ведь у тебя родственники. Мы, говорят, думаем назначить ее куда-нибудь подальше от родных мест. Здесь все знают ее историю. Но я сумел доказать, что этого делать не следует. Тогда в инспекции согласились рассмотреть запрос сельского попечительского совета. Сегодня же отец соберет совет, а завтра вышлем запрос.

Искра почувствовала прилив сил. Этот человек нравился ей своей деловитостью: если что пообещает, обязательно сделает. Что и говорить, характер у него был твердый. Он любил свою работу, и люди любили его.

О политике он с Искрой не говорил, и она не знала его взглядов. Но он явно сочувствовал ей, старался сделать все для нее.

Вышло так, как предполагал директор. В попечительском совете было решено назначить Искру учительницей в указанное место, и Цветанов послал запрос с нарочным прямо в инспекцию. Попечители даже не потребовали, чтобы девушка пришла для переговоров. Искра поняла: это директор все рассказал им, постарался уберечь ее от лишних расспросов. Ведь весь край знал ее — участницу восстания, помилованную. Она закончила гимназию на «отлично» и будет хорошей учительницей. Попечители так и не видели девушку, и она не видела их, тех, кто поручился за нее своими подписями. Искра расценила это как доверие к ней и почувствовала еще большее желание работать с детьми, воспитывать из них достойных людей.

Искра горячо поблагодарила директора школы за оказанное ей доверие, а тот только улыбался в ответ, будто был здесь ни при чем. Искра все еще не могла понять, какие чувства были у нее к этому человеку. Он появился на ее жизненном пути в тот самый момент, когда в ее сердце снова вспыхнул отчаянный бунт против бесчинств, чинимых карателями после разгрома восстания. Может быть, он станет опорой для нее в бунте против насилия? Искра была признательна за все именно директору школы, а не полковнику, спасшему ее от смерти. Руки этого офицера обагрены кровью убитых повстанцев, и его помощь была неприятна девушке.

Директор школы проявлял только чуткость по отношению к Искре, но и его чувства к девушке росли. Он часто ездил в город и окольными путями пытался узнать, как решается вопрос о назначении Искры. Заезжал он и в родное село девушки, заходил к ее отцу. И хотя его интересовали вопросы работы кооперации, Искра истолковала это по-своему — он хочет познакомиться с ее родителями.

Однажды в воскресенье, вернувшись из родного села Искры, Цветанов собрал крестьян и зачитал им устав кредитной сельской кооперации. Искра присутствовала на этом собрании. Она сразу поняла, что директор взялся за такую же работу, как и ее отец после разгрома восстания. Говорил директор школы просто, доходчиво, и собравшиеся внимательно слушали его. В этом директор не был похож на отца Искры — тот всегда говорил вдохновенно и красочно, но зато слова директора звучали очень убедительно.

«Надо покончить с грабежом… — говорил он крестьянам. — Хлеб растите вы, а хлеботорговцы вас грабят. Грабят при взвешивании, грабят в учете. Да и государство не гладит по головке. А кооперация ударит живодеров по рукам».

Приводя ясные доводы, Цветанов доказывал выгоду создания кооперации, и его речь подействовала на многих крестьян. Тут же, на собрании, они подходили к столу, за которым стоял директор школы, и записывались в члены кооперации. Записался и отец директора. За ним последовало десятка три крестьян. Остальные колебались: