Андрей Шляхов - Главврач

Первым делом следовало получить благословение на продолжение коммерческой деятельности. Было бы оно, а все остальное приложится.

— Я видел цифры, — сказал генеральный. — Они производят неплохое впечатление.

— Стараемся, как можем, — Константин позволил себе легкую улыбку. — Времена нынче такие, коммерческие.

— Может, вас вообще снять с финансирования? — иронически прищурился генеральный.

— Я не против, — поддержал шутку Константин. — Только тогда вам придется оплачивать лечение сотрудников завода по коммерческим расценкам.

Оба сдержанно посмеялись. «Есть контакт!», удовлетворенно подумал Константин.

— Вот как раз по поводу лечения сотрудников я и хотел с вами поговорить, — взгляд генерального стал серьезно-тяжелым. — Лично я ничего не имею против коммерческой медицины. Но мне не очень-то нравится, а, если точнее, то совсем не нравится, что за некоторые услуги нашим сотрудникам в нашей ведомственной медсанчасти, приходится платить.

Слова «нашим» и «нашей» были произнесены с нажимом.

— Сотрудники завода пользуются тридцатипроцентной скидкой на коммерческие услуги, — сказал Константин, сильно удивленный таким поворотом разговора. — Больше при всем желании я сбросить не могу. Но если вы настаиваете, можно увеличить скидку до пятидесяти процентов, правда это уже будет работа в убыток…

На самом деле убыток начинался со восьмидесятипроцентной скидки, но генеральный этого знать не мог, так что ломать комедию можно было спокойно.

— Вы меня не поняли, Константин Петрович, — генеральный покачал лысой головой. — Речь идет не о скидке, а о бесплатных услугах для наших сотрудников. Люди — это наше главное богатство…

«Популист хренов, — подумал Константин, глядя на генерального. — Ты будешь очки зарабатывать, а мы станем лапу сосать? Мало тебе бесплатных обедов».

С семнадцатого января обеды в заводских столовых стали для сотрудников бесплатными. Халява была не полной — бери, что хочешь и ешь, сколько влезет! — а ограниченной. Сотрудникам раздавались талоны, в обмен на которые можно было получить салат, первое, второе и стакан компота или чая. На талонах были проставлены даты, так что отоварить разом несколько было невозможно. Константин в столовую не ходил, но, те, кто питался там регулярно, жаловались как на качество бесплатных обедов, так и на заметно уменьшившиеся размеры порций. Лучше уж заплатить, но поесть вкусно и сытно, тем более что стоили раньше обеды недорого. Особенное негодование вызывала нормированная выдача хлеба — по два тонюсеньких кусочка на талон. Ну прямо хоть со своим хлебом приходи!

— Я все понимаю, Вячеслав Александрович, но люди, которые оказывают платные услуги тоже кушать хотят, — сказал Константин, когда генеральный перестал разглагольствовать на тему заботы о людях. — И не только кушать. Мне проще все похерить, чем работать в минус. Вы же понимаете, что как только иглоукалывание или мануальная терапия станут бесплатными, спрос сразу же возрастет и «уличный» клиент к специалистам просто не сможет пробиться, поскольку заводской контингент имеет приоритет. А к гомеопату станут записываться за полгода вперед. Что бы не получить бесплатную консультацию? Наш народ обожает халяву и лечиться тоже любит. При всем моем уважении…

— Вы меня не поняли, — снова покачал головой генеральный. — И сильно сгущаете краски. Что значит «получить бесплатную консультацию»? Если нет показаний для обращения, то кругом, шагом марш! Потом вы же должны знать, что частые обращения за медпомощью в нашей системе не приветствуются. Чем толще амбулаторная карта, тем больше шансов угодить под сокращение. Но главное не в этом, а в том, что вы забегаете вперед паровоза и не даете мне договорить. Я не агитирую вас работать даром, отнюдь! Я хочу предложить новую схему работы, при которой коммерческие услуги, оказанные нашим сотрудникам, будет оплачивать завод…

«Я заснул в приемной и вижу сон…», подумал Константин, не веря глазам и ушам.

— Так и людям будет хорошо, и вам не разорительно, — генеральный испытующе посмотрел в глаза Константину. — Как вам такое предложение?

— Предложение замечательное, — честно признался Константин, только что незаметно ущипнувший себя за ляжку. — Но будут ли у завода всегда средства? А то если через несколько месяцев все вернется на круги своя, то…

— Средства будут! — заверил генеральный. — Но у меня встречный вопрос — сумеете ли вы осваивать полученные деньги?

«Да я при желании золотой резерв страны могу обналичить, главное, чтобы никто не мешал!», чуть было не вырвалось у Константина, но вслух он сказал иное:

— Освоим, Вячеслав Александрович! Не подведем!

— Тогда я в понедельник объявлю, что с первого марта…

— С первого февраля! — перебил Константин, благо момент был такой, что и перебить начальника можно. — Зачем тянуть с хорошим делом, Вячеслав Александрович? Я за выходные подготовлю все бумажки, а в понедельник мы быстренько все оформим. Опять же люди скажут: «Всего месяц руководит Вячеслав Александрович, а у нас уже и обеды бесплатными стали, и вся медицина!».

Сказал и сразу же осекся — уж не переборщил ли? Не пересиропничал? Но нет — не переборщил. Генеральный заулыбался, взгляд его потеплел, щеки порозовели, а на прощанье он не только протянул Константину руку, но и встряхнул ее, когда пожимал.

Известная народная мудрость велит ковать железо, пока оно не остыло. Дойдя до двери, Константин остановился, обернулся к начальнику и сказал, как будто бы только что вспомнил:

— У меня к вам есть огромная просьба, Вячеслав Александрович! — проникновенный взгляд плюс виновато-стеснительная улыбка. — Хотелось бы взаимодействовать с финансовой службой без проволочек и лишней волокиты. Все мы люди занятые, не хочется попусту время тратить.

— Благоприятные условия для работы я вам обеспечу, — пообещал генеральный. — Надеюсь, что вы меня не разочаруете.

«Все-таки мало дал, — подумал Константин. — Ничего, зато в следующий раз папочка сильно обрадуется».

Вернувшись в свой кабинет, он пригласил главного бухгалтера и сказал ей:

— У меня для вас две новости, Нина Лазаревна, хорошая и плохая. С какой начинать?

— Давайте с плохой, — ответила мудрая женщина. — Только не говорите, что вас снимают, этого я не переживу.

«Да ты третью мировую переживешь и не поперхнешься», мысленно усмехнулся Константин. Он ценил Нину Лазаревну, уважал, всячески лелеял, но при том относился к ней с легкой неприязнью. Было в ней что-то такое, неуловимое и невыразимое, какая-то отталкивающая червоточинка. Но ничего, вместе не спать, щей не хлебать, детей не крестить — можно и без любви обойтись.