Стоян Даскалов - Цветины луга

— Тогда завод начнет выпускать и дождевальные машины, не только сеялки и кукурузоуборочные комбайны. Вам станет гораздо легче, — вмешалась в разговор одна из учительниц.

— Дай бог, дай бог! — ответила Игна и по привычке покачала, головой, выражая сомнение.

В этот момент со стороны Вырла раздался гудок. Казалось, где-то там взревел гигантский бык, за ним второй, третий, четвертый — ревело целое стадо обезумевших быков.

— Смотрите… завод… завод пустили! — зазвучали ликующие молодые голоса.

В воздух полетел початок. Студенты бросали их вверх, точно шапки. Они порывались бежать, спотыкались и падали, снова поднимались к восторженно смотрели туда, где разноголосые сирены разрывали своими звуками голубое небо, а трубы, словно бесшумные орудия, выбрасывали в небо клубы дыма, стараясь низвергнуть недоступную для них доселе обитель богов. Мирная тишина села вдруг исчезла, пропала в трещинах разверзшейся земли, свернулась, как испуганная птица, и отлетела куда-то к Опинчовцу.

— Завод работает! Ура-а!

За Вырлом поднимался столб дыма. В его клубах взлетали вверх искры. Небо пылало оранжевым пламенем. Солнце раза два пыталось было выглянуть, рассеять дым, поднимавшийся с земли, но лучи всесильного властелина вселенной были не в силах победить огненную стихию, созданную трудом людей. И в первый раз люди увидели, как земля победила в борьбе с небом и солнцем. Студенты техникума, которые учились управлять машинами, извергающими огненную стихию, и дерзнувшими поспорить с небом и солнцем, не могли оставаться безучастными.

— Что же мы стоим здесь? Завод пустили! — выкрикнул кто-то громким, прерывающимся от волнения голосом. Этот крик послужил для всех призывным сигналом. Юноши и девушки бросились бежать.

— Стойте, куда вы? Это же проба!!! Стойте! — вскочила со своего места Мара и замахала руками.

Но никто не услышал ее… Если тогда, при закладке первого камня на Цветиных лугах, ей удалось остановить обезумевшую толпу, то сейчас голос ее прозвучал глухо и одиноко. Игна увидела в группе бежавших Яничку и вскочила, словно ее ударило током. У нее не было времени кричать… Она схватила очищенный початок — оружие, поданное ей самой землей, и бросилась за убегающими.

— Стой, стойте! — кричала она им всем. — Яничка, стой! Яничка, остановись!

Но Яничка не слышала голоса матери. Завод гудел, и они летели, послушные его призывному зову. Кто в этот торжественный миг мог остановиться, остаться в поле, чтобы заниматься початками? Не было такой силы, которая могла бы их удержать…

— Яничка! — кричала Игна, но рев сирены заглушал ее голос, и она пришла в ярость.

Ей было страшно. Люди убегали, оставляя на поле хлеб. Ведь в любой момент мог пойти дождь и тогда все пропало. Могла ли она такое позволить? Тогда зачем они приехали? Кто посмел побежать первым? Кто оторвал людей от села, от земли? Да, так и есть. Первой побежала ее дочь. Ее Яничка неслась впереди, расставив руки, словно готовясь взлететь. Юбчонка задралась, а она мчалась, только коленки сверкали. Она забыла о матери, не слышала ее крика. Она предала ее, предала свою мать…

— Яничка! — что есть силы в последний раз крикнула Игна и охнула от боли. — А-а-а, да как же это так? Ну погоди, я покажу тебе, как родную мать ослушаться, оставить одну.

Игна еще больше напряглась и понеслась, как ветер. Она должна непременно остановить дочь, задержать ее, помешать ее бегству от земли. Игне уже было лет тридцать пять — тридцать шесть. Многое она повидала, многое пережила. И голод, и холод, и невзгоды. Прежних сил у нее уже не было. Страдания избороздили лицо морщинами, прогнали румянец с ее щек. Однако в эти минуты она снова почувствовала себя молодой, словно ей помогала сама земля, по которой она бежала. Казалось, стоит ее ступням коснуться земли, как вся она сразу же наполнялась живительной силой, чтобы бежать все быстрее и быстрее.

— Вот вы какие? Сейчас я вам покажу!.. — кричала она и неслась, словно вихрь.

Ей был знаком каждый куст, каждый ухаб, каждая выбоина на дороге, где студенты спотыкались и падали, теряя силы. Игна, как разъяренная тигрица петляла, перескакивала через канавы и неудержимо неслась вперед. Она настигла группу и уже почти догнала дочь, но и той эти места были знакомы не хуже матери. Ведь все ее детство прошло здесь. Что для молодости препятствия? Земля так и стелется под ноги; бугры исчезают, холмы становятся ниже, кусты наклоняются, а камни скатываются с их пути. Земля под их ногами гибкая, послушная. У молодых есть крылья — если захотят, могут полететь. Но Игна не могла примириться с этим, допустить, чтобы дочь обогнала ее. Она все еще считала ее ребенком, обязанным бежать к матери по первому зову. А дочь не только увлекла всех за собой, но даже после того, как почти все уже остановились, продолжала мчаться вперед.

Все кооператоры приостановили работу и с изумлением смотрели на поединок матери с дочерью. Яничка бежала впереди и время от времени оглядывалась назад, на мать. Ей уже было трудно дышать, она устала, но не останавливалась. Бежала, как на стадионе во время соревнований, словно ее ожидала награда за то, что обогнала свою мать. Яничка понимала, что в техникуме ее непременно обвинят в нарушении приказа, в дезертирстве и провале плана уборки, что никто за нее не заступится. Даже учителя, даже учительница Мара, хотя она ей и родня.

Девушка неслась вперед, как вихрь. Мать временами приближалась к дочери, но сильные струи воздуха мешали ей, словно нарочно отталкивали. Они бежали, как бегуньи, как соперницы, устремившиеся к финишу, к одной и той же цели.

— Стой дочка! — задыхаясь, кричала Игна. — Остановись, не срами меня.

Но Яничка не останавливалась, окрики матери подзадоривали ее и от этого ей становилось веселее. Казалось, непослушная шалунья играет с матерью.

— Держись, Яничка, держись! — подзадоривали ее товарищи.

Игна изнемогала от усталости. Ее ноги налились свинцом, а девчонка продолжала бежать, как серна. Яничка уже ничего не слышала — ни окриков матери, ни смеха товарищей. В ушах звенело. Она знала одно: все смотрят на них и ждут, кто победит. Ей казалось, будто все ей кричат: «Беги, Яничка, беги! Яничка, поверни налево… теперь направо! Браво, Яничка! Еще немного, Яничка! Ха-ха-ха! Браво, молодец…» Яничка слышала эти крики, они подбадривали ее, и она все больше и больше отрывалась от матери. Игна уже видела себя побежденной, опозоренной и униженной, отступившей перед молодостью. Ей вдруг показалось, что в этом состязании — развязка ее собственной судьбы. Победа завода и гибель села. Собравшись с последними силами, она сократила просвет, отделявший ее от дочери, и бросила в нее початок. Он угодил Яничке в голову. Девушка упала. Потом медленно поднялась, хотела бежать дальше, но остановилась. Мать стала перед нею…