Алексей Букалов - В зеркалах воспоминаний

Юлия Абрамовна прожила ещё долгую, яркую и плодотворную часть жизни, оказавшись на итальянской земле. А Алексей написал предисловие и помог ей издать книгу, отрывок из которой я использовал.

Он и сам написал за свою жизнь много замечательных книг… Последняя, «С понтификами по белу свету», выдержав несколько переизданий, стала бестселлером. О Букалове сняты недавно два замечательных кинофильма. Он удостоен различных премий и наград, но все же главную премию своей жизни Алексей подготовил и вручил себе сам – премию за наивысшую порядочность и честность! И оставил память… навсегда… как о человеке праздничного сознания, как сказал кто-то из друзей.

И с этим нельзя не согласиться.

Лёша – дорогой! Глупо мне, недоучке, писать о тебе, о человеке с энциклопедическими знаниями, умнице, тончайшем и умнейшем, обаятельном и нежном, веселом и печальном. Но так сложилась жизнь.

Ты познакомил меня с Римом, и забыть я этого никогда не смогу, пока жива.

Дружили мы давно, вся наша компания, обожающая друг друга, и, конечно, мой муж Володя Крайнев. Ходили вместе на выставки и концерты и просто очень ценили друг друга. Когда-то я приехала со своими ребятами в Рим на показательные выступления обкатать программу, и, конечно, вы с Галюхой встретили, и дальше мы были вместе.

Все закончилось, и мы поехали смотреть Рим. Галюха пошла домой готовить ужин, а ты взял меня и шаг за шагом стал влюблять меня в ночной Рим, рассказывал, как волшебник, о том месте города, которое ты сам любил, знал, и истории эти не кончались до самого утра. Мы ходили по Риму, и я была в связке с чудным волшебником. Добрым и широким, который с любовью и с глубиной своих знаний и душой передавал их мне. Я бросила деньги в фонтан, и надо сказать, что много раз была потом в Риме. Вы приезжали в Москву, мы в Москве всегда слушали твой голос «из Ватикана», читали твои книги, передавали их из рук в руки и никогда не думали, что больше можем не встретиться.

Моя ближайшая подруга Нина Зархи, самая из всех самых, обожала бывать у вас, гостить, разговаривать о кино, и вы ездили на фестивали вместе, и было такое впечатление, что, слушая вас всех, я тоже с вами везде бывала.

Помню – мы все бросали, все дела, чтобы собраться у вас в доме на твой юбилей. Прилетели, разместились, Нинка у вас, мы в гостинице. Галюха с ног сбилась давать чай и кофе. Один день перед юбилеем был свободным, мы все с утра расписали планы, наметили до обеда культурную программу, но оказалось, что на улице 44 градуса тепла. Все подумали и, скрываясь друг от друга, сели в такси и поехали кто куда – и все встретились в шопинг-центре, так как там был кондиционер. Мы ржали так, что на пол падали, такая собралась «культурная» компания. Нине нужны были красные туфли, только в них она представляла себя на твоем юбилее. А потом за накрытым столом мы поздравляли тебя, любили, обнимались и очень красиво и счастливо гуляли опять до утра. Юбилей удался. А на следующий день Галюха и ты нас собрали, погрузили в автобус, и мы поехали в летнюю резиденцию Папы Римского, и там от рассказов, еды и любви нашей друг к другу мы были счастливы!

Ты умел дарить нам счастье!

Чтоб ты знал: Папа Римский молился о тебе, и мы, пока живы, не забудем никогда Лешу Букалова.

Люблю!

Алексей Михайлович Букалов, Лёша, как его называли друзья, большинство из которых стали авторами воспоминаний о нем, собранных в этой книге, был человеком, готовым делиться. Новостями, идеями, спальными местами в его тассовской вилле в Риме или их с Галей квартирке, адресами музеев или ресторанов, в конце концов, просто деньгами, если кому-то они были нужны, хотя у него их было немного.

Он был открыт миру, и мир открывался ему в ответ. Как и люди, с которыми он сближался, – от практикантов в римском отделении ТАСС или до католических понтификов – Иоанна Павла II, Бенедикта ХVI, Франциска I.

С его широкой эрудицией, с безупречным владением итальянским языком, способностью погружаться в культуры и наречия разных стран, с бесконечной доброжелательностью, которая неизменно подкупала его собеседников, и вместе с тем с принципами порядочности русского интеллигента, всегда различающего добро и зло.

Алексей Михайлович мог бы стать блестящим дипломатом, достигнув высших рангов в этой непростой профессии. Его опыт работы в Африке, в Сомали и Эфиопии, а потом в Италии, казалось, открывал перед ним блестящие горизонты. Но жизнь распорядилась иначе. Первый секретарь советского посольства в Италии оказался литсотрудником журнала «В мире книг».

Одним из утешений в этом резком переломе судьбы было то обстоятельство, что служба в этой редакции даже в советское время позволяла куда как больше вольнодумства, чем работа во внешнеполитическом ведомстве. Впрочем, в России занятие литературой – это тоже политика, что новоиспеченный литератор понял довольно быстро. Наверное, поэтому, когда началась горбачевская перестройка, из мира книг он перешел в «Новое время», – политика не была его судьбой, но он всегда хотел быть в гуще современной жизни, а не только ее литературных отражений.

У Лёши было одно важнейшее качество: он не рассматривал работу как проклятье. Он умел превратить даже рутинный труд в увлекательное занятие. И это позволяло ему не выживать, но жить. Он умел увлекаться и делиться своими увлечениями так, что они становились важными для его читателей и слушателей.

Пунктуальный, владеющий лаконичным стилем информационного агентства, Лёша нафантазировал для себя – и для нас – важного собеседника. Он не был с «Пушкиным на дружеской ноге» в комическом, гоголевском смысле этих слов.

Для него Пушкин был Вергилием и Данте одновременно. С ним вместе он открывал Италию, Эфиопию – и, разумеется, Россию. И эта замечательная компания делала его бытие прекрасным. Умудренный, битый, но не сломленный жизнью человек, он никогда не утрачивал радостного восприятия реальности, как бы ни старались болезни омрачить его последние годы.

Можно сказать, что у него было пушкинское восприятие мира. Наверняка он осадил бы меня за эти слова – чего-чего, а самоиронии ему было не занимать. Но, похоже, я нисколько не преувеличиваю.

Алёша Букалов был удивительно позитивный человек. Когда 27 декабря из Москвы позвонила подруга с вопросом «Ты уже слышала?», поверить в смерть Алеши, представить, что его больше нет, было абсолютно невозможно. И до последнего, пока покупала билет на самолет, добиралась из своей горной глуши до Рима, надеялась, что вот сейчас откроются ворота виллы ТАСС на Viale Umanesimo и в глубине, на верхней ступени лестницы тебя, как всегда, встретят Алёша и Нерон, его любимая собака. Именно эти две фигуры на вершине тассовской лестницы и были для многих символом Рима, первым образом, который всплывал в памяти, как только кто-то рядом произносил слово Рим.