Эдуард Лимонов - Смерть современных героев

— Это скорлупа давно не существующего моллюска, мужчины. И на ней отпечаталось древнее, может быть еще доледниковое, растение. Эта редкая окаменелость, по сути дела, не должна принадлежать Адриатике. Мне очень повезло. Должно быть, ее совсем недавно вымыло из берега и принесло морем. Она очень хрупкая, поглядите, boys, при первом же шторме ее бы раскололо и измельчило в порошок.

— Какая красота! — воскликнул латиноамериканец излишне энергично.

— Впечатление такое, что вещица изготовлена в гипсе мастером-ювелиром, дабы вылить ее из золота, — отметил Галант. — Может быть, она сделана человеком?

— Ох, я забыла, что имею дело с грубыми мужланами…

— Фиона!

— Разумеется, вы не грубые мужланы! — воскликнула мисс Ивенс, переворачивая окаменелость. — Я приношу свои извинения, но посмотрите, чудесная вещь сделана природой, в этом нет сомнения. Она полая, и изнутри, если потрясти ее, вываливается мелкий морской песок! — Мисс потрясла раковину, и из крошечного отверстия в центре высыпался на ладонь мисс, да, бело-серый порошок. — Видите! — Мисс положила окаменелость на груду собранной добычи. Однако тотчас сняла ее с камней. Раскрыла сумочку. Покачала головой. — Джон, ты можешь поместить мое сокровище себе в карман? Но не делай резких движений. В отеле я попрошу какую-нибудь коробку.

— Можно положить ее в сигаретную пачку. — Виктор извлек из плаща коробок. Поспешно наложив окаменелость на коробку, они убедились, что сокровище шире предполагаемого для него сундука.

— Не беспокойтесь, мисс Ивенс, я заверну вашу камею в платок. — Под направленными взглядами его друзей, насмешливым — Виктора и встревоженным — Фионы Ивенс, он закутал ювелирное изделие природы в складки нечистого носового платка. Встал. Поместил окаменелость во внутренний нагрудный карман смокинга, на сердце.

С Адриатики тихо подуло ему в лицо, как бы для пробы. И еще раз. Виктор и мисс Ивенс наполняли карманы камнями и ракушками. Галант обернулся к острову. За песчаной дюной, заслоняющей ближайший горизонт, он увидел лишенные ног туловища двух мужчин. Одного — трупное лицо с черной бородой, очки — он немедленно узнал. Артюро. Второй был в кожаном пальто. Широколицый. Мужчины смотрели на них, в Адриатику, и разговаривали. Фраз не было слышно, они разевали и закрывали рты, но в том, что они смотрели на них и говорили о них, не было сомнения.

— Артюро! — сказал Галант.

— Где?

Мисс встала с колен, песок осыпался, плащ спереди остался задран, как заломившийся неловко край оберточной бумаги. Вскочил и Виктор. Двое за дюной повернулись и не спеша стали удаляться, прибавляя в росте. Очевидно, там, где они стояли, берег углублялся, и теперь они поднимались из углубления. Появились колени, штанины и, наконец, туфли. У обоих хорошо начищенные.

— Да, это он… Shit! — воскликнула мисс Ивенс. — Неужели… что за низость следить за мной, какой мерзавец, а, boys! Фу, я рассчитывала, что мне не придется больше увидеть его гнусной физиономии…

Выбравшись с пляжа на гравийную дорожку сквера, Артюро и его спутник обернулись. На мгновение. Равнодушно скользнули глазами по дали и близи. По лицу Фионы Ивенс. И ушли, тип в кожаном пальто впереди, Артюро за ним.

— Что все это может значить, Фиона? Если он от тебя чего-нибудь хочет, то почему он не приблизился, не заговорил? — Виктор выглядел крайне встревоженным.

— Это значит, что сейчас мы отправимся в отель, вы снимете люстру, boys, Виктор положит люстру в сумку, и мы не спеша отправимся вдоль каналов к стасьене Санта-Люсия. По дороге мы зайдем в тратторию и устроим прощальный обед.

Так как мисс все равно всегда строила единолично их общие планы, мужчины согласились. И побрели, задумчивые, выбираясь с пляжа. В карманах идущей энергично первой мисс Ивенс поцокивали камни.

— Надеюсь, мы не встретим этих типов на вапорино? — сказал Виктор, когда они приблизились к пристани.

— Будем надеяться, — односложно ответила Фиона Ивенс.

Им пришлось минут сорок ждать под усиливающимся ветром. Когда пароходик наконец отчалил, ветер был уже такой, что срывал с верхушек волн пену. Несложное расстояние между Лидо и пристанью пьяцца Сан-Марко пароходик преодолевал трудно. Вода сделалась темно-серой, может быть, оттого, что в ней отражалось затянувшееся тучами небо. Приближающаяся плоская Венеция также выглядела темнее. Ни в одном углу вапорино ни Артюро, ни его спутника они не обнаружили. Стадо вполне упитанных, розовощеких монахинь оккупировало салон. Замерзший Галант с ужасом указал замерзшему Виктору на выступающие из-под платьев монахинь босые красные ноги в сандалиях.

— Их греет вера, — заметил латиноамериканец.

Мисс Ивенс молчала все путешествие, прижав к себе сумочку. Может быть, она устала.

В отеле, привычно избегая взгляда портье, Галант свернул от дверей на лестницу. Мисс Ивенс и Виктор вошли в лифт с крупным стариком с сигарой в руке.

— Собирайтесь и не забудьте о люстре, boys! — пропела мисс, оказавшись в комнате, и, сбросив плащ на кровать, прошла в ванную комнату. И мужчины сочли нужным снять верхнюю одежду.

Виктор направился к шкафу и бережно снял с плечиков новую куртку. Подумав, сложил ее кожей внутрь. Вынул из шкафа сумку и аккуратно поместил в нее куртку. Галант стоял у окна и глядел на непрерывно изменяющееся в щели вверху небо.

— Ты готов, Джонни? — спросил его за спиной Виктор.

— Давно. Со дня приезда. Не забудем о люстре?

— Забыть о люстре — преступление. — Виктор сбросил туфли и встал на кровать. Заглянул, вытянув шею вверх, в переплетение стеклянных цилиндриков. И Галант, стоя у кровати, глядел вверх. — Конструкция простая, — констатировал Виктор, — однако придется отогнуть немало стальной проволоки. Постучи Фионе в ванную: мне нужен мой нож. Хорошо уже и то, что сооружение не собрано на болтах.

Мисс вышла из ванной. Подкрашенная черной помадой. Розово-экземная на лбу, скулах и ушах. Теперь уже можно было с научной добросовестностью констатировать (количество экспериментов позволяло это сделать), что экзема Фионы Ивенс функционировала в тесном кооперировании с ее нервной системой. Появление Артюро зажгло сыпью ее лицо…

— Мужчины за работой… Прекрасно… — пропела она.

Галант вошел в ванную и вынул из несессера латиноамериканца нож. Одна лампочка над зеркалом перегорела, и ванная комната выглядела неприветливо. Очевидно, мисс воспользовалась большим количеством горячей воды — зеркало запотело, и, лишь приподнявшись, Галант смог увидеть под верхним краем свою физиономию. Лицо у него оказалось испуганным.

Они сняли все подвески с люстры и положили их в сумку Виктора. С большим трудом, сломав одно из лезвий деликатного швейцарского ножа (что очень огорчило Виктора), отогнули основное кольцо, поддерживающее все сооружение под потолком, но оставили люстру на месте. Никто не был уверен, что портье не станет подниматься к ним, дабы проверить, не уносят ли постояльцы часть имущества отеля, но они еще не приняли решения.