Эдуард Лимонов - Смерть современных героев

Вывалив на край кровати все содержимое сумки, все свои сокровища: камни, билеты, ракушки и деньги, Фиона выстучала на зеркало остатки кокаина из коробки. Разделила на три линии. Свернула тысячу лир в трубочку.

— Давайте, boys, прикончим, для восстановления сил.

Boys охотно вдохнули белую пыль. Виктор первым, затем Галант.

Покончив с кокаином, мисс занялась упаковкой сумочки. Первыми на дно ушли камни и ракушки. Сумочка не запиралась.

— Давай я положу камни в мою сумку, — предложил Виктор.

— И они расколют люстру, мой глупый мужчина… — пропела мисс Ивенс. И вывалила содержимое сумочки на кровать. Изъяла из предметов расческу и раздраженно бросила ее на пол. Собрала разрозненные банкноты, франки и лиры в одну пачку и встала. С большим трудом затолкала пачку в задний карман брюк. Повертела в руках билеты. Подумав, протянула их Галанту.

— Держи, Джон!.. Вы уже не маленькие, boys, учитесь обходиться без мамы… — Тюбик черной губной помады мисс Ивенс сунула в карман плаща. Набила сумочку камнями. С трудом стянула края. Защелкнула. Победоносно взглянула на мужчин. — Так-то, boys, учитесь! — Встала. — Вы готовы?

— Готовы. Как быть с люстрой. Снимать ее сейчас?

Мисс, сунув руки в карманы плаща, поглядела на люстру. Окрутилась вокруг себя и задумчиво, миниатюрным Бонапартом перед сражением, прошлась к окнам и обратно.

— Сделаем так… Потому что в кармане мистера Галанта лежит паспорт на имя человека не только на него не похожего, но и на десяток сантиметров крупнее мистера… плюс Жан-Кристоф Деклерк — удивительный француз, чудовищно плохо говорящий на родном языке, разумнее будет убрать его с места готовящегося преступления. Попавшись на краже дешевой люстры, он может надолго осесть в местной тюрьме, прославленной именем Бенвенуто Челлини, между прочим… Операция будет происходить следующим образом… Джон Галант покидает отель и ждет нас… лучше всего на пьяцца Сан-Марко… скажем, у колонны Святого Теодора с крокодилом. Фиона Ивенс и Виктор Карденас присоединяются к Галанту в пределах пятнадцати — двадцати минут. Если же администрация отеля ловит мисс Ивенс и мистера Карденаса на попытке похищения слабо-зеленого стекла венецианской люстры — собственности отеля «Конкордиа», вышеупомянутые Фиона и Виктор присоединяются к мистеру Галанту позднее, после небольшого итальянского скандала.

— Оставим люстру? — предложил Галант.

— Я ХОЧУ иметь эту люстру на рю Лепик, — строго сказала мисс Ивенс. — Клиенты имеют право воровать сувениры в отелях. Пепельницы, полотенца, дверные ручки и лампы. Говорят, в Японии стоимость уведенных сувениров заранее включена в стоимость сервиса. Мы заплатили «Конкордии» достаточно, чтобы взять себе несколько дешевых местных люстр.

— OK, увижу вас на площади. — Галант понял, что мисс не переубедишь.

— Ты не забыл мою камею, побледневший мужчина? — Мисс Ивенс расхохоталась.

— Нет, не забыл.

Он вышел и стал спускаться по лестнице.

Когда истекли сорок пять минут, он понял, что воры попались. На всякий случай, дабы не разминуться с ними, он подождал еще четверть часа. Замерз он так же сильно, как после путешествия в гондоле. В нем, отметил Галант, сохранилась странная обязательность, не уничтоженная даже годами жизни в необязательном климате Сан-Франциско в необязательную эпоху. Уговорившись о встрече, Галант способен был ждать неразумно долго, одинаково мужчин и женщин. Казалось, он не верил, что взрослые люди могут не явиться на свидание, деловое или любовное, согласившись сами, по доброй воле. Сообщал ли он всем свою собственную — сына мидл-классовой американской семьи сознательность, или же вера в добросовестность других существовала в нем уже автоматически?

По истечении часа он покинул свой пост у колонны, пересек площадь, вошел в Мерсериэ, из нее на Ларга Сан-Марко и направился к отелю. Он шел быстро, однако оглядываясь по сторонам и внимательно осматривая попадавшиеся ему по дороге большие группы туристов. На случай, если его друзья вдруг… Однако он был уверен, что застанет их в холле, окруженных карабинерами, постояльцами отеля и служащими, яростно оспаривающими свое право на люстру — сувенир. К моменту, когда он достиг отеля, снег, срывавшийся уже несколько раз, замел вдруг широко и серьезно. Он дождался появления троих юношей с пустыми рюкзаками за плечами, они направлялись к дверям отеля, и вошел с ними. В холле, вопреки его предчувствиям, было пусто. Отделившись от юношей, он стал подниматься по лестнице. И чувство обиды возникло в нем и увеличивалось вместе с количеством преодоленных ступеней. Выяснилось, что Виктор и Фиона настолько безответственны, что способны курить джойнт или заниматься любовью… ну конечно, заниматься любовью, как ему не пришло раньше в голову: чтобы выкурить джойнт, требуется всего пять — десять минут, в то время как он, Галант, ждал их на холодной, продуваемой ветром и снегом площади, открытой к морю…

И в коридоре было пусто. В этот час дня «Конкордиа» была малообитаема. Туристы, устав от проведенной в рыскании по церквам, музеям и улицам первой половины дня, досиживали ланч в ресторанах и тратториях. Чтобы с новой энергией предаться туризму во второй половине дня. Может быть, десяток постояльцев и укрывался в эти часы в недрах отеля, но они или спали, или отдыхали. У двери «нашей», так он назвал ее мысленно, комнаты он остановился и прислушался. Ни звуков любви, ни… звуков скандала слышно не было. Может быть, они уже отскандалили, и карабинеры увели его друзей в «стасьене полиции»? Что с ними могут сделать за попытку похищения люстры из отеля? Ничего… Глупость… Покричат, удовлетворятся и выпустят. Но если выпустят после? И что ему делать с билетами? Он постучал. Почему — он и сам не понял. Возможно, он подумал, что в комнате уже находится горничная и готовит ее к прибытию новых постояльцев? Обыкновенно это происходит по утрам. Так как никто на его стук не ответил, он нажал ручку вниз и вошел в комнату.

Его друзья находились в комнате. Однако по неестественным позам мисс Ивенс и Виктора он немедленно понял, что это ТЕЛА ЕГО ДРУЗЕЙ, но не его друзья. Тело Фионы Ивенс расположилось по одну, ближайшую к Галанту, сторону кровати, тело колумбийца — по другую. Одетая в салатный плащ, сумочка раскрыта и зажата в руке, ногами в сторону двери, ноги подломлены в коленях, Фиона Ивенс опрокинулась таким образом, что лица ее не было видно, шевелюра цвета авокадо скрывала лицо полностью. Крупное, лоснящееся пятно крови на краю кровати… Тело Виктора Карденаса расположилось головой к двери. Ноги согнуты в коленях, одна рука подмята корпусом. Другая рука вцепилась в лежащую рядом подушку. За ухом на шее, под хорошо выбритой щекой латиноамериканца, застыла еще сочащаяся корка крови.