Марина Раевская - Я все смогу сама [litres]

Но разве такого с другими не происходит? Разве не исчезают мужчины, оставляя жен и детей вовсе без средств? Разве не лгут напропалую о командировках, начальстве, выездных заседаниях и вахтовых методах?

«Все бывает. Я пока что, кажется, еще легко отделалась…»

Игорь, судя по всему, ожидал чего-то иного. То ли скандала, то ли очередных слез радости. Но ничего этого не было. Валентина устроилась в кресле и пила кофе, он торчал в дверях, как полный идиот.

– Ты позволишь войти?

Валентина пожала плечами:

– Мог бы и не спрашивать. Отель твой тоже…

– Это верно. Я об этом и хотел бы с тобой поговорить. Но сначала скажи мне, как девочки?

Валя усмехнулась про себя – ему-то интересно, как дочери отреагировали на появление папочки после пяти лет отсутствия. Но вопрос он задал так по-дурацки, что надо так же по-дурацки ему и ответить.

– Все в порядке. Катя болеет, Кира занимается.

– Ага, – Игорь помедлил, но потом все-таки спросил: – Они хоть чуток обрадовались мне?

– Чуток обрадовались…

Игорь начал закипать:

– Господи, да что ты чушь городишь! Можешь хоть сейчас разговаривать по-человечески?!

– Так, Игорь, тише! Отель, конечно, твой, но рот раскрывать, как на базаре, здесь я не позволяю никому. И вообще, зачем пожаловал?

И теперь Игорь понял, что этот вечер – единственная возможность поговорить с Валей по делу. Что не будет никаких возвратов в лоно семьи, ссор, после которой можно будет подать на развод, а разведясь, уехать с гордо поднятой головой.

Что все его планы ни к черту не годятся, и впервые ему придется играть на чужом поле с равным противником. И что его бывшую, похоже, обыграть будет совсем непросто.

О чем-то подобном думала и Валя. Правда, ни ссоры, ни скандала она не планировала. Но вот то, что с этим человеком надо бы развестись, и по возможности бескровно (ну или хотя бы без «разбора полетов»), ей было совершенно ясно. Чужой, далекий и уже даже не очень нужный.

А еще она думала о том, как девчонкам объяснить это свое решение. Хотя развод родителей, безусловно, не значит, что дочери не смогут видеться с отцом. Она-то запрещать не станет – да и незачем.

Катя проснулась в сумерках. Одноместная палата была небольшой, достаточно тихой и даже уютной. Собственно, она и на палату-то почти не походила, скорее, номер в каком-нибудь приличном санатории. Мама днем все осмотрела и осталась довольна. Кате-то было почти все равно, хотя, чуть отлежавшись, она поняла, что мама права – даже если ей предстоит пробыть здесь неделю, то определенный комфорт все-таки куда лучше, чем его отсутствие.

Нет, Катя не была разбалованной принцессой, как выглядят обычные больницы, отлично знала и прекрасно представляла, как может лежаться в палате на восьмерых, к примеру, с одним душем на все отделение и с туалетом в дальнем конце коридора.

Первые уколы, похоже, успели подействовать, во всяком случае, трясло уже не так сильно. Хотя руки и ноги еще порядком крутило. Но Катя особо об этом не думала. Ее беспокоило то, как ребята справятся без нее. Как они вчера устроили кошачье семейство, что сказали врачи, и, конечно, как потом до дома добрался Олег.

Дождь уже не шумел, а, скорее, что-то шептал. Катя посмотрела в окно, перевела взгляд на цветы, которые днем, почти по секрету от врачей, принесла Кира. Секрета, конечно, никакого не получилось – врач сразу после ухода сестры цветы увидел, усмехнулся и переставил чуть дальше от ее головы, с тумбочки на столик у окна. И все. Сейчас, в темносерых с синевой сумерках цветы казались почти черными. Да и все вокруг играло разными оттенками серого и синего. Палата, как Катя помнила, была на третьем этаже больницы, и даже свет уличного фонаря сюда почти не попадал.

Девушка прикрыла глаза и попыталась снова уснуть. Но тут послышалось какое-то странное шуршание, потом за окном что-то непонятно грохнуло, потом опять зашуршало. Катя привстала на постели, повернув голову к полуоткрытому окну.

И тут над подоконником показалось что-то лохматое, вроде ведьминой метлы. А потом появилось что-то круглое, вроде человеческой головы. Катя была прагматиком, ни в какие потусторонние страшилки не верила, но тут малость струхнула.

Как выяснилось, напрасно – буквально через пару секунд в палате оказался человек и тихонько спросил:

– Катю-юш, ты как?

Конечно, это был Олег. Катя улыбнулась – она понимала, что он обязательно появится у нее, но все-таки ей представлялось, что войдет, как обычные люди, – через дверь. Хотя влезть в окно на третьем этаже – это было вполне в духе ее друга.

Девушка хихикнула и ответила:

– Все в порядке, жива… Ты чего в окно-то полез?

– Да ну, там же у вас сто кордонов, стали бы меня расспрашивать, кто я такой, да кто я тебе… А потом бы маме твоей настучали обязательно.

– Ну и настучали бы, делов-то. Или ты маму боишься?

– Да я вообще ничего не боюсь, Кать. – Олег устроился на том самом столике с цветами. – Но ведь ты нас пока не знакомила. Вот я и решил…

– А если бы упал, сумасшедший?

– Чего ж я буду падать? Меня ребята на вышке подняли.

Катя тяжело вздохнула. Сил у нее было совсем немного, и беспокоиться за своего сумасшедшего друга ей сейчас совсем не хотелось. «Хорошо хоть, на вышке…»

– Ребята?

– Ну да, помнишь, зимой мы здоровенного кота снимали с дерева? Когда все обледенело и он орал и не мог с места сдвинуться.

– Помню. И вышку помню…

– Ну вот. Так что я ничем не рисковал. Разве что разбудил бы тебя.

Катя улыбалась. Олег был самым близким ее другом, если, конечно, Киру не считать. Девушка не раз пыталась понять, что к нему чувствует, – по всему выходило, что она не просто дружит с этим здоровенным симпатичным защитником всего живого, но и почти в него влюблена. Во всяком случае, идеал любимого в ее воображении был именно таким, как Олежка, – умный, чуткий, сильный, немножко безбашенный.

– Кира сказала, что у тебя воспаление легких. Это после вчерашнего ливня?

– Да бог его знает… Вроде давнее осложнение. Врачи, к счастью, не стали выяснять, где я вчера промокла. Кира маме сказала, что в саду.

– Ну-у, она ж не соврала… В саду тоже шел дождь. И ты по нему действительно бежала, совершенно промокшая.

– Да. Я, конечно, врать терпеть не могу, но все-таки не стала ей ничего рассказывать о вчерашнем подвале.

– И правильно. Это же вовсе не вранье…

– Так как там звери?

– Не волнуйся. Кошка истощенная, конечно, все как обычно у бездомных. Котята здоровые. Конечно, обработка и карантин нужны. Но, думаю, все будет в порядке. Скелет начал в сетях объявления размещать, малышей-то пристраивать надо будет.

– А маму? – почему-то мысль о том, что кошку и ее детей надо будет разлучить, Кате не очень нравилась.