Марина Раевская - Я все смогу сама [litres]

– Да ни с кем. Старческая привычка – разговариваю сама с собой…

– Какая привычка?! Да тебе еще до старости… Как до Луны. Скажешь тоже. Или это ты, – дочь подозрительно покосилась на Валю, – кокетничаешь?

– Конечно, родная, конечно кокетничаю. Ты что такая вареная?

Дочь налила себе стакан сока. Потом подумала и налила второй – для Вали.

– Да до трех ночи занималась… А в одиннадцать Митя придет. А я ничего не соображаю.

– Давай я кофе тебе сварю – проснешься. И, наверное, перебирайтесь из беседки в дом заниматься. Тут хоть вентилятор поставить можно…

Валя очень не любила кондиционеры – в отеле, конечно, без них не обойтись. Но вот дома она старалась все-таки ограничиваться вентиляторами и увлажнителем воздуха. Хотя, на самый крайний случай, и дома установила «проклятый кондишен».

– Ха, – фыркнула Кира, – да мы уже давно его поставили. Беседка-то у нас… на самом переднем крае науки.

Это было верно. Правда, не столько науки, сколько комфорта. Размером с хорошую комнату, беседка была оборудована грилем и мангалом, над которыми нависала вытяжка. И, конечно, тут же стояла электроплитка. Тоже на самый крайний случай.

– Ну и ладно, не хотите в доме – дело ваше. Как подготовка продвигается?

– Да все отлично. Митя все так понятно объясняет, что мне потом и учебник-то учебником не кажется.

– Это славно, детка. А пересдача?

– Приближается… Мам, ты не занимайся моими проблемами, а? Я же твоя дочь – знаю, что надо со всем справляться самой. Ну или с минимальной помощью кого-то из близких.

Валя молча подняла бровь. Вот уже и вторая дочь говорит «справляться сама», вспоминая ее, Вали, слова. Но вот только сама Валя уже была далеко не уверена в правоте этих слов. Временами ей казалось, что отдать кому-то право решать и выбирать – не такая уж и огромная ошибка. И что есть случаи, когда хорош любой вариант… Хотя, вероятно, это все-таки не касается вещей, которые определяют твою судьбу или судьбу дорогих тебе людей.

– Хорошо, доченька, занимайся. Только давай перекусим и кофейку все-таки выпьем. И голова дурная и жарища…

– Мамусь, – Кира снова подозрительно глянула на Валю, – а что это ты бездельничаешь? Ни в парке бегать, ни на работу собираться?

– Бездельничаю, ты права. После всей этой суеты, папиного отъезда, переполненного отеля… Хочется немножко побездельничать… Но ты не волнуйся, я наверстаю.

– Да я не волнуюсь, – Кира погладила мать по плечу. – Я ужасно рада, что ты стала такой же, как была. И помолодела лет на двадцать. Беличье колесо, наверное, никого не красит. Даже самую красивую на свете маму.

– Ну-ну, не подлизывайся. Давай лучше завтракать.

Они вдвоем выпили крепчайший кофе, съели по бутерброду, совершенно не похожему на то, что рекомендуют адепты здорового образа жизни. И под конец еще закусили изрядным ломтиком шоколада.

А потом Кира и в самом деле отправилась заниматься и ждать Митю с очередной лекцией.

Не успела она уйти, как на кухне появилась Катя.

– А что происходит? – недовольно спросила Катя. – Почему нас никто не гонит по аллейкам? Почему в доме едят шоколад и варят кофе, вместо бледного чая и унылой овсянки?

– Не бурчи. Тебе что, не понравилось?

– Ужасно понравилось. А давай всегда теперь так будет?

– Давай… Правда, некоторые осенью замуж собрались… Думаю, что «так» будет совсем недолго…

– Но лучше, чем никогда.

Катя открыла было рот, но Валя уже знала ответ на невысказанный ею вопрос.

– Я бездельничаю, потому что отдыхаю. Решила подарить себе целых три дня. А с понедельника начну новую прежнюю жизнь.

– Лучше не начинай. Ты опять станешь усталой, глаза погаснут, на лбу опять появится вот такая надпись «работа». Оставайся лучше такой, как сейчас…

Катя аппетитно захрустела тостом с маслом, а Валя встала и подошла к шкафу, чтобы взглянуть на свое отражение в зеркальной дверце. Оттуда на нее взглянула вполне молодая женщина с по-утреннему растрепанными волосами, сияющими глазами и нежно-персиковой кожей.

«Удивительно… Неужели это я?»

– Это ты, мамочка! Не удивляйся… Ты так редко в последнее время позволяешь себе быть просто собой.

Валя не знала, что и сказать от смущения. И от внезапного осознания, что под одной крышей с ней живут не просто ее дочери, маленькие девочки, за которыми глаз да глаз нужен. Рядом с ней живут молодые и привлекательные взрослые девушки, с которыми ей повезло дружить. Подруги, советчицы… Те, кто по определению будет на ее стороне. Кто поможет, поспорит, утешит, обрадует. И кто подарит самый изысканный и неожиданный комплимент. Взрослые…

«Господи, когда же вы вырасти-то успели?.. И почему я только сейчас поняла, как мне повезло с вами? И как не повезло, что я последние годы видела в вас только в меру послушных марионеток… Да, надо что-то менять в жизни. И в своем к ней отношении».

И Валя начала. Не с уборки или генеральной стирки, а с долгой ванны и хорошей книги, которую с удовольствием читала, запретив себе даже думать об отеле, работе и многом другом, что нормальной женщине не дает быть самой собой и в выходные.

День прошел в безделье – и это оказалось так удивительно приятно, так светло и волшебно, что Валя едва не пропустила время, когда следовало все-таки начать готовиться к вечерней прогулке с Сашей. Правда, к обещанным восьми Валентина была уже совершенно готова – легкое платье, туфли без каблука, макияж, которого не видно. Неизвестно, понравится ли ее спутнику такое перевоплощение, но самой себе Валя нравилась чрезвычайно.

Ровно в восемь Саша открыл калитку и словно прирос к месту, увидев Валентину.

– Ва-а-а-аль, ты что, изобрела рецепт вечной молодости? Ты помолодела на тридцать лет! Нет, на сорок…

– Ох, Сашка, прекрати!

– Ну вот честно! Ты такая же, как на нашем выпускном…

– И две дочки смотрят из окон, как я себя веду да как себя ведет мой поклонник… Пошли уже, льстец!

Оказалось, что и спутнику своему Валентина тоже понравилась. Да мало сказать «понравилась» – теперь он понял, что просто обязан добиваться своей школьной любви всеми мыслимыми и немыслимыми способами.

Парк тонул в огнях и был преизрядно заполнен. Но Вале и Саше вовсе не хотелось участвовать во всех этих встречах лета, самого длинного дня в году (который прошел уже неделю назад) или еще чего-то астрономического или мифологического. Они ушли к дальнему пруду, где было сравнительно тихо и где можно полюбоваться на звезды.

Казалось бы, более романтичной обстановки и не придумаешь. И Александр решился.

– Валюш, а тебе не кажется, что наш конфетно-букетный период немножко затянулся? Может быть, пора переходить к более решительным шагам?

Валентина молчала. Она не возражала бы и дальше вот так гулять с Сашей вечерами, неторопливо возвращаться к нормальной жизни и так же неторопливо думать о будущем. Неторопливо, а не так… Решительно и сразу.