Марина Раевская - Я все смогу сама [litres]

И пересдали. Те, кто готовился и хотел пересдать. Кому-то достаточно было скромного «удовлетворительно», кому-то нужно было что-то повесомее.

– Но ты, Кирка, вещала как профессор. Неудивительно, что наш Дракон молча тебе «отлично» поставил и даже ни единого дополнительного вопроса не задал.

Драконом, понятно, называли того самого занудного преподавателя. Кличка за ним закрепилась чуть ли не после первого проведенного им экзамена и следовала за ним, как шлейф за королем, уже даже не первый десяток лет. Бывало, что студенты Дракона даже били, пытаясь добиться ослабления «удавки». Но это не помогало. И единственный действенный метод преодолеть «Мировую экономику» был простым – честно выучить.

– Да ну, девчонки… Ну какой там «профессор»? Я просто учила, зубрила даже. И предмет-то оказался совсем несложным. Вот честно.

Девушки повернули за угол – сквер перед университетом заканчивался, и дальше их пути расходились. Во всяком случае, до сентября, когда новый учебный год снова соберет их в одной аудитории. У столба на противоположной стороне дороги Кира увидела Митю – тот стоял с огромным букетом цветов и явно кого-то ждал.

– Ой, девчонки, я пошла…

– Пока-пока, отличница…

Кира рассмеялась и перебежала перед самым носом у старенького жигуленка.

– Привет!

– Поздравляю! – Митя вручил ей букет.

– Ой, спасибо… В честь чего?

– Ты же сдала?

– Откуда ты знаешь?

– Ки-и-и-ра, – протянул Митя укоризненно. Но глаза его смеялись. – Я же твой репетитор. Грош была бы мне цена, если бы ты не сдала.

Девушка рассмеялась:

– Я не просто сдала, я даже «отлично» получила! И ни единого дополнительного вопроса! Ни единого, прикинь!

– Так и должно быть. Ну что, пойдем праздновать?

Катя взглянула на Митю:

– Ты прости, я ужасно устала, как будто уголь грузила. Давай мы спокойненько пройдемся до дома. А праздновать отправимся завтра…

– Договорились. Только, Кир, я через неделю должен буду уехать на пару дней. Потерпишь без меня?

– Потерплю… Отосплюсь. Может быть, Катьке платьице придумаю свадебное. Свадьбу мама попросила отложить до осени. Но пока придумаем, пока сошьем…

– Серьезная задача…

Катя искоса подозрительно взглянула на Митю, но тот вовсе не шутил.

– Еще какая…

Вечерний Камышинск был невероятно красивым и удивительно уютным. Как мастерски сделанный кукольный домик. Июльский вечер обнимал прохладным бархатом, прятал от нескромных взглядов всех тех, кто не хотел, чтобы его увидели.

– Как же здесь хорошо, – проговорил Митя. – Как это не похоже на столицу… Жил бы здесь и жил…

– Так перебирайся. Неужели для тебя в нашем универе места не найдется?

– Может быть, и переберусь. А в столицу буду ездить, чтобы здешнее спокойствие не приедалось.

– Тоже вариант… – задумчиво ответила Кира.

Они вошли во двор дома Головиных. У самого дома стояла машина Олега, и во всем доме горел свет.

– Черт, что у нас еще случилось? – заторопилась Кира.

Митя чуть отстал. Он очень не хотел оказаться свидетелем какого-то семейного скандала. Или просто семейных событий, где посторонние люди были бы явно лишними.

– Ну, что же ты? – бросила Кира через плечо.

И они уже вместе вбежали на веранду.

Двери в дом были распахнуты, слышался звонкий Катин смех и время от времени какие-то странные звуки, словно какой-то юный слон пытался откуда-то сбежать.

– Ну, Васяточка, ну иди сюда, малыш…

Первая в кухню вошла Кира и просто окаменела на месте. И было от чего. На светло-кремовом ковре гостиной гордо сидел крохотный черно-рыже-белый котенок. Он воинственно распушил хвост, выгнул спинку и готов был бороться за собственную жизнь хоть со всем светом. Правда, соперник ему попался никудышный – трус Васятка, увидев гостя, постыдно ретировался на шкаф и оттуда периодически щерил зубы. Зашипеть и отбиваться лапой он, конечно, пытался, но не слезая с высокого шкафа. Вероятно, звуки его восшествия на шкаф и были теми шагами юного слона, которые услышал Митя.

Кира расхохоталась:

– Ой, кто это, сестричка?

– Да это же Лаки! Посмотри, какая красавица! И умница какая! Она самая младшая в помете, но самая решительная и умная. Я просто не могла ее не взять. Есть у нас уже Дон Сезар, есть Муська. Будет еще и Лаки – моя собственная.

– Ох, боюсь, маме это не понравится…

Катя и Олег переглянулись как-то очень заговорщически.

– Кстати, о маме. Она вместе с Михаилом уже второй час идет от ресторана «У Мамуки» к нам домой.

Катя удивилась, причем сразу двум вещам. Ресторан располагался буквально через три улицы, и добраться оттуда домой, даже на самых высоких каблуках, можно было бы минут за двадцать максимум. А во-вторых, интересно, откуда Катя это знает?

– И откуда это вам известно?

– Да мы же ехали домой, везли нашу малышку. И видели их. Гуляют, болтают. Мама смеется. Такая красавица.

Кира улыбнулась. Мама в последние дни и впрямь здорово переменилась. И если в этом заслуга Михаила – то честь ему и хвала.

– Катя, а ты Лаки нам оставишь или после свадьбы с собой заберешь?

– Видно будет. Олег себе парнишку черного присмотрел. Может, и заберу. А может, тут оставлю, маме и тебе, чтобы не скучали без меня, упрямицы непослушной.

– Договорились. Слушайте, друзья, а не съесть ли нам чего-нибудь? Что-то я после этого экзамена голодная как тигр.

Олег поднял голову:

– Отличная мысль. Может, пиццу закажем?

– Фу-у, не хочу… – Катя сморщила носик. – Всегда они ее холодную привозят. Пиццу мы и сами можем, делов-то на пятнадцать минут.

– Ну хорошо. Давай тогда за пивом съездим… Для нас с Дмитрием.

– А мы что с Киркой, не люди? Давай мы с тобой рванем за пивом, а Кира, как человек, победивший мировую экономику, вместе с Митей будут творить пиццу.

– Лучше три. Пока ваша мама доберется, она проголодается, что бы у Мамуки ни съела.

И Катя исчезла. А крохотная решительная Лаки осталась в комнате.

– Ну что, котик, пошли творить вкусненькое? – Кира взяла на руки совершенно невесомую пушистую гостью. – Митя, тебя это тоже касается.

Уже через пять минут девушка закончила с тестом и отставила его отдыхать. Митя под руководством кошки резал начинку для пиццы. Самые вкусные кусочки вареной курочки, конечно, доставались пушистому «руководителю». Но и остального должно было с лихвой хватить для огромной семейной пиццы на весь лист.

Кира присела и раскрыла большой блокнот. Она рисовала с детства, больше всего любила простой карандаш. И рисунки у нее получались вовсе не однотонно-серыми, а словно выпуклыми. Конечно, в каждой комнате (и особенно на кухне) она «поселила» по альбому и зачастую рисовала даже за едой.

Сейчас из-под карандаша выходили первые штрихи того самого платья, которое еще надо будет придумать и сшить. Получалось что-то очень строгое и стильное (на Митин, разумеется, вкус). Лицо Киры раскраснелось, глаза блестели – она не просто рисовала, она получала настоящее удовольствие от собственной работы.