Марина Раевская - Я все смогу сама [litres]

Звякнул таймер – двадцать минут отдыха для теста истекли.

– Ну что ж, приступим. – Кира встала и извлекла из духовки большой противень с бортиками.

– Мить, вон там бумажные полотенца. Вытри, пожалуйста, как следует… И смажь.

Дмитрий послушно стал ей помогать – превращение робкой ученицы в достаточно уверенного повара его изрядно умилило. Словно другой человек был перед ним. Кира делала то, что любит, и это было отлично видно. Получается, что рисование для нее уже в чем-то сродни дыханию – и отдых, и медитация, и способ собраться с силами.

– Кир, а ты почему на «Международные отношения» пошла?

– А что?.. Интересная специальность…

– Ну-у, я же вижу, что ты рисуешь каждую свободную минуту. Вон, за мной конспект вела, все поля разрисованы. Почему не на дизайн? Или куда там еще берут, чтобы художников учить?

Девушка сосредоточенно раскладывала на тесте начинку.

– Да мы же с тобой вроде уже об этом говорили. Знаешь, я бы пошла. И на графику, и на ландшафтный дизайн, и на флористику… Только мама была убеждена, что рисование не кормит совершенно. А женщине надо бы как-то на собственных ногах стоять… После международки ведь и в гиды можно для начала, и в турбизнес. Можно переводчиком попробовать… А что рисунок?

– А рисунок, это даже я знаю, это книжки-газеты-журналы, упаковка. Я уж о компьютерных играх молчу. А еще мультики, к примеру, театральные декорации. Даже шкафы и кухни. Это ж все не только выпилить и соединить должно, но и придумать бы сначала.

– Наверное, ты прав…

– И ты просто послушала маму? Не попыталась, вот как Катерина, что-то по душе найти?

Кира улыбнулась – о Катерине и ее решительных шагах, конечно, она Мите рассказывала уже не раз.

– Ты прав, послушала. Мне ж никто не запрещает рисовать, хоть на международке, хоть где. А так будет в руках диплом с солидной специальностью.

– И ты этой солидной специальностью убьешь все, что в тебе есть от художника…

Кира кивнула. Да, это был уже давний их с мамой разговор, вернее, бесконечный спор – что важнее, делать то, что кормит, или то, что доставляет удовольствие? И как найти то, что по душе и при этом может нормально прокормить…

Митя думал примерно о том же. Он не раз за свои недолгие годы преподавания сталкивался с тем, что родители ломают детей, заставляя их поступать в «солидные», а не интересные институты, на специальности, «которые могут прокормить», а не туда, где человек научится максимально хорошо и с удовольствием для себя и окружающих использовать свои способности. Наверное, Кире надо было бы рисовать, как да Винчи или Микеланджело, чтобы Валентина Сергеевна позволила ей поступить в институт по собственному выбору.

– Может быть, ты и прав, – задумчиво произнесла Кира, посыпая пиццу сыром. – Но только и мама тоже права. Конечно, она бы мне и после института помогала, если бы я чем-то таким… дизайнерским занималась. Но это ж не дело – взрослой девочке у мамы на шее сидеть. Да мне и самой было бы неприятно, если бы я не могла на жизнь заработать.

– «Сама»… – повторил за девушкой Митя.

«Да-а, тут и Кира права, и мама ее права. И есть еще одно. Но надо все-таки попробовать зайти с другой стороны…»

– Ну хорошо, согласен, против нормальной специальности и хорошего образования что-то возразить трудновато. Но разве можно ради этого отказываться от своего призвания?

– Да, думаю, никакое это не призвание. – Кира поставила противень в печку и взялась за второй. – Просто я люблю рисовать. Но… Это же не значит, что у меня есть талант и что его нужно развивать.

«Да что ж это такое! Вот как можно было девчонке так промыть мозги? И дело тут явно не только в матери… Похоже, много кто руку приложил…»

– Но ты же всерьез не занималась? Не пыталась развить свой «не талант»? Верно?

Кира рассмеялась:

– Ты будешь смеяться, но… Я ничем всерьез не занималась. Никогда. Даже экономикой, как сам увидел.

– Да ладно?

– Представь себе…

Митя вздохнул и покачал головой. Кире показалось, что укоризненно.

– Это неправильно.

– Не знаю. Я ж не пробовала жить иначе…

– Ну ладно, даже если ты не пробовала пока… Но можно же и попробовать?

Митя скормил котенку еще один совсем крошечный кусочек курицы. Малышка, судя по всему, уже наелась и теперь дремала, устроившись на подоконнике в большом плетеном блюде. Дмитрий рассеянно поглаживал пушистую спинку. Но голова его, это совершенно ясно, была занята другим.

– Попробовать?

– Ну да, взять все и изменить.

– А как? – второй лист пиццы отправился в духовку.

– Хм, – Митя посмотрел на девушку очень пристально. – Ну, скажем, к примеру… Уехать со мной в столицу.

Кира решительно покачала головой. Такая мысль ей точно в голову не приходила, и даже представить себе, что она уедет в полную неизвестность, она не могла. Да и страшновато было.

– Нет… Я не могу бросить институт! Я обещала маме.

– Кир, присядь. Давай поговорим серьезно. Ну вот… А если ты переведешься в столичный университет? А в свободное время будешь брать уроки живописи? Как тебе такое?

– Ну… Не знаю… А где я буду работать?

Митя взял руки девушки в свои:

– Нигде. А зачем тебе работать? Ну, если захочешь, пожалуйста. Но так я, в принципе, нам обоим могу обеспечить вполне комфортное существование…

– Ну-у, не знаю… Это как-то неудобно…

Кира опустила голову и прятала глаза от Митиного взгляда. Ей почему-то казалось, что этот разговор куда более серьезный, чем просто разговор о профессии.

– Ну почему неудобно-то? Ты же будешь моей женой!

Кира недоуменно посмотрела на Дмитрия. Это были какие-то… самые важные слова. И услышать их сейчас она ожидала меньше всего.

– Ну так почему неудобно? Все удобно…

– Что?

Митя поцеловал сначала одну ладонь девушки, потом другую. Потом рукой приподнял за подбородок Кирину голову так, чтобы смотреть ей прямо в лицо.

– Ты же будешь моей женой?

Кира смотрела на него так удивленно и даже чуть испуганно. И Дмитрий поцеловал ее раз, а потом еще раз.

– Ну, скажи «да»… Скажи «да»…

Глаза Киры засияли.

– Буду… Конечно буду.

И тогда Митя ее поцеловал всерьез. И Кира ответила на поцелуй – теперь она не боялась показаться нескромной, она не боялась… Да ничего теперь ей не было страшно. И она теперь была точно не сама.

Катя вошла в кухню и замерла на пороге. Митя и Кира целовались, и ей ужасно не хотелось нарушать волшебство этого мгновения. Но следом за ней в кухню ввалился Олег.

– Ну вот, так когда будет пицца?

Митя и Кира обернулись на его голос. Девушка вскочила и бросилась к духовке. Олег похлопал Дмитрия по плечу и стал выставлять на стол пивные бутылки и выкладывать еще какую-то снедь.