Мейв Бинчи - Замок мечты. Незваный гость

Кейт слышала нехорошие разговоры о Керри. Якобы он играл в покер в пивной Фоли, причем по-крупному, с людьми, которым не следовало играть в карты с сыном человека, собиравшегося изменить лицо города и повысить благосостояние его жителей. Рейчел она об этом не писала; зачем расстраивать человека сплетнями? Может, на самом деле все было не так.

Пару раз она извинялась за банальности и мелкие городские слухи. Рейчел наверняка считает ее кем-то вроде бедной деревенской кузины, которую нужно пожалеть за узость кругозора.

Но через несколько месяцев Кейт перестала извиняться.

Она понимала, что Рейчел нравится узнавать новости о жизни маленького городка, где она чувствовала себя как дома. Рейчел писала, что ей дороги воспоминания о Маунтферне. Она забыла, что там было дождливо, грязно и скучно. И даже начинала считать ужасный «Стив-Сансет» вполне приличным местом. Рождество Рейчел провела в горах Катскилл, но этот праздник не шел ни в какое сравнение с тем, на котором она ела индейку у Райанов. Неужели когда-то она считала такие скучные сборища неотъемлемой частью своего образа жизни?

Джон понимал, что без строителей им пришлось бы влачить жалкое существование. Десятники, прорабы, приезжие специалисты приходили в пивную в любое время суток. Пили они не так много, но сидели и обсуждали планы, разворачивали большие листы серой бумаги и спорили из-за поставок нужных материалов.

Здесь им было намного удобнее, чем в бытовках, поставленных Брайаном Дойлом рядом с Фернскортом, стены которого поднимались очень медленно. Мэри первой заметила, что весь их ленч состоит из пакетиков с чипсами.

- Как вы думаете, есть смысл готовить для них сандвичи? - спросила она Кейт.

Кейт раздосадовало, что она не додумалась до этого первой. Она сквозь зубы признала, что от еды тоже можно получить кое-какую прибыль, и предложила делать по дюжине сандвичей в день - с ветчиной и салатом, сыром и домашним чатни [31] Индийская кисло-сладкая фруктово-овощная приправа к мясу. .

То, что не купят посетители, вечером съедят сами хозяева.

Сначала Джон был против этого. Превратить пивную в кафе? Кому это нужно? Но когда на второй день увидел, что Брайан Дойл и два инженера съели по две порции каждый, то тут же переменил свое мнение.

Кейт и Мэри впервые улыбнулись друг другу как единомышленницы, после чего Кейт сказала, что позже можно будет включить в меню бульон - конечно, если он будет пользоваться спросом.

Мэри одобрительно кивнула.

- Вы абсолютно правы, - сказала она. - Думаю, идею с бульоном нужно срочно претворить в жизнь. Лучше сделать что-то до того, как этот янки проглотит ваш бизнес, улыбнется и погладит себя по животу.

- По-вашему, это неминуемо? - спросила Кейт.

- Если мы не будем бороться, то да, - ворчливо ответила Мэри. - Но бороться нам придется его методами. По-мужски, черт побери. Так, как борются грязные, испорченные мужчины.

Задержкам не было конца. Патрик О’Нил говорил, что если бы он был суеверным, то подумал бы, что на самом деле вовсе не собирался строить отель.

Сначала произошло оседание почвы. Не слишком сильное, но достаточное, чтобы призадуматься. А потом пришлось перестраивать всю стену, что стоило немалых расходов.,

Однажды на стройплощадку забрело стадо коров и сильно испортило доски, которые лежали под навесом. Объяснить, откуда в заборе взялась дыра, никто не мог, но ходили слухи, что ее проделала детвора после окончания занятий в школе. Патрик видел в этом злой умысел, но Брайан Дойл сказал ему, что дети - сущие бесенята. Искать в них пороки и достоинства бесполезно; все они - разрушители от рождения.

В другой раз оказалось, что ни одна машина на стройке не заводится или не трогается с места. Выяснилось, что в одни моторы засыпали сахарный песок, а в другие налили воду, смешанную с бензином. Винить в этом Джека Койна было нельзя, так как в тот день он был в аэропорту Шаннона. Но ходили слухи, что именно он научил подростков, как можно испортить машины; кое-кто якобы слышал, как он говорил: вот будет смеху, если все машины на стройке остановятся. Но ничего доказать не удалось. Люди, больше всех защищавшие Патрика, хотели, чтобы он остался. Они ни за что не подтвердили бы подозрения О’Нила, что все это является актами вандализма, направленными лично против него.

Затем возникла проблема с фермером, который сказал, что согласен продать свой акр земли, но когда стали проверять документы, выяснилось, что земля принадлежит не ему; несколько лет назад он переписал участок на своего сына. Сын оказался ушлым малым и решил сколотить на этом состояние; в результате работы, которые вели на этом клочке, пришлось надолго отложить.

Патрик думал, что тут не обошлось без вздорного поверенного Фергуса Слэттери, но Шейла Уилан заверила его, что дело обстоит как раз наоборот. Фергус отказался защищать интересы ушлого сына, сказав, что стремление извлекать выгоду в любых обстоятельствах лучше оставить хитрым американцам, а если нормальному человеку предлагают справедливую цену, то он должен с ней согласиться.

После каждого посещения Кейт Райан у Патрика становилось легче на душе. Она казалась менее хрупкой и болезненной, чем раньше. Во всяком случае, он убеждал себя в этом.

Ему нравилось сидеть в ее просторной зеленой комнате и беседовать. Здесь Патрик был далек от проблем, подстерегавших его в других местах. Комната была тихая, хотя находилась всего в нескольких ярдах от шумного бара. Она напоминала квартиру Рейчел, оазис спокойствия в центре безумного Манхэттена. И вдруг О’Нил вспомнил, что именно Рейчел создала и то и другое. Он никогда не упоминал имя Рейчел, хотя знал, что женщины стали подругами; ни словом не заикался о своем неверии в то, что эта стройка, бывшая мечтой всей его жизни, когда-нибудь закончится.

Не говорил он и об анонимных письмах, утверждавших, что ирландские бизнесмены уже давно застроили бы этот участок, и заявлявших, что Патрик в ответе перед Богом и людьми за миссис Райан, оказавшуюся прикованной к инвалидному креслу.

Он говорил с улыбкой. Его глаза по-прежнему окружали тонкие морщинки, но Кейт казалось, что они стали глубже, да и новые прибавились. Его голос оставался веселым, а смех сердечным, но когда они беседовали по вечерам, Кейт думала, что его веселье несколько натужное, а смех деланный.

Кейт подозревала, что его одолевают сомнения, но никогда не касалась этой темы.

Когда она была в больнице, Патрик мирился с ее параличом, но в пабе Райанов это выглядело совершенно по-другому. Он инстинктивно ждал, что Кейт будет двигаться так же стремительно, как она делала это за стойкой, и испытывал потрясение каждый раз, когда слышал тонкое поскрипывание медленно приближавшегося инвалидного кресла.