Дмитрий Фёдоров - Здравствуйте, «скорую» вызывали?

Изображать личинку Бэтмена, зависая между поленницей дров и крышей сарая, мне еще не приходилось. Внизу топталась огромная (килограмм 150!) бодрая свинья и с аппетитом осматривала мои ноги. Не знаю, может, ее раньше и не откармливали местными докторами, но сейчас она наотрез отказывалась уходить со своего поста. Даже метко получив по голове несколькими поленьями, свинюка с вожделением хрюкала и тянулась к диетическому блюду. Можно было, конечно, попытаться спрыгнуть и добежать до забора. Но бежать бы пришлось по вражьей территории, грамотно заминированной апокалиптическими кучами свинячьего гуано. Перспектива быть укушенным огорчала и наводила на циничные размышления о природе свиньи и ее неминуемой кончине. Да и предполагаемые боевые шрамы были бы как минимум некошерными и малопрезентабельными. Ситуацию спас хозяйский ребенок, который вошел в загон, ухватил этого хрюкающего терминатора за болтающееся ухо и, ни слова не говоря, потянул ее в сторону небольшого сарайчика. Свинья без малейшего протеста вошла в свои апартаменты, обиженно взвизгнув, когда хозяйская нога, пусть и детского размера, определила ей пинком свое отношение к происшествию.

– Иван! – лаконично и солидно представился, протянув чумазую, но крепкую ладошку, маленький мужичок лет эдак восьми. – Бабы – там… – мотнул головой в сторону длинной пристройки-сенника. И пошел со двора, ни разу не оглянувшись. Человек высоко ценил свое время. Я с уважением посмотрел в спину на тщедушную личность в старом пиджаке с подвернутыми рукавами и в драповой кепке и пошел разбираться с «бабами»…

Закончив очередную «гастроль», я потерял водителя. Исчез бесследно. Посланные на поиски местные следопыты доложили, что тело «героя» лежит на полдороге между машиной и горячей деревенской свадьбой, что имела место состояться как раз в день нашего заезда на вызов. Тело я нашел, но вот дух моего навигатора плотно ушел в астрал. От мощного самогонного выхлопа завяли даже ко всему привычные придорожные лопухи. Добровольцы без лишних просьб подхватили «пострадавшего» и с шутками-прибаутками доставили к машине. Носилки уже были заняты холециститной бабушкой и потому астрального путешественника положили in natura рядышком на пол. С трудом найдя «секретку» и включив отверткой зажигание (ключей там отродясь не было), я поехал «на базу». Пациенты, традиционно заполнившие машину, прониклись ситуацией и не осложняли мне жизнь дополнительными вопросами и комментариями. Только сидевшая на моем законном месте рядом с водителем молодая мамаша с маститом однажды робко спросила меня о необходимости пересекать речку вброд при наличии настоящего моста в километре отсюда. Откуда ей было знать, что «дохтур» ехал «по солнцу», приблизительно зная направление и не более того. Доехали успешно, правда, слегка попетляв. Выгружая у дома «тело» с трудом удержался от желания влепить сочного пенделя ренегату, подло предавшему боевое братство…

Наутро водитель, свежий как огурчик, появился передо мной и, ни слова не говоря, выставил ведерко карасей. Я молча жрал его глазами и копил яд. Рядом с ведерком появилась двухлитровая банка со сметаной. Я открыл рот и прокашлялся перед тирадой. Немедленно был выложен, завернутый в капустный лист, смачный кус подкопченного сала. Я со свистом втянул воздух и тут, воровато оглянувшись, водила жестом фокусника извлек ниоткуда литр «микстуры от насморка», аккуратно заткнутый газеткой. Мой нерожденный вопль ликвидировал однокашник, возникший неожиданно за спиной водителя в нашем уголке. Одним взглядом оценив «поле боя», он приобнял провинившегося за плечи и доверительно ему сообщил:

– Исчезни, братан! Беру твои грехи на себя, отмолю, тасссазать… Беги ужо, яхонтовый, а то передумаю!..

И уже обращаясь ко мне:

– Доктор Дима! Ты чо?! Человек искренне осознал! Проникся!!! Искупил, можно сказать, кровью…

Последние слова он произносил, уже втянув носом аромат и слегка глотнув из-под пробки-газетки. Полуприкрытые глаза знатока затуманились и с профессиональным чмоканьем были изложены результаты экспертизы:

– Амброзия. Чиста, как слеза первокурсницы. Урожай позапрошлого года. Год был солнечный и плодовитый. Поля левого берега реки Ухмянки. Талантливый купаж и очистка березовым углем и песочком довела букет до совершенства.

Сделал еще глоток и продолжил:

– Карасей жарим в сметане! Амброзию заедаем салом! Картошки накопаем. Зелени на салатик надергаем. Жизнь удалась! Димон, с тебя помещение.

Страшны деревенские драки. Бессмысленные и беспощадные, как выразился классик. Бьют наотмашь и чем попало. Раньше под руку попадали колы, вожжи, оглобли да горшки. Нынче, в эпоху технического прогресса, под руку попала бензопила. Представили? Когда я выскочил из машины у приемного покоя, от меня шарахнулись все, даже вездесущие и ко всему привыкшие больничные кошки. Машина изнутри напоминала внутренность промышленной мясорубки. Прибежали ребята из хирургии, подхватили забинтованного и перетянутого там и сям жгутами клиента и помчались в экстренную операционную. Вздрагивая от избыточного адреналина, пошлепал в душ. Там и навернулся в обморок. Просто так, сполз по стенке. Отчего? А кто его знает… Видимо и у меня есть п редел…

Провожали нас хорошо. Работали мы нормально, без экзотических приключений и эксцессов. Несколько случаев неизбежного студенческого раздолбайства, естества и озорства вполне благополучно скрасили однообразие рутины и придали необходимую остроту и пикантность воспоминаниям. Персонал накрыл щедрую поляну. Некоторые благодарные пациенты принесли вкусные гостинцы. Почему-то особенно запомнилась пестрая наволочка с семечками. За тополями остервенело целовались две пары, обмазанные слезами, соплями и обещаниями «вернуться!», «приехать!», «не забыть!». Под навесом дремали два скоро- помошных уазика. Один – Аист, другой – Филин. Мне показались грустными выражение их круглоглазых «мордочек». Или это было грустно только мне? Мы уезжали из этих мест фактически навсегда, оставляя в памяти запахи, звуки, образы. Эмоциональные дорожки, прорезанные столкнувшимися с нашей судьбой судьбами других людей.

Даже и не подозревал, сколько существует определений состояния двигателя РАФа с окончанием на «…мать». Я расположился на скамейке во дворе обычного квадрата, образованного зелененькими хрущобами, догрызая яблоко и наслаждаясь внезапной паузой и осенним солнышком. Водитель, продолжая свирепо ворчать, рылся в потрохах нашей машинки. По мере погружения в процесс ремонта, вариативность диагностики и аналитика нарастала. «Это ж древнее говна мамонта!» «На соплях приделано!» «Вместо рук – ноги, вместо головы…!» Лучше мне воздержаться от цитирования. Звучало почти ласково. Вообще-то сегодняшний мой водитель был известен способностью четырьмя сакральными словами и производными от них (глаголами и прилагательными) объяснить всем всё и вся. Разумеется, если слушатель был способен различать не только привычные местоимения и предлоги. Я как-то подначил его пересказать в присущей ему манере известное всему советскому детству произведение великого пролетарского писателя «Золотой ключик». Чуть не помер от смеха, не дослушав сцену первой встречи Буратино с лисой Алисой и котом Базилио. Мышцы живота, шеи и лица болели двое суток. Жалею, что не записал тогда. Сегодня, в эпоху толерантности к матерному языку, был бы бестселлер.