Николае Есиненку - Деревянная пушка

— Грета звонит каждый день.

— Вот именно. Могла бы и пореже.

— Но они мои подруги.

— Еще бы, еще бы… А не зайти ли нам в театр?

— Узнаем, как там и что… Да?

— Вообще интересно, что у них делается после статьи.

— Вот послушаем, что скажут Мия и Грета. Грета еще не звонила.

— Это было бы слишком… сейчас только девять.

— Ах, вот как? Тогда встаю… возьми чашку… мерси.

— Стема, вынужден тебя огорчить.

— Что там стряслось?.. Где ты, Дим?

— В твоей комнате, у окна.

— Сейчас приду, только молоко поставлю на огонь… Ну, что у нас новенького?

— Я же сказал: придется тебя огорчить.

— А в чем дело?

— Не двигается работа на твоей стройке.

— Ага, значит, ты тоже туда посматриваешь… Любопытство заедает?

— Так… я случайно.

— Все на свете случайно. Случайно я заметила, что появилась машина, случайно увидела, как забили колышек, и так же случайно начала поглядывать туда все чаще.

— Но там ничего не изменилось, видишь?

— Вижу. С тех пор как привезли эти несколько машин котельца, никто больше не показывался ни вчера, ни позавчера.

— Вчера и позавчера я не смотрел, а сегодня… Вывалили камень — и все. На стройках так часто бывает: начнут и бросят.

— Надеюсь, здесь такого не случится. Раз уж привезли камень… Ты знаешь новый дом возле стадиона?

— Шестнадцатиэтажный?

— Остальные все старые.

— Ну?

— Можешь мне сказать, когда его построили?

— Вроде в прошлом году.

— Но сам ты там был?

— А чего мне там искать?

— Вот. А его возвели за одну зиму. Так и здесь будет. Если бы только знать, что́ именно они задумали строить…

— Не помешало бы столовую… кафе далеко.

— Ты тоже об этом подумал?

— Понимаешь, мы-то с тобой обедаем дома, но ведь есть люди, которым просто некогда готовить. А когда еще и поесть негде — это просто бедствие.

— А нам разве плохо было бы? Не всегда охота возиться с кастрюлями, а тут — перейди дорогу и ешь на здоровье. Но, может быть, это и не столовая: слишком далеко от центра, кто сюда пойдет обедать? Скорее — магазин.

— А как же наш промтоварный? Он, правда, маленький, но…

— Устарел. Приходится нагибаться, когда входишь. Ты там давно был?

— Уже не помню.

— Я — месяц назад. Боже, какое убожество! Темно, сыро, грязно… там даже новые вещи кажутся ношеными.

— Нет, не скажи, и от такого магазина есть польза. Раз в год зайдешь купить спичек, и то… Все-таки не в центр тащиться. А представь себе вместо магазина рабочее общежитие…

— Упаси боже… лучше уж магазин. Может, и товары появятся.

— Но мы увлеклись, моя радость. Пока что там просто пустырь, и зря я с тобой тут ошиваюсь…

— Мне не нравится это слово.

— Но оно же из пьесы…

— Прошу тебя… оно так вульгарно.

— Я, собственно, хотел сказать, что зря трачу время у окна. Не было никаких проблем, а теперь сразу сотня: будут ли строить? когда? что?

— Ничего, узнаем и успокоимся… да мы тут и не… ошиваемся.

— Прости, дорогая, но ты именно это и делаешь.

— Я мельком…

— Да и я хорош гусь… Ты два дня молчала, так я сам начал посматривать, что да как.

— Увы, ничего.

— Потому-то я тебя и позвал.

— А теперь придется мне тебя огорчить.

— Давай.

— Оденься, соберись, потом скажу.

— Говори что хочешь, я с места не сдвинусь. И имей в виду, что за фруктами стоять не буду: в такую жару очереди не для меня. К вечеру — пожалуйста.

— При чем тут фрукты! Неужели ты ничего не чувствуешь?

— Горит что-нибудь?

— Дышать нельзя от этого запаха. Как ты полагаешь, сколько часов должна кипеть одна маленькая джезва?

— Кофе?! Что ж ты, не могла выключить?

— Ты хотел огорчить меня, а выходит — я тебя огорчаю…

— А без кофе один раз нельзя?

— Ни в коем случае.

— Стема, если я опять увижу, что ты уставилась в окно… Почему я должен из-за тебя ни свет ни заря топать куда-то?

— Купишь пару пирожных.

— А еще что? Подумай хорошенько, чтобы потом не ворчать.

— Если будешь тянуть, я обязательно еще что-нибудь вспомню… вот, кстати, подсолнечное масло кончается.

— Это значит, придется выстоять несколько очередей: отдельно за кофе, отдельно за пирожными, отдельно за маслом… А еще за чем?

— О господи! Еще — за молоком.

— Ага, и у тебя молоко сбежало!

— Долго ты будешь собираться?

— А деньги ты мне дала?

— Кошелек у тебя.

— Здравствуйте, я ваша тетя! А кто вчера считал деньги?

— Ах да, вот он, на холодильнике.

— Проветри здесь, пока я приду: этот букет запахов слишком ярок — молоко, кофе, газ…

— Еще издеваешься…

— Ну что ты! Я никогда не смешиваю свою глупость с чужой.

— Иди, иди… Вернешься — поцелую!

— Если бы они уже начали строить, у нас было бы одной заботой меньше…

— Стема, дорогая… с тех пор как забили этот колышек, ты ведешь себя как двадцать шесть лет назад, перед первой премьерой.

— А как я вела себя двадцать шесть лет назад?

— Не помнишь?

— Премьеру помню, а как вела себя — нет.

— Жаль…

— По-моему, ничего из ряда вон выходящего не было.

— Это тебе так кажется. Ты спроси тех, кто помнит.

— Не делай из меня дурочку: я ею не была и не буду. Мне просто интересно, что там собираются строить. Не понимаю, какую связь ты видишь…

— Это было очень смешно. Припомни тот день двадцать шесть лет назад. Вечером должна была состояться премьера, первая профессиональная премьера в твоей жизни…

— Кажется, что-то припоминаю.

— «Кажется»… А я помню как сейчас. Ты проснулась и говоришь мне…

— Позволь, что я могла тебе сказать? Мы ведь еще не жили вместе!

— Хочешь сказать, что мы еще не были записаны? Да, но что касается прочего, то… пардон…

— Ложь.

— Как — ложь?

— Ложь чистой воды.

— Да что ложь-то?

— Ничего прочего не было, пока мы не поженились!

— Стема…

— Что — Стема?

— Напомнить тебе?..

— Нечего мне напоминать! Все так, как я говорю. Я тебе вольностей не позволяла. И нечего прикидываться донжуаном.

— А когда я снимал чердак у Зибельмана?

— Это было после свадьбы!

— Нет, голубка. Мы тогда еще и заявления не подали.

— А я говорю, что мы уже были записаны — и когда жили у Зибельмана, и когда потом на год переселились в общежитие…

— Ты путаешь: сперва мы жили в общежитии, а потом у Зибельмана.

— У тебя склероз. А я никогда ничего не забываю. Заруби на носу: я ни разу не была близка с тобой до того дня, пока мы не сочетались законным браком… Дебил!

— Неправда, Стема…

— Правда! И хватит меня нервировать!

— Но… Хорошо, пусть будет так, как ты говоришь.

— Не пусть будет, а так и было!

— Если ты настаиваешь…

— Хватит! Не желаю больше обсуждать эту тему… Говори, что хотел сказать, и закончим. Мемуарщик несчастный, ты скоро мое имя забудешь… Так что там насчет премьеры?