Уильям Крюгер - Эта ласковая земля

– Не помнишь, как дала мне кое-что?

– Не-а.

Она покачала головой и сосредоточилась на нападении на Моза. Я решил пока не давить дальше.

Недавно мы проплывали мимо сельского дома, и я видел на заднем дворе развешенное для просушки белье. Я достал из наволочки три доллара, сказал Мозу с Эмми, что скоро вернусь, и пошел вверх по реке.

Не доходя до дома, я присел на корточки среди деревьев вдоль берега. Рядом с домом стоял старый сарай с облупившейся краской. Оголенные участки стен были серыми, а доски выглядели мягкими и гнилыми. Строение немного кренилось набок, как уставший старик. Домик был маленьким и не в лучшем состоянии, чем сарай. Рядом стоял курятник с курами и цыплятами, которые клевали что-то на земле и иногда друг друга. На веревке за домом висели рабочие комбинезоны, трусы и рубашки, некоторые большие, а некоторые не очень, наверное одежда взрослого мужчины и его сына. Она-то и привлекла мое внимание, когда мы плыли по реке.

Я немного осмотрелся и, не заметив признаков жизни, наконец осторожно вошел во двор. Рубашки были старые, много раз залатанные и зашитые. Я аккуратно снял две большие и одну маленькую. Стягивая с веревки последнюю рубашку, я заметил перед собой маленькую девочку, появившуюся словно по волшебству. Она была ненамного старше Эмми, со светлыми косичками и большими голубыми глазами. Выглядела она не сытее детей из Линкольнской школы. Она была босиком в маленьком платье-рубашке.

– Здравствуй, – сказал я.

– Это папины рубашки, – сказала она. – И Генри.

– Генри твой брат? – спросил я.

Она кивнула.

– Где они?

– Работают у мистера Макадамса.

– Он живет тут поблизости?

– У него большая ферма за Кроуфордом. Раньше у папы там было хозяйство, но банк забрал нашу землю.

– А где твоя мама?

– Работает в городе. Гладит и убирает у миссис Дровер.

– Как тебя зовут?

– Эбигейл. А тебя?

– Бак, – сказал я.

– Ты их украдешь? – спросила она.

– Вовсе нет, Эбигейл. Я их куплю.

Я достал доллары, которые взял из наволочки, и при помощи прищепки прикрепил их на веревку, слишком высоко для Эбигейл.

– Ты богач? – спросила она.

– Просто везучий. Было очень приятно познакомиться с тобой, Эбигейл, но мне пора.

– Обратно к железной дороге?

– Может быть. А что?

– Потому что оттуда приходят все, кто ищет еду, работу или место переночевать. Ма говорит, важно помогать чем можем. Хотя у них никогда нет денег.

– Верно, – сказал я. – Обратно к железной дороге. Посмотрю, получится ли сесть на поезд до Сиу-Фоллз.

– Поезда не останавливаются в Кроуфорде.

– Может, мне придется пройтись до следующего города, где они останавливаются.

– До Линкольна, – сказала она.

– Значит, до Линкольна. До свидания, Эбигейл.

Я ушел, но не обратно к реке. Я шагал по пыльной дорожке перед домом до того места, где она соединялась с местной дорогой, пересек ее и остановился у железнодорожных путей. Я стоял на полотне из щебенки, вдыхая запах креозота от шпал, и смотрел на дом. Он был старый и обшарпанный, как рубашки, которые я забрал, но я понимал, каким уютным он мог казаться тому, кто был даже беднее семейства Эбигейл и шел по путям в поисках приятного и тихого места.

Некоторое время я шел в сторону города, потом срезал дорогу обратно к реке через поле. Альберт уже вернулся и набросился на меня.

– Где тебя носило?

– Доставал замену нашей форме, – сказал я и гордо показал рубашки.

– Где ты их взял?

– У дома выше по реке.

– Украл?

На его лице был написан такой гнев, что я подумал, что он меня ударит.

– Я не вор. Я заплатил за них.

Он бросил взгляд на наволочку.

– Сколько?

– По доллару за штуку.

Моз вскинул брови и показал: «За эти лохмотья?»

– Кому ты заплатил? – потребовал Альберт.

Я решил, что лучше не упоминать про Эбигейл, поэтому сказал:

– Прицепил деньги к бельевой веревке.

– Ничего более глупого… – начал Альберт.

– По крайней мере теперь, если мы попадемся кому-то на глаза, то не будем похожи на беглецов из Линкольнской школы.

– Три доллара, – сказал Альберт с таким видом, будто собирался свернуть мне шею.

– Было видно, что тем людям нужны деньги.

– Плевать на деньги. Я боюсь, что они сдадут нас.

– Тогда копы будут думать, что мы уехали по железной дороге.

– Да? Это почему?

«Потому что я так сказал Эбигейл», – подумал я, но вместо этого ответил:

– Потому что это самое разумное решение.

Альберт раздраженно покачал головой:

– Выдвигаемся. Нам надо оказаться как можно дальше от этих трех долларов.

Альберт с Мозом усердно налегали на весла, а я сидел в середине с Эмми и дулся. Мне казалось, что бы я ни делал, это все равно недостаточно хорошо для Альберта. Ну и ладно, думал я, черт с ним. Я сверлил его затылок взглядом, представляя десяток сценариев, в которых он портачит по-крупному, и мне приходится выручать его, и он наконец-то понимает, как ему повезло с братом.

Ближе к вечеру на западе начали собираться тучи, и мы видели молнии на горизонте. Эмми испуганно смотрела на грозовое небо.

– Надо найти что-нибудь с крышей для ночевки, – наконец сказал я Альберту.

Моз легонько шлепнул веслом по воде, чтобы привлечь наше внимание. Он показал на южный берег реки и подал знак: «Сад».

За деревьями по берегу Гилеада лежал знакомый пейзаж: ветви яблонь, совсем как в маленьком садике на ферме Фростов. В угасающем свете дня они выглядели темно-зелеными и гостеприимными.

– Может, переночуем там? – сказал я.

– Давай посмотрим. – Альберт направил каноэ к берегу. – Вы двое ждите здесь, – велел он и подал Мозу знак следовать за ним.

Когда мы остались одни, Эмми с тоской посмотрела на яблони.

– Я скучаю по маме.

– Я знаю.

– Оди, ты когда-нибудь скучаешь по своей маме?

– Иногда, – сказал я. – Но мы потеряли ее уже очень давно.

Эмми достала из комбинезона фотографию, которую я спас из-под руин дома, и всмотрелась в нее, потом подняла лицо ко мне, по ее щекам катились слезы.

– Оди, я всегда буду скучать по ней? И всегда будет так больно?

– Думаю, ты всегда будешь скучать по ней, Эмми, – сказал я. – Но боль пройдет.

Я слышал далекие раскаты грома и чуял принесенный ветром запах дождя. Наконец вернулись Альберт с Мозом.

– За садом стоит дом, сарай и другие постройки, – сказал Альберт. – Большой огород со старым сарайчиком. Сарайчик маленький и, возможно, протекает, но на двери нет замка и у нас будет крыша над головой. Сегодня можем переночевать там, а рано утром уйдем до того, как в доме проснутся.

Недалеко к западу небо пронзила молния, а через несколько секунд прогремели раскаты грома. На меня упали первые крупные капли дождя. Времени на раздумья не оставалось. Мы собрали вещи, спрятали каноэ и весла в густых кустах на берегу и побежали к сараю на другом конце сада.