Уильям Крюгер - Эта ласковая земля

– Откуда она?

– Ты не знаешь? Она же считается твоей теткой. – Он засмеялся. – Я всегда знал, что ты такой же, как и мы все. Она нашла тебя, поманила, и ты просто последовал за ней. Не переживай, Бак. Я сохраню твою тайну. – Он покачал головой. – Понятия не имею, откуда она. Учитывая ее любовь к ковбойским сапогам, думаю, откуда-то с запада. Это и то, что она, похоже, не боится змей.

– Змей?

– Ах да. Ты еще не видел, как они с Сидом управляются со змеями. Это что-то, скажу я.

– Что они с ними делают?

– Используют, чтобы люди поняли, что с сатаной можно справиться, если Бог на твоей стороне. Вот это зрелище. На севере они редко это делают, а вот на юге, о, белые ведутся на это.

– Можно на них посмотреть?

– Думаю, вполне можно.

Среди палаток крестового похода была одна небольшая сразу за кухней, в которой сестра Ив каждый вечер готовилась к проповеди. Уискер поднял клапан входа и поманил меня внутрь. В палатке стояли туалетный столик с зеркалом и мягкая банкетка. Рядом со столиком стояла вешалка, на которой висели множество белых балахонов и другая одежда. Вокруг большого дорожного сундука валялось несколько пар обуви, в основном простые белые туфли без каблуков, которые сестра Ив надевала на собрания, но была и пара ковбойских сапог. На узком низком столике у задней стенки стояли три стеклянные клетки, которые, как я узнал впоследствии, назывались террариумы, новое для меня слово. В каждом террариуме лежала зелень, а также большой камень или пара камушков, чтобы змеи сворачивались вокруг них и, предположил я, прятались за ними.

– Какого они вида?

– Эти две выглядят в точности как коралловые аспиды. – Он кивнул на стеклянный ящик, где извивались друг о друга пара маленьких змей с черными, желтыми и красными кольцами. – Знаешь про коралловых аспидов?

Я сказал, что не знаю.

– Ужасно ядовитые. А вон ту мы называем Мамба. Смотри. – Он постучал по стеклу среднего террариума, и змея внутри, темно-серая длиной три фута, поднялась и расправила кожу в районе шеи и головы, готовая к броску. Уискер засмеялся. – Совсем как кобра.

– Но не кобра?

– Они только выглядят опасными, но это не так. Это просто змеи, которых люди принимают за ядовитых. Но этот… – И он кивнул на самый большой террариум. – Этот другой. Он по-настоящему опасен. Мы зовем его Люцифер.

– Люцифер?

Он наклонился к стеклу, и змея свернулась и поднялась для атаки.

– Это настоящая гремучая змея. Когда Люцифер трясет своим хвостом, скажу я тебе, братец, у меня дрожат кости.

– Сестра Ив работает со всеми змеями?

– С похожими на коралловых и Мамбой. С Люцифером работает только Сид. Они с этим змеем давно вместе, полагаю. Это было частью циркового номера, который он исполнял, когда его нашла сестра Ив.

– Их никогда не кусают?

– Иногда. Но укусы коралловых и Мамбы безвредны. А Сид всегда выдавливает яд перед выступлением с Люцифером.

Змея лежала, свернувшись, так что было сложно определить ее длину, но тело ее было толщиной с мое запястье. Она смотрела прямо на меня, раздвоенный язык то появлялся, то пропадал, как будто она хотела попробовать меня на вкус.

– Что он ест?

– В основном мы бросаем туда мышей. Он заглатывает их целиком. Иногда маленьких крыс, если получается поймать их в кухонной палатке.

Я подумал о Фариа из тихой комнаты в Линкольнской школе. Представил его заглоченным целиком этой большой гремучкой и возненавидел змею.

– Даже не пытайся прикасаться к этим змеям, – предупредил Уискер. – Этим занимаются только сестра Ив и Сид.

– Не переживай, – сказал я, пятясь от Люцифера. – Я никогда не притронусь к этим тварям.

Поход был семьей. Они работали вместе, доверяли друг другу, наслаждались обществом друг друга. До появления Альберта и Моза было шесть мужчин и четыре женщины. До Эмми детей не было, и все взяли ее под свое крыло, как курицы-наседки. Эмми проводила много времени в компании сестры Ив, но и в одиночку свободно передвигалась по палаточному лагерю, помогая где можно, но по большей части принося радость. Она все время носила соломенные шляпы сестры Ив с широкими полями, чтобы низко опустить поля и спрятать лицо, если появлялся кто-нибудь из внешнего мира. Я уверен, что все в походе знали, что она не родственница сестры Ив, но не думаю, что они знали ее настоящее имя, а если и знали, то им было все равно.

Некоторые из мужчин выглядели весьма суровыми. Димитрий со своей лысой головой, огромной грудной клеткой и татуировками. Торч, один из музыкантов, чьи волосы походили на выкашлянный кошкой комок. Тсубой, паренек примерно одного возраста с Альбертом, чье лицо, во всяком случае правая сторона, представляло собой мешанину шрамов. Уискер рассказал мне, что Тсубоя выбросили из поезда, на который он пытался забраться без билета. Хотя дети с походом не путешествовали, не все женщины были бездетными. У Сайприсс, женщины с экзотической внешностью и длинными волосами цвета ночной реки, было трое детей. Но их у нее забрали из-за пьянства. Она бросила пить – по крайней мере я никогда не видел, чтобы она пила, – и когда Эмми оказывалась поблизости, ее лицо озарялось, словно в сердце у нее загоралось теплое пламя.

Свои немногочисленные пожитки все хранили под койками, где их было бы легко украсть. Но никто не воровал. В некотором роде они не отличались от детей Линкольнской школы, которых собрали вместе почти без всего. Но Линкольнской школой управляли люди, подобные ДиМарко, Черной ведьме и ее похожему на ящерицу мужу, и общим у нас там был страх. В походе же все пронизывал дух сестры Ив, и это меняло все.

Дни были расписаны по часам, и свободное время выпадало редко. Вся необходимая работа выполнялась с утра: почистить картошку, залатать брезент, убрать мусор вокруг большого шатра и по всему палаточному лагерю. Пара мужчин брали один из пикапов и отправлялись в соседние городки расклеивать объявления про поход. Когда все дела были сделаны, сестра Ив часто отправляла нас помогать местным. Я узнал, что она прибыла в Нью-Бремен раньше остальных и посетила местных пасторов и католического священника, расспрашивала, кто из их прихожан нуждается в помощи. Мало кто из фермеров мог позволить себе нанять помощников за деньги, и сестра Ив где возможно предлагала за бесплатно помощь своих людей, мужчин и женщин. Почти с того дня, как мы присоединились к походу, мы с Альбертом и Мозом помогали. В первый день мы чинили ограды, на следующий – крышу сарая. Через пару дней я помогал Альберту ремонтировать двигатель трактора, который хозяин уже и не надеялся завести. Мы выпалывали дурман с кукурузного поля, а на следующий день сгребали сено, совсем как у Гектора Бледсо, но в этот раз было по-другому, потому что мы помогали нуждающимся, поэтому труд не казался кабальным. Я подумал, что в Линкольнской школе все могло бы быть совсем по-другому, если бы мы помогали Бледсо потому, что ему была нужна помощь, а не потому, что он с Брикманами наживался на нашем труде.