Марк Поповский - Третий лишний. Он, она и советский режим

В том же 1919 году, когда Бунин, сидя в захваченной большевиками Одессе, сделал эту запись, советское государственное издательство в Москве выпустило книгу Коллонтай „Новая мораль рабочего класса”. В главе „Отношения между полами и классовая борьба” Коллонтай, в полном согласии с Марксом и Энгельсом, объявила „буржуазную семью” пережитком, от которого надо как можно скорее избавляться. „Для рабочего класса, — писала она, — большая „текучесть”, меньшая закрепощенность общения полов вполне совпадают и даже непосредственно вытекают из основных задач данного класса. Отрицание момента „подчинения” в супружестве — точно так же нарушает последние искусственные скрепы буржуазной семьи. Напротив, момент „подчинения” одного члена класса другим точно так же, как момент „собственности” — по существу враждебен психике пролетариата. Не в интересах класса „закреплять” за отдельным членом революционного класса самостоятельного его представителя, долженствующего прежде всего служить интересам класса, а не выделенной и обособленной семейной ячейке… Закрепление женщины за домом, выдвигание на первый план интересов семьи, распространение прав безраздельной собственности одного супруга над другим, — все это явления, нарушающие основной принцип идеологии рабочего класса — товарищеской солидарности”.

Вместо брака, „закрепляющего” женщину за одним мужчиной, Коллонтай в, интересах класса” внесла понятия „быстротечный брак” и „половой коммунизм”. Она приветствует „многогранную” (в других работах „многострунную”) любовь, любовь свободную, которая никого ни к чему не обязывает и никому ни в чем не препятствует [16] В 1920 году А. Коллонтай опубликовала также книгу „Семья и коммунистическое государство”. . С истинно ленинской энергией эта, уже далеко не молодая женщина продолжала пропагандировать прелести „свободной любви” и после окончания Гражданской войны. При этом пользовалась она партийными издательствами и вполне официальными партийными и комсомольскими изданиями. И, конечно же, одобрением ЦК. В январе 1923 года Коллонтай опубликовала в официальном молодежном журнале „Молодая Гвардия” большую статью под многозначительным названием. Дорогу крылатому Эросу”. Она снова настаивала на том, что „многогранность” любви „не противоречит интересам пролетариата”. И даже напротив: в недрах рабочего класса давно уже выкристаллизовывается именно такой идеал взаимных отношений между полами. Более того, заглядывая в будущее, старая большевичка толкует о „преображенном Эросе”, когда никакой изоляции между любящими парами не будет вообще. „В коллективе, в котором интересы, задачи, стремления всех членов переплетены в густую сеть… общение полов будет, вероятно, покоиться на здоровом, свободном, естественном влечении полов, на „преображенном Эросе” [17] Журн. „Молодая Гвардия”. 1923, № 3, „Дорогу крылатому Эросу”. .

Коллонтай обращается не только к логике своего читателя, но и к его чувству. В том же 1923 году она пишет документальную книгу, в которой идеи свободной любви обрастают конкретными героями и ситуациями [18] А. Коллонтай. Любовь пчел трудовых” (Из серии рассказов: революция чувств и революция нравов). М., Гос. издательство, 1924. . Автор без обиняков признается читателю, что его герои не продукт литературного творчества, а реальные люди, современники, участники революции и Гражданской войны. Более того, Коллонтай объясняет, что к личностям этим относится она с нескрываемой симпатией. Итак, как же, по мнению писателя-публициста и большевистского философа, должна выглядеть новая мораль рабочего класса? Вот содержание одной из трех новелл книги.

Много лет знает Коллонтай семью, состоящую из трех поколений женщин. Все трое, бабушка, ее дочь и внучка — большевики. В прошлом старшие дамы были профессиональными революционерками-подпольщицами. Приходилось им жить и в эмиграции; в Швейцарии они дружили с Лениным и его окружением. Теперь бабушки уже нет, а мать Ольга Сергеевна и ее дочь, двадцатилетняя Женя, живут в Москве и обе занимаются ответственной партийной работой. Коллонтай поясняет, что характер у всех трех поколений женщин в этой семье очень твердый, деятельный и независимый. Большевистский характер. Есть в этой семье еще одно лицо — любовник Ольги Сергеевны. Ради Андрея она еще в Швейцарии бросила мужа, отца своей дочери. Андрей значительно моложе возлюбленной: ей лет сорок, ему — около тридцати. Описан он как красивый, но хрупкий светловолосый юноша. Андрей тоже партиец и тоже деятель. Как и многие другие партийные работники среднего звена, живет эта семья в одной комнате коммунальной квартиры. Живут они дружно, хотя из-за большой загруженности партработой видятся мало.

Идиллия рухнула в тот день, когда дочь зашла к матери на работу для того, чтобы сообщить ей о своей беременности. Естественно, что первым вопросом матери был вопрос об отце будущего ребенка. „Не знаю”, — ответила дочь. После ухода Жени Ольга Сергеевна стала нервничать в своем кабинете. История с Женей не шла у нее из головы. Она не могла работать и решила уйти домой пораньше. Открыв дверь комнаты, она обнаружила дочь в объятьях своего возлюбленного.

„Вы понимаете, — объясняла впоследствии Ольга Сергеевна Александре Коллонтай, — меня ошеломил не самый факт, а все то, что потом последовало. Андрей просто схватил шапку и, ничего не говоря, ушел. А Женя на мой невольный возглас „Зачем же ты сказала, что не знаешь, кто виновник твоей беременности?” спокойно сказала: „Я и теперь повторяю тебе то же самое, кто виноват Андрей или другой — я не знаю”.

— Кто другой?

— Ну да, эти месяцы у меня были сношения еще с одним товарищем, которого ты не знаешь…”

После этого ошеломляющего известия Женя стала уверять свою маму, что Андрея она не любит и того второго — тоже. Перед матерью Женя никакой вины не чувствует. „Ты ведь сама хотела, чтобы мы с Андреем были близкими друзьями. Ты радовалась нашей дружбе. Но где граница близости?..”

Коллонтай выслушала Ольгу Сергеевну, а затем пригласила Женю. Явилась высокая стройная девушка с портфелем: ее недавно избрали секретарем комсомольской ячейки. Свободно разговаривая с Коллонтай, старой приятельницей их семьи, Женя снова повторила, что не любит ни Андрея, ни того второго. Они просто товарищи, с которыми иногда приятно проводят время. А любовь? „Видите ли, — пустилась Женя в объяснения, — для того чтобы влюбиться, нужен досуг… А мне некогда. У нас в районе сейчас такая ответственная полоса… Ну и дорожишь часами, когда случайно вместе и обоим хорошо… Ведь это совершенно ни к чему не обязывает”.