Ася Долина - У него ко мне был Нью-Йорк

Тогда начались переходные годы. В мою жизнь тогда ворвались очень сильные и жёсткие переживания. Именно тогда я общалась, дружила со своим Д.

У нас были первые детские отношения. «Мужчина за номером ноль», как писала поэтесса Вера Павлова. Именно на том берегу мы и попрощались, когда он навсегда уехал в Америку.

Мы говорили друг другу «прощай» на «Филях». И мы расстались тинейджерами.

А потом наступил 2016 год, когда в Америке выбрали Трампа и весь мир спорил о политике, а он протянул мне руку прямо из того возраста, который я тогда вспомнила благодаря терапии. И который я именно тогда оплакивала.

Я отгорёвывала себя тринадцатилетнюю, я утешала себя ту словами, которые мне никто тогда не сказал. Что взрослеть не страшно, что быть женщиной — это космос, что жизнь каждую минуту сама толкает тебя вперёд, что самые горькие страницы книги всё равно переворачиваются.

И так совпало, что реальность подарила нам вторую встречу.

Двадцать лет спустя со мной заговорил человек, который выбирал меня тринадцатилетнюю.

И этот контакт с внутренним подростком кольнул в самую трепетную зону психики.

Когда воздух тёплый, как пирог из духовки, весна в Нью-Йорке наступила, полицейская сирена верещит прямо у левого пульсирующего виска, вертолёты сердито рокочут, люди вокруг галдят и щебечут.

А мы целуемся, целуемся, целуемся, целуемся, целуемся, застывшие посреди города, как будто нет ничего вокруг, и мы одни в белой комнате бытия, и огромная вселенная будто бы схлопнулась, а мне через две минуты — в аэропорт.

Нацеловаться на целую жизнь вперёд. Нацеловаться за целую жизнь назад. Все наши годы, прожитые друг без друга.

А вдруг мы больше не увидимся? Будто бы снова дети, которые ничего ещё не изведали. Так целуются в четырнадцать лет в подъезде около школы. А вдруг план окажется провальным? Закроют границу? Самолёт не долетит? Интернет отключат? Мы передумаем?

Стук твоего сердца под моей ладонью. Ультразвук в ушах, заглушающий сирены, рокот и брань. И нет никого важнее нас в городе, где миллионы шумных историй, и нет ничего горячее твоего сердца, и нет ни моего кровоточащего прошлого, ни проблесков печали в твоих глазах, ни даже нашего цветущего будущего — пока что.

Если бы я тогда не поцеловала, не перешла бы за секунду границу, то кем бы мы остались друг для друга, две души, потерявшиеся между Москвой и Нью-Йорком? Никем. Приятелями, эквивалентными безликим лайкам в социальных сетях, тегами на фотографиях, плоскими картинками 2D.

Недавно смотрела видео одной вдумчивой нью-йоркской художницы, она провела социальный эксперимент, где составила пары из совершенно незнакомых между собой людей. Там юноша и дама средних лет, офисный клерк и хиппушка, модник с недели моды и дальнобойщик, все изображения — чёрно-белые.

Им было дано задание в нужный момент поцеловаться, прикоснуться губами к чужим губам, настолько всерьёз, насколько это возможно. Кто-нибудь скажет: ерунда, глупые лабораторные опыты над людьми, пусто по содержанию, разве может что-то сокровенное делаться напоказ?

Я скажу: страсть вспыхивает в секунду, это видно в поцелуях, не бойся протягивать ладонь к сердцу того, кто нравится, и целовать, целовать, целовать. Ты потом узнаешь, что было дальше. В конце концов, всегда можно над собой посмеяться.

А ценность смеха как терапии в мою жизнь вернула Тамара. Я познакомилась с ней на занятиях йогой. Я первое время ходила ко всем подряд учителям, чтоб познакомиться с каждым, кто работает в клубе. Но тут мне попалась она.

Приземистая, будто бы чуть полная, при этом — подтянутая, спортивная. Мне кажется, такие фигуры бывают у цирковых артисток. Позже я узнала, что она колумбийка. Длинные тёмные волосы, белая, но пропитанная загаром кожа. Вся в татухах с таинственными символами, лицо — без макияжа.

Она была очень молодой, и только голос, интонация и мудрость в глазах выдавали её возраст. Ей было около семидесяти лет. Во время упражнения «Happy Baby», позы «счастливый ребёнок», она сообщила нам, что такое положение сейчас как раз любит принимать её пятая внучка.

Тамара где-то к середине занятия сказала нам встать на край коврика, дотянуть ладони до пола, затем оторвать ноги от пола и крутануться в самый обыкновенный кувырок через спину.

«Это не часть йоги, — пояснила она, — это for fun, для удовольствия».

И вот мы — её группа на этот вечер — смеёмся и кувыркаемся.

Как давно я кувыркалась в последний раз?

У меня даже нет ответа.

И вот вся наша йога-команда кувыркается и резвится. Работники банков, которые сбрасывают стресс через майндфулнесс. Седовласые владелицы малых бизнесов. Строгие подтянутые женщины средних лет, которые сразу после занятия облачатся обратно в деловые костюмы.

И мне так понравилось, какие слова произносила эта Тамара.

«Будьте сейчас смешными, смейтесь над собой, смейтесь над собой как можно чаще! Если у вас есть выбор, как отреагировать на что-то — посмеяться или воспринять предельно серьёзно, — до последнего держитесь первого варианта, не сдавайтесь».

Она тогда сказала: «Don’t even go there». Это она об этой нашей вертикальной морщине между бровей. Я точно привезла себе такую из Москвы.

Кувыркаясь на занятии колумбийки Тамары, я ощутила, насколько это важный навык. Иногда вспоминать, что жизнь помимо прочего — ещё и глупая, отвязная, дешёвая комедия. Моя так точно.

Как тогда, через месяц после того как переселилась в Нью-Йорк.

Готовилась два часа к ужину у друзей, выбирала платье, делала макияж, угадывала с украшениями. Вышла к ним ровно за час, чтобы не опоздать. Но всё равно каким-то образом перепутала Уэст-Сайд и Ист-Сайд и приехала не туда. Таксист собрался меня высаживать по адресу, который указала.

И всё, паника.

А дальше — как по сценарию. Внезапно гром и огромная страшная молния в небе. И в одну секунду начинается жуткий ливень стеной. Кусок платья, зажатый дверью, уезжает вместе с такси, нога в бархатной туфле приземляется прямо в глубокую лужу. И напоследок — мимо проезжает нарядная «феррари», которая обдаёт меня грязью с головы до пят.

На ужин к друзьям я приехала тогда на час позже, в рваном платье, с мокрыми ногами, потёкшей тушью, промокшая насквозь и замёрзшая до костей. Я бежала босиком через Центральный парк.

Можно было мечтать о шикарной свадьбе, чтобы причёска с жемчужинами, готовая за четыре часа до начала церемонии. Конечно же, удачное платье, в поисках которого просматриваются десятки каталогов как именитых американских брендов, так и малоизвестных европейских дизайнеров.