Эмма Страуб - Здесь все взрослые [litres]

– Стрик? – спросила женщина. – Третий кабинет. Доктор Макконнелл сейчас будет.

Портер быстро прошла в кабинет и легла в кресло, руки прижала к животу. Боли не было, во всяком случае, такой, как на ферме, и ей немного полегчало, правда, был испуг, – а что, если не болит, потому что там никого нет? Так случается, вот сердечко бьется, и вдруг – темнота.

Короткий стук – и в дверь сунула голову доктор Макконнелл, а за ней – Астрид.

– Я встретила в коридоре вашу маму. Можно войти? – Портер кивнула.

Астрид быстро подошла к ней сбоку, с обеспокоенным видом взяла за руку.

– Что случилось? Давайте посмотрим. Говорите, была кровь? – Доктор Макконнелл села на стул с колесиками и надела перчатки.

Как же непросто – быть врачом. В любой другой профессии можно позволить себе ложь во спасение, смягчить правду надеждой, облечь ее в мягкую форму. А врачи лгать не могут. Они дают тебе результаты, каких не видно на графике.

– Да, – сказала Портер.

Когда заболевали ее животные, она действовала решительно. Звонила доктору Гордону, приносила в загон груду одеял и сидела с козами, пока гроза не проходила. И с собой надо так же. Сохраняй спокойствие. Дыши ровно.

Доктор Макконнелл велела ей раздеться ниже пояса, укрыла ее колени тонким больничным одеялом. Портер лежала и думала о себе как о животном. Доктор Макконнелл молча слушала живот Портер с помощью стетоскопа, прижимая там и здесь, иногда спрашивала, не больно ли.

Астрид отвернулась от обнаженной плоти, будто и не знала каждую клеточку тела дочери, будто ее голое тело не прошло через голое тело самой Астрид.

– Сейчас быстро посмотрим область таза, Портер, убедимся, что все в порядке, хорошо? Вроде все в норме. Легкое кровотечение пугает, но это всего лишь кровь. Вовсе не значит, будто что-то идет не так. Если продолжится, как при тяжелых месячных, – тогда да, если боль усилится – тогда да. Сейчас чувствуете себя нормально? – Портер кивнула. – А крови была совсем капелька, верно?

Портер снова кивнула. Прикрыла глаза. Она слышала дыхание доктора Макконнелл и мамы, слышала, как по полу со скрипом ездит стул.

– Хорошо, давайте быстро посмотрим. – Врач выдавила на живот Портер теплую слизистую влагу, растерла ее специальной палочкой – для УЗИ.

Комнату сразу наполнил звук бьющегося сердца, будто лошадь неслась галопом. Портер открыла глаза и увидела на экране младенца, он плавал в жидкости, эдакий водный балет. Астрид ойкнула и еще крепче вцепилась в руку Портер. Портер взглянула на мать – глаза на мокром месте.

– Ой, – выдохнула Астрид. – Вот и она! О боже.

– Да, живехонькая и здоровехонькая, и по виду, и по звуку, – заверила доктор Макконнелл. – И с вами все хорошо, и с ней. Так что не тревожьтесь. Может, есть какие-то причины для беспокойства? Что-то вас заботит? – Она положила палочку на место, чтобы дальнейший разговор шел в благоприятной обстановке.

Одним врачам это удается лучше, другим хуже. Портер стало жаль беременных женщин, которым приходилось иметь дело с гинекологом-мужчиной.

Ей задали вопрос. Портер думала об этом все утро. Она посмотрела на маму, та легонько держала руку на ее плече, так королева держится за край трона ее супруга.

– Мама, прошу, отнесись к этому спокойно, – начала Портер, – но из-за аборта… – Она остановилась. Она не смотрела на мать, но и так услышала, как Астрид вздрогнула. – Ты же знаешь. Я делала аборт, давно, а потом была кровь, и кровь сегодня утром мне об этом напомнила. Но сейчас ничего такого нет? Я же не теряю ребенка?

– Нет, конечно, – успокоила доктор Макконнелл. – Матка в прекрасном состоянии. Беременность протекает как положено, все отлично. Внутри много чего происходит, сами знаете. В вашем теле полно крови, она движется, делает свою работу. Маленькая капелька – конечно, сигнал, но это вовсе не значит, что дело плохо. И правильно сделали, что приехали, теперь мы точно знаем – все в порядке.

– Как насчет секса? – спросила Портер.

– Секс во время беременности никто и никогда не запрещал, – ответила доктор Макконнелл.

Вот как людям удается «держать лицо»? В медицинских школах врачи целыми семестрами говорят о том, что у нормального человека вызывает смех – и не смеются. Перед глазами Портер возникли ряды будущих медиков, которые, глядя друг другу в глаза, произносят «пенис», «вагина», «яичники», «фекалии» и все такое.

Астрид отпустила плечо Портер и скрестила руки на груди.

– Портер. Вот почему я тебе спрашивала о Джереми Фогельмане. Думаешь, у меня глаз нет?

– Неважно, мама! Ребенок в норме? Я в норме?

– Обе в полном порядке. – Доктор Макконнелл передала Портер тряпицу – стереть с живота липкую жидкость.

Цвета зубной пасты, неестественно голубая, и Портер знала – сколько ни скреби, все равно маленькие сгустки останутся, потом она их обнаружит в резинке своего белья либо под пупком.

– Как узнать, справишься ты или нет? – вздохнула Портер.

– С чем справишься? – Доктор Макконнелл уже наводила в кабинете порядок.

Ее наверняка ждет следующий пациент, еще одну будущую маму надо успокоить.

– С материнством. – Портер села, живот холодный и влажный. Подоткнула рубашку, разгладила на теле. – Со всем этим.

Астрид кашлянула. К ней вернулась обычная стойкость.

– Вас беспокоит что-то конкретно? В городе есть замечательные курсы для будущих мам, группы по уходу за новорожденными, специалисты по кормлению… – Доктор Макконнелл выжидательно умолкла.

Портер засмеялась.

– Да, конечно, все это тоже. Но по большому счету я боюсь, что не потяну. Не смогу быть хорошей, толковой, терпеливой мамой. В этом смысле.

Доктор Макконнелл кивнула. Подобное она слышала не раз.

– Вот что я вам скажу: как правило, если будущую маму беспокоит, что она не справится с материнскими обязанностями, это значит, что она с ними обязательно справится. Если вас осознанно тревожит психическое и эмоциональное здоровье вашего ребенка, вы будете за этим следить. Поводов для беспокойства не вижу. – Она прикоснулась к запястью Портер. – Расслабьтесь. Думайте о себе. Займитесь пренатальной йогой. Иглотерапией. Медитацией. Вы все время общаетесь со своим ребенком. Разговаривайте с ней. Делитесь чувствами. Вы должны пройти через это вместе, понимаете?

– Понимаю, – кивнула Портер, глядя на свой выпуклый живот.

– Тогда увидимся через несколько недель. Астрид, рада вас видеть. Вы тоже за своим ребеночком последите, хорошо?

Доктор Макконнелл обняла Портер и Астрид и упорхнула в коридор. И уже пригласила в смотровую следующую пациентку. Тоже, по сути, родительский уход, когда помогаешь стольким женщинам (и их партнерам, надо полагать) перебраться с одной стороны жизни на другую, преодолеть этот сложный барьер. Все, кто прошел через руки доктора Макконнелл, становились другими людьми. Рэчел как-то сказала Портер, она где-то слышала, что рождение ребенка – главная причина, по которой женщины становятся повитухами и акушерками, беременность и деторождение их так меняют, что они превращаются в наркоманок, не способных оторваться от уютной и теплой женской матки.