Элиф Шафак - 10 минут 38 секунд в этом странном мире [litres]

Патологоанатом сгорбился над письменным столом и сосредоточенно сморщил лоб. У него не было никакого желания знать, кем была эта женщина и какую жизнь могла вести. Даже когда он только начал работать, истории жертв мало волновали его. По-настоящему интересовала его лишь сама смерть. Не в теологическом или философском смысле, а как научное изыскание. Он не переставал поражаться тому, как мало продвинулось человечество в том, что касалось обрядов погребения. Биологический вид, который сумел изобрести электронные часы, открыл ДНК и разработал аппараты МРТ, серьезно застопорился в смысле обращения с мертвыми. Едва ли что-то продвинулось по сравнению с обычаями тысячелетней давности. Конечно, те, кто купается в деньгах и обладает воображением, может придумать для себя нечто более интересное, чем остальные. Например, при желании можно выбросить останки в открытый космос. Или заморозить свое тело в надежде, что спустя сто лет найдут способ его оживить. Однако для большинства людей выбор весьма скуден: захоронение или кремация. Вот и все. Если там, наверху, есть Бог, Он, наверное, лопается со смеху над людьми, которые способны были создать атомные бомбы и искусственный интеллект, но до сих пор тревожатся по поводу собственной смерти и не знают, что делать с мертвыми. Как же это убого – выносить смерть на периферию жизни, когда она в центре всего!

Патологоанатом очень долго работал с трупами, предпочитая их молчаливое соседство бесконечной болтовне живых. Но чем больше тел он осматривал, тем больше интереса у него вызывал процесс умирания. Когда именно живое существо превращается в труп? В юности, когда он только окончил медицинский институт, у него был четкий ответ, но сейчас он уже не был так уверен. Теперь ему казалось, что, точно как камень, попадающий в пруд и служащий причиной исходящих от него кругов, прекращение жизни становится причиной ряда перемен, существенных и несущественных, и признавать факт смерти можно лишь тогда, когда завершатся финальные изменения. В медицинских журналах, которые он скрупулезно изучал, ему довелось прочитать сенсационное исследование, приведшее его в полный восторг. Исследователи в нескольких организациях с мировым именем наблюдали неослабевающую мозговую деятельность у тех, кто только что умер. В некоторых случаях она длилась всего несколько минут, а в иных – до десяти минут и тридцати восьми секунд. Что происходит в это время? Вспоминают ли умершие свое прошлое, и если да, то что именно и в каком порядке? Как разум может сжать целую жизнь так, чтобы она уместилась всего в несколько минут – столько же, сколько требуется для закипания воды в чайнике?

Последующие исследования показали, что более тысячи генов продолжают функционировать в телах и спустя несколько дней после констатации смерти. Возможно, мысли человека живут дольше, чем его сердце, мечты – дольше, чем его поджелудочная, а желания – продолжительнее, чем желчный пузырь… Если это правда, может, людей следует считать полуживыми, пока воспоминания, которые сделали их самими собой, все еще колышутся, расходятся кругами и остаются в этом мире? Пусть он пока не знал точных ответов на эти вопросы, но очень ценил возможность их отыскать. Патологоанатом никогда никому не расскажет об этом, потому что его вряд ли поймут, но ему очень нравилось работать в морге.

Стук в дверь резко оторвал его от мыслей.

– Войдите.

В кабинет, прихрамывая, вошел больничный служитель Камил Эффенди. Это был добродушный человек с нежной душой, несмотря на многие годы бессменной работы в этой больнице. Изначально его нанимали для выполнения неквалифицированной работы, однако он делал все, о чем бы ни попросили, порой даже зашивал пациентов в травмопункте, если не хватало хирургов.

– Салам алейкум , доктор.

– Алейкум салам , Камил Эффенди.

– Это и есть проститутка, о которой судачат сестры?

– Да. Ее привезли около полудня.

– Бедняжка, пусть Аллах простит все прегрешения, которые она могла совершить.

Патологоанатом улыбнулся, но улыбка эта не тронула его глаз.

– Могла? Забавные вещи говоришь, учитывая, кем она была. Вся ее жизнь была полна греха.

– Ну, возможно, это так… однако как знать, кто больше заслуживает рая – эта несчастная женщина или какой-нибудь фанатик, считающий, что лишь он один избран Богом.

– Ну-ну, Камил Эффенди! А я и не знал, что ты неравнодушен к шлюхам. Но будь осторожнее. Мне-то все равно, но многие наверняка могут поколотить тебя, услышав такие речи.

Старик не двигался и молчал. Он печально смотрел на тело, как будто когда-то знал погибшую. Казалось, что она спокойна. Большинство тел, которые он видел за долгие годы, казались такими же, и он часто задумывался: а может, они испытывают облегчение, что больше не надо сражаться с миром и его недоразумениями?

– У нее есть родственники, доктор?

– Не-а. Ее родители живут в Ване. Им сообщили, но они отказались забрать тело. Обычное дело.

– А братья или сестры?

Патологоанатом посмотрел в свои записи:

– Кажется, у нее не было… а-а… вот, брат умер.

– А еще кто-нибудь?

– Надо понимать, у нее есть тетя, которая больна… так что она не поможет. И… э-э-э… еще тетя и дядя…

– Может быть, кто-то из них поможет?

– Увы. Оба сказали, что не хотят иметь с ней ничего общего.

Поглаживая усы, Камил Эффенди переступил с ноги на ногу.

– Ладно, я почти закончил, – сказал патологоанатом. – Можешь отвезти ее на кладбище, в обычное место.

– Доктор, я тут подумал… Во дворе стоит группа людей. Они ждут уже несколько часов. Они очень подавлены.

– Кто они?

– Ее друзья.

– Друзья? – повторил патологоанатом так, словно для него это новое слово.

Ему это было неинтересно. Друзья уличной девки могут быть лишь такими же уличными девками, людьми, которых он, возможно, однажды увидит на этом самом стальном столе.

Камил Эффенди тихо кашлянул.

– Мне бы очень хотелось отдать тело им.

На это его собеседник нахмурился, и в его глазах зажегся суровый огонек.

– Ты прекрасно знаешь, что мы не имеем права это делать. Мы можем передавать тела только ближайшим родственникам.

– Я знаю, но… – осекся Камил Эффенди. – Если нет родственников, почему бы друзьям самим не устроить похороны?

– Наше государство не позволяет этого – и не просто так. Мы никогда не сможем подтвердить, кто они. Психов в мире полно: психопатов, тех, кто ворует внутренние органы… Начнется светопреставление.

Врач посмотрел на лицо старика – он не был уверен, что тот понял последнее слово.

– Да, но в подобных случаях – кому какое дело?

– Послушай, не мы придумали эти правила. Мы просто должны им следовать. Не пытайся установить новые порядки в старой деревне. В этой больнице и без того немало проблем.