Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Ну, если хочешь, спрашивай, — каким-то безразличным тоном произнесла девушка.

Софья Георгиевна ясно поняла две вещи: во-первых, ничего она этим разговором не добьется, Рената не расположена на откровенность с ней, и во-вторых, нужно предпринимать срочные меры для спасения дочери. Одного кокаина на ее тумбочке для этого достаточно, но явно имеют место и другие неблагоприятные обстоятельства. Но главное, она так и не узнала, в чем же причина этих неурядиц?

— Я непременно спрошу, но не сейчас, — встала Софья Георгиевна. — Мы еще поговорим с тобой.

— Как хочешь. — Рената посмотрела на мать, но в этом взгляде Софья Георгиевна не обнаружила никаких эмоций. И почувствовала, что ее тревога только усилилась.

Софья Георгиевна вернулась в покои, которые она занимала вместе с мужем. Михаила не было. Сначала она хотела рассказать ему о Ренате, но сейчас ее мысли изменились. Разумеется, она ему обо всем скажет, но вряд ли он сумеет ей помочь в этом деле. Тут нужен кто-то другой, кто способен воздействовать на девочку. Требуется моральный авторитет. Размышляла на эту тему Софья Георгиевна недолго, она встала, вышла из комнаты и спустилась вниз.

Как и предполагала Софья Георгиевна, отца Варлама она нашла в часовне, точнее, в той комнате, которая была выделена ему для этих целей. Времени он явно не терял, на стене висело несколько икон, под ними горела лампада. Сам священник стоял возле иконостаса и молился на образа. На вошедшую женщину он не обратил внимания.

Софья Георгиевна встала около стены на почтительном расстоянии от священника и стала ждать, когда тот завершит свою молитву. Ожидание оказалось довольно долгим, но Софья Георгиевна терпеливо молчала, не нарушая это священное действо.

Наконец, отец Варлам завершил моление и только после этого повернулся к ней.

— Благословите, отец Варлам, — попросила Софья Георгиевна. Она подошла к нему и поцеловала его руку, он ее перекрестил.

— Что вас привело ко мне? — спросил он.

— Желание просить вас о помощи.

— Всегда готов вам помочь. Что-то случилось?

— Речь идет о моей дочери, Ренате. Я не знаю, что с ней делать. Я боюсь за ее судьбу. Она пребывает в депрессии, и сегодня я обнаружила на тумбочке наркотики. Я не сомневаюсь, что она их принимает, я вижу это по ее виду. Раньше такого за ней не водилось. Мне страшно. Скажите, что делать?

Какое-то время священник пребывал в задумчивости. Затем нахмурился.

— «Где блуд, невоздержанная и нечистая жизнь, там естественно рождается и пьянство, и бесчинство, и великая несправедливость, и лихоимство и множество зла». Так нам говорит Иоанн Златоуст, — наставительно произнес он.

— Я понимаю и согласна со всем, что говорит Иоанн Златоуст, но что мне делать в конкретном случае, как спасти мою девочку? Она еще такая молодая и очень ранимая.

— Только Бог может ее спасти, — убежденно проговорил отец Варлам. — Она должна молиться.

— Это было бы хорошо, но в отличие от меня она не воцерковленная. Она никогда не молилась и даже не знает, как. Да и не станет этого делать. Только вы способны убедить ее прибегнуть к молитве.

— Что послужило причиной ее поведения? — спросил отец Варлам.

— Я не знаю, — растерянно произнесла Софья Георгиевна. — Ужас в том, что мне не понятно, что с ней творится. А она отказывается меня допускать в свой внутренний мир. И я ничего не могу сделать, чтобы в него проникнуть. Еще недавно она не была такой. А уж про наркотики и речи не могло быть.

— Бог испытывает на прочность нас соблазнами, в том числе убийственными. И не всем они по силе. Многие не выдерживают и поддаются им. Тем самым попадают во власть Сатане.

Софья Георгиевна почувствовала некоторое раздражение. Она не сомневалась в справедливости всего того, что говорит отец Варлам, но как все эти слова могут помочь ее дочери?

— Вы можете спасти Ренату? — напрямую спросила она.

— Спасаю не я, спасает Бог. Я лишь орудие его промысла.

— В таком случае Бог в вашем лице способен помочь ей? — переформатировала она свой вопрос.

И снова в их разговоре образовалась довольно долгая пауза.

— Если она охвачена дьяволом, я постараюсь изгнать его из нее, — сказал священник.

Софья Георгиевна с изумлением взглянула на отца Варлама, она не была готова к такому повороту событий.

— Если не ошибаюсь, это действие называется экзорцизмом?

— Да, — подтвердил отец Варлам. — Я проведу обряд изгнание из нее бесов.

— Изгнание бесов, — невольно повторила за ним Софья Георгиевна. — Но вам не кажется это преждевременно. Неужели вы полагаете, что в мою дочь вселились бесы?

— Бесы живут в каждом из нас. Только не в каждом они берут над человеком власть. «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идёт и берёт с собой семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого», — процитировал священник.

— Вы полагаете, что все так серьезно? — Софье Георгиевны вдруг стало страшно, хотя, что ее испугало, она не очень ясно представляла. Должна ли она бояться того, что происходит с Ренатой, или того, что намерен с ней сделать отец Варлам?

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Я прочитаю над вашей дочерью отчитку. Но это не всегда гарантирует изгнание бесов. Многое зависит от того, как сильно они укоренились в ее душе.

— А это не опасно?

— Изгнание бесов всегда сопряжено с опасностью. Но многократно опасней их не изгнать. Тогда они рано или поздно погубят человека. Это сделать необходимо.

— Предположим. А когда вы смогли бы провести обряд?

Отец Варлам в очередной раз погрузился в раздумья.

— Прежде чем провести над вашей дочерью обряд, я должен сам укрепить себя молитвой. Обряд требует больших сил, бесы легко своих позиций не сдают. Я начну подготовку в тот же момент, когда вы покинете эту молельню. Но вы должна дать согласие на изгнание нечистой силы.

Ничего подобного никто и никогда у нее не просил, и Софья Георгиевна чувствовала сильную растерянность. И не представляла, как ей поступить. С одной стороны, она врач с высшим образованием, кандидат наук, больные и коллеги считают ее отличным специалистом, с другой — от нее требуется дать согласие на проведение действий, которые пришли из далекого прошлого. А если это нанесет Ренате непоправимую душевную рану? Дочь уж точно не готова ни к чему подобному. Даже неясно, как ее заставить согласиться на изгнание бесов? Когда она об этом услышит, то посчитает, что ее мать сошла с ума. Но выхода у нее, скорее всего, нет.