Рой Бедичек - Приключения техасского натуралиста

Меня часто упрекают в том, что я приписываю птицам человеческие свойства. Так, на основе тщательного наблюдения я писал о «матери кардинала, учащей птенцов вести себя за столом». Я понимаю, что звучит это подозрительно, но располагаю фактами. Кардиналы любой иной пище предпочитают арбузные семечки. В сезон я запасаюсь ими, чтобы кормить кардиналов на своем участке. И вот, когда птенцы следуют за своей матерью по двору, я замечаю, что она соблюдает определенную процедуру кормления.

Расколоть эти семена, вынуть зерно и отколоть маленький кусочек для птенца довольно непросто. Пока мать все это делает, птенцы собираются перед ней полукругом, проявляя нетерпение, а она по очереди их кормит. Наблюдая за кормлением однажды утром, я заметил, что один из птенцов был агрессивнее других и все норовил урвать кусок из клюва матери вне очереди. В конце концов она сильно клюнула его в голову и выгнала из круга. Чем не обучение манерам за столом?

Спустя время я перестал рассказывать эту историю, посчитав ее случайной. Однако 31 мая 1942 года А. Ч. Райт, пресс-атташе Техасского университета, большой знаток природы, рассказал мне о похожем случае.

Я привожу его рассказ почти дословно: «На нашем дворе самец кардинала готовился кормить птенца кусочком черствого тоста. Трудясь над ним, он встал хвостом к птенцу, находившемуся на почтительном расстоянии. Тут сзади подлетел домовый воробей и, схватив кусок тоста, упорхнул. Кардинал гневно повернулся к птенцу и сурово наказал его, не подозревая, что воровство совершил воробей». Я благодарен мистеру Райту и за другую историю о воробье и кардинале. Птенец воробья, прыгая вокруг да около, попрошайничал у кардинала, кормившегося крошками возле порога. Наконец кардинал угостил воробья, кормя его точно так же, как своих птенцов.

Я завершу эту главу таким выводом: любой невероятный рассказ о природе, на который хорошо ложится народная мораль, скорее всего является вымыслом.

Начиная курс истории природоведения, Раскин любил говорить своим ученикам: «Сначала изучите, что хорошего в народе говорят о данном творении природы». В частности, народ большой дока в придумывании метких названий. Обратимся же к этой теме, хотя есть, разумеется, и поистине классические произведения ученых-писателей, поэтов и просто натуралистов, где подмечено немало интересного. Дарвин считал земляного червя прекрасным, а Уильям Мортон Уилер с большим юмором, не исключающим научности, писал о термите.

Народные названия не только отражают прекрасные мысли, но содержат в себе народный юмор, исторические сведения, а также массу восхитительной дезинформации. Тут и там их расцвечивают бессмертные предрассудки. Почти каждое истинно народное название — красиво упакованный маленький подарок, развернув который находишь зернышко мудрости. Оно есть результат народного выбора из множества случайных предложений, внесенных на заочном обсуждении теми, кто живет в тесном контакте с природой. Названия отражают свежее наблюдение, получаемое из первых рук. Оно придает живому существу образность, плоть и кровь.

Кто в Англии назвал полевую пупавку бычьим глазом? И почему в Новой Англии ее обозвали черноглазой Сюзанной? Уж конечно, это сделал не таксоном. У Rudbeckia bicolor , носящей это имя в Техасе, мягко склонена цветочная головка — она словно отворачивается в соблазнительной стыдливости. Черный глаз окаймлен длинными, свисающими ресницами. Я уверен, черноглазая Сюзанна была простоватой сельской девушкой. И, хотя такие рассуждения не выдерживают критики, название-то держится, распространившись из Новой Англии по всей стране, во всяком случае, в детских играх.

Каждый раз, видя мексиканского чечевичника, вспоминаю, как называют его в приграничной Мексике: Pajarito degollado — «маленькая птичка с разрезанным горлом». Трагическое пятно спускается на ее грудку и действительно похоже на брызги крови из рассеченного горла. Но вот чечевичник запевает — и к вам приходят радость и успокоение.

Но у меня связано с ним странное воспоминание. Это — единственная птица, которая способна оперировать своего птенца. Я собственными глазами видел, как птенчик стал задыхаться, чуть не упав с ветки. Мать запустила свой клюв в его горло и стала вытаскивать какое-то клейкое вещество. Ей пришлось погружать клюв глубоко, но она делала это мягко и терпеливо, и пациент был не менее терпелив. Малыш, крепко вцепившись в ветку, давясь, разевал клюв, а взрослая птичка то и дело доставала вязкие кусочки, каждый раз вытирая свой примитивный инструмент о сук. К сожалению, не могу сказать, была ли операция успешной, поскольку обе птицы в конце концов улетели.

Народные названия доказывают свою меткость тем, что закрепляются и распространяются. Ботаники присваивают растениям страшно нескладные, громоздкие наименования, состоящие порой из двух или даже трех слов. Эти названия пишутся в утвердившейся форме для удобства ученых, разбросанных по всему миру. Но в живой беседе они совершенно не употребляются. Официальный перечень научных наименований птиц не является окончательным и часто пересматривается. Термин, зарегистрированный в нем сегодня, завтра может стать устаревшим. Некоторые же народные названия птиц и цветов, которые использовал еще Чосер, по-прежнему употребляются в англоязычных странах всего мира.

Народное название обычно подчеркивает какую-либо запоминающуюся сторону предмета, какое-нибудь его внешнее свойство, сильно воздействующее на один из пяти органов чувств непосредственно, без использования скальпеля ученого, бинокля натуралиста, микроскопа и т. п. Народ игнорирует логику, по которой один объект должен иметь лишь одно имя. Если нужно, пусть будет дюжина или сотня имен для одной птицы или цветка. Одна птица или один цветок может быть богаче, чем другой, и потому требует больше названий.

Даже если при наименовании совершается ошибка, то и она обычно живая и выразительная: сама ее изобретательность и оригинальность делает ее запоминающейся. Объясняя эту ошибку, мы говорим: «Когда-то люди думали об этом вот так». А что может быть интереснее, чем путешествие в историю мысли?

Почему наш ночной сокол называется козодоем?

Почему некоторых рептилий типа домовых ужей, обитающих в сараях, называют молочными змеями?

Почему греки называли зимородка «халцион», т. е. тихий, безмятежный?