Эмма Донохью - Притяжение звезд

– Я никогда не была в больнице, – заметила она и с нескрываемым любопытством принялась разглядывать Айту Нунен, которая покачивалась на стуле возле своей кровати и что-то напевала себе под нос.

– Кстати, мисс Суини, я полагаю, у вас есть иммунитет?

Она, похоже, не поняла этого слова.

– К инфлюэнце, к гриппу. Раз уж вы пришли в инфекционное отделение без маски…

– А, да, был у меня грипп.

– Но я имела в виду грипп этого года, который особенно опасен, – уточнила я.

– Переболела им давным-давно. Так что мне надо делать, медсестра Пауэр?

Какое облегчение – наконец-то хоть кто-то задал мне этот вопрос.

– Давайте начнем с кровати миссис Нунен, ее надо перестелить.

Мне надо было удостовериться, что оба матраса лежат ровно: пружинный матрас в холщовом наматраснике на деревянной раме и волосяной в хлопчатобумажном чехле; красновато-коричневый водонепроницаемый прорезиненный коврик должен быть туго натянут, как и нижнее одеяло и нижняя простыня поверх него.

Дыша парами виски, Айта Нунен попыталась вскарабкаться на кровать.

– Еще минутку. – Я вежливо преградила ей путь рукой.

Из шкафа с постельными принадлежностями я вытащила свежую пеленку, верхнюю и нижнюю простыни и два одеяла.

– Когда мы стелем простыни и одеяла, расправляем все очень тщательно, чтобы складки не врезались в кожу миссис Нунен, ясно?

Брайди Суини кивнула.

Я помогла Айте Нунен улечься в кровать, и она, глубоко вздохнув, выкрикнула:

– Какая чушь!

Новенькая спросила:

– Что вы говорите?

Я покачала головой.

Лицо девушки застыло в испуге.

– Простите, мне нельзя с ними говорить?

Я улыбнулась.

– Просто хотела вас предупредить, чтобы вы не обращали внимания на странные восклицания миссис Нунен. – И я постучала пальцем по голове. – От высокой температуры у них, бывает, мутится рассудок.

Я обернула плечи пациентки платком и подложила другой платок ей под затылок.

Айта Нунен замахала чашкой-поильником.

– Ну что за увальни! Разбили мой фарфор вдребезги!

– Какая жалость! – с этими словами Брайди Суини поправила ее подушки.

Эта девушка – прирожденная сиделка, сделала я вывод. Такому не научишься в училище.

Я скомкала грязное белье и, сунув ворох в корзину, указала пальцем в сторону коридора.

– Это все нужно отнести к дверце, на которой висит табличка «Прачечная», а не «Мусоросжигательная».

Брайди Суини подхватила корзину и умчалась.

Делия Гарретт спросила:

– Она что, прямо с улицы к нам попала?

– Вообще-то, по рекомендации сестры Люк…

Смешок.

– У нас сейчас такая нехватка персонала, что я с радостью приму любую помощь, которая позволит мне уделять пациенткам больше внимания.

– А я и не говорю, что вам не надо ее принимать, – буркнула она в журнал.

Когда Брайди Суини вернулась, я объяснила ей назначение марлевых изделий в жестяных банках (квадраты – для компрессов, тампоны – для обработки ран и бинты – для перевязки), тампонов из льняной пакли, одноразовых салфеток, суровых ниток для перетягивания кровеносных сосудов и хирургических ниток, так называемых кошачьих кишок.

– Что, их правда делают из кишок кошек?

– На самом деле из овечьих. По правде сказать, я не знаю, почему эти нитки так называются, – призналась я.

Она обвела взглядом нашу палату.

– Значит, эти дамы находятся здесь, чтобы вы вылечили их от гриппа?

Я тихо вздохнула.

– Хотела бы я знать, как их вылечить. От этого нет лекарства. Болезнь должна протекать естественным образом.

– И как долго?

– Несколько дней или недель (я вспомнила о тех беднягах, кого болезнь без предупреждения убила на улице или дома), или может тянуться месяцами. Если уж совсем начистоту, это дело случая. Мы только и можем что держать их в тепле и покое, кормить и поить, чтобы они поднакопили сил и смогли побороть инфлюэнцу.

Моя молодая помощница явно была воодушевлена. Она спросила тихо:

– А почему миссис Нунен такого цвета?

А, вот это просто – тут я могла ее чему-то научить. И стала объяснять:

– У них темнеет лицо, если в кровь не попадает достаточно кислорода. Это называется синюшность, потому что кожа приобретает синий оттенок.

– Да у нее не синяя, а скорее багровая.

– Все начинается с легкого покраснения кожи, которое можно ошибочно принять за здоровый румянец. Если пациентке становится хуже, ее кожа делается темно-красной, почти коричневой (тут я подумала о багровых осенних листьях). В более тяжелых случаях коричневатый цвет может сменится лавандовым, и такими становятся губы. Если пациентке не хватает воздуха, ее щеки, и уши и даже кончики пальцев могут посинеть.

– Какой ужас!

Я повернулась к Делии Гарретт и успокоила ее:

– Не волнуйтесь, у вас нет никакой синюшности.

– То есть кожа буквально становится синей? – уточнила Брайди Суини.

Я покачала головой.

– Я видела, как кожа лица темнеет, становясь фиолетовой, багровой, а потом даже черной.

(У найденного утром медсестрой Кавана на улице анонимного мертвеца, когда она к нему подбежала, лицо уже посерело).

– Это прямо как тайный шифр! – произнесла восторженно Брайди Суини. – Красный – коричневый – синий – черный.

– Когда я училась на курсах, у нас были… (интересно, она знает слово «мнемонический» или «аллитерационный»?) особые ухищрения, с помощью которых мы запоминали медицинские факты.

– Какие?

– Ну… например, четыре буквы «т» обозначают причины постнатального кровотечения, кровотечения после родов, – это ткани, тонус, травма и тромбоцитопения [8] Пониженный уровень тромбоцитов в крови. .

– Вы так много знаете! – восхищенно пробормотала девушка.

Я повела ее знакомить с содержимым полок и шкафов.

– Если я отдам вам бывший в употреблении металлический инструмент, вам следует в обязательном порядке его простерилизовать, мисс Суини. Опустите его с помощью щипцов в эту кастрюльку и кипятите десять минут строго по часам.

– Прошу прощения, у меня нет…

– Часы – вон там, на стене. Потом расстелите чистую салфетку – они лежат в той картонной коробке – и щипцами положите на нее прокипяченный инструмент. Если вы что-то не успели прокипятить, все можно продезинфицировать в этом тазике, куда налит сильный раствор карболовой кислоты.

– Поняла.

Но понимала ли Брайди Суини всю важность того, что я ей рассказывала?

– Когда все инструменты высохнут, перенесите их щипцами на стерильный поднос вот на этой полке – здесь все стерильное, то есть предельно чистое, готовое к использованию врачом. Никогда не дотрагивайтесь до них, пока я вас об этом не попрошу, вам ясно?

Она кивнула.

Делия Гарретт закашлялась, и ее кашель перешел в утробное уханье.