Лоран Гунель - Я обещаю тебе свободу

— Нет!!! — как я и ожидала, закричали все хором.

— Только не моя чашка с сердечками!

— Поздно, — ответила я с некоторым злорадством в голосе, продолжая утрамбовывать чашки так, чтобы от них остались только осколки.

Затем я заглянула на кухню, чтобы в последний раз согласовать с Родриго мелочи касательно приема. Там вкусно пахло апельсиновым пирогом.

— Ты напомнил поставщикам, чтобы завтра утром все было на месте?

— За кого ты меня принимаешь? Мы что, первый раз организуем прием?

Ну вот, приехали, месье опять решил обидеться из-за пустяков.

— Нет, но к нам в первый раз придут сливки общества. А это накладывает некоторые обязательства.

— В любом случае я почти ничего не заказывал. Предпочитаю сам ездить рано утром на рынок, там самые свежие в городе продукты.

— Отлично. Только в этот раз проследи, пожалуйста, чтобы все порции были одного размера.

— Если тебе не нравится то, что я делаю, можешь найти другого повара.

— Перестань обижаться из-за ерунды, это просто невыносимо.

Родриго вытаращился на меня так, словно я сказала что-то ужасное.

— Я невыносимый? Это я невыносимый?

— Твоя обидчивость невыносима.

Он покачал головой и в бешенстве вылетел из кухни. Черт знает что. Нужно будет вспомнить, что я знаю об этом характере, чтобы найти к нему подход и лучше контролировать его скачки настроения.

После этого инцидента все шло спокойно. Круиз тоже протекал хорошо, но около причала Марко допустил две ошибки, за которые мы могли бы дорого заплатить. Когда он приближался к привычному месту стоянки, послышался металлический скрежет и сноп искр вылетел из-под борта: мы задели стоявшую у берега баржу. Затем, швартуясь, корабль сильно ударился о берег: Марко забыл сказать Бобби, чтобы тот повесил кранцы вдоль борта. Хотя, если бы он прислушался к моей просьбе причаливать как можно аккуратнее, пассажиры даже не почувствовали бы толчка.

В ярости я помчалась по лестнице, ведущей в капитанскую рубку, но на последней ступеньке споткнулась и скатилась обратно на палубу. Ко мне подбежала Катель:

— Ты как, Сибилла?

— Нормально, а что?

— Ну… ты упала…

— Да нет, я просто оступилась.

Думаю, в тот день мне было настолько важно проявлять свою силу, что даже в такой слабости я бы не призналась.

Поднявшись, я сделала ей замечание:

— Завтра надень платье подлиннее. У нас тут ресторан, а не свингерский клуб.

Я снова атаковала лестницу и ввалилась в капитанскую рубку, обрушивая на Марко поток ругани. Я справедливо упрекнула его за допущенные оплошности, а заодно вылила накопленные за три месяца недовольства, обиды и раздражение, которые раньше из страха держала при себе.

Закончив свою пламенную речь, я наконец почувствовала себя хорошо и спокойно. Куда лучше, чем раньше.

— Если бы вы нормально платили людям, они бы, может, лучше работали. Мне, например, уже три года не поднимали зарплату, — сказал он в свое оправдание.

Я могла бы честно признаться, что бюджет трещит по швам и мы не можем себе такое позволить. Но что-то внутри не давало показать себя обычным человеком, не справляющимся с трудностями.

— Чтобы получать больше, надо это заслужить!

Мне было легче выставить себя несправедливой, чем слабой.

— А инфляция? Ты подумала об инфляции? Если вы не повышаете зарплату, она падает. И раз уж ты решила говорить таким тоном, то вот мой ответ: я отказываюсь работать, пока вы не будете нормально платить. Посмотрим, как вы справитесь без меня.

Он, видимо, ждал, что я, как обычно, буду упрашивать его остаться. Но со словами «незаменимых людей нет» я вышла из рубки.

Час спустя дрожащая от страха Манон постучалась в мой кабинет.

— Это от Марко, — смущаясь, сказала она и протянула письмо.

Наш капитан объявил, что с сегодняшнего дня объявляет забастовку.

— Ты посмотри, сколько ошибок — как блох на собаке!

— Есть еще одна новость…

— Какая?

— Родриго ушел домой. Сказал, что заболел.

— Бедняжечка.

Если он не поправится за ночь, я отомщу так, как ему и не снилось.

Жалкий тип.

Только слабаки бунтуют, прогуливая работу.

Недолго думая, я позвала Бобби.

— Завтра будешь управлять кораблем во время вечерней прогулки.

— Но… я не умею…

— Ты тридцать лет трешься возле Марко. Только не говори, что ничему не научился за это время.

— Э-э-э… ну я… я что-то видел, но сам-то не делал.

— Ничего страшного, как-нибудь справишься.

— Ну да, но… у меня даже прав нет.

— Плевать. Чтобы проплыть триста метров по Соне, права не нужны. И потом, если кто-то привяжется, у нас на борту будет сам мэр.

— Ладно, ладно… если ты настаиваешь…

— Да, я настаиваю.

Я решила вернуться домой, не дожидаясь окончания концерта. Вдалеке, на палубе, я заметила Ивана Раффо. Казалось, он исподтишка наблюдает за мной. Какого черта он шляется здесь в такое время?

Перед уходом я зашла в комнату отдыха выключить кофеварку. Заодно вытряхнула записки из «почтового ящика» и краем глаза взглянула, что там писали. Полная ахинея! Они, видите ли, углядели грубость там, где я проявляла лидерские качества.

В любом случае сама идея таких писем была абсолютно идиотской. Это начальник должен оценивать подчиненных, а не наоборот. Все равно что попросить учеников ставить оценки учителю, а преступников — судить полицейских.

Я уже шла к трапу, когда ко мне подошел Иван Раффо. Выглядел он так, словно только что увидел привидение.

— Мадам Ширдун.

— Слушаю вас.

— Мне надо вам сказать, что я считаю вас очень милой.

Вот уж в таких комплиментах я точно не нуждалась.

— Что вам нужно?

— Я хочу сообщить, что, хоть я и приехал как аудитор, вовсе не осуждаю вас за сложности, с которыми вы столкнулись.

Если минуту назад я чувствовала досаду, то теперь меня охватил гнев: я не собиралась выслушивать слова утешения от этого стриженого гнома.

— В любом случае, — продолжал он, — не переживайте. Совершенно нормально, что женщина не справляется с руководящей работой…

У меня вскипела кровь. Я чувствовала себя так, как если бы он дал мне пощечину.

— Что вы несете, а?

— В общем… я тщательно проанализировал ситуацию и… пришел к выводу, что люблю вас…

— Что?

— Да, я хочу на вас жениться… Поверьте, вам станет гораздо легче.

— Вы хотите на мне жениться.

— Со мной вам не придется работать. Будете заниматься домом, окажетесь наконец на своем месте. Вот увидите, вам понравится.

Я сделала глубокий вдох:

— Послушай меня, парнишка…

Кажется, этот идиот не понял ни слова из того, что я сказала. По крайней мере, выглядел он довольно пришибленно. Но я все-таки вправила ему мозги, и он убрался, поджав хвост. Я была уверена, что в ближайшее время он не будет докучать мне своими признаниями.