Лина Сайфер - Театр мыльных пузырей [litres]

Руби подошла к девушке и встала рядом. Та лишь мельком глянула на нее.

Барлоу тихо достала две сигареты из пачки, закурила одну, а другую протянула Аннетт. Та подумала несколько секунд, но всё же приняла её.

– Не знала, что ты куришь, – сказала Руби, затягиваясь.

– Почти никогда, – честно призналась Аннетт, выпуская облачко дыма. – Зачем ты пришла?

– Думала, ты захочешь поговорить.

– Мы не особо ладим.

– И что? – пожала плечами девушка. – Мне жаль.

– Почему?

– Потому что тебе больно.

– Я совершила ошибку, Руби, – горько усмехнулась Аннетт. – Ты думаешь, я не знаю о том, что они говорят? Я для вас «белая ворона», которая совершенно не вписывается в ваши рамки.

– У нас нет рамок, – нахмурилась Барлоу.

– Это вы так думаете. Мне тут не место, я сама это чувствую.

– Ты здесь из-за него, – кивнула Руби.

– Да. Несмотря на все эти всплески ярости, Макс хороший человек. Ему нужен этот выброс, чтобы не срываться на близких, но он совершенно не знает меры. Ни в чём.

Руби молчала, слушая девушку, по щекам которой катились слёзы.

– Я просто хотела помочь ему. Что в этом плохого? – спросила Аннетт, взглянув на Руби. Губы девушки сильно покраснели и дрожали.

– Ничего плохого, – честно ответила девушка.

– Я так боюсь, что не получится, – обречённо вздохнула блондинка. – В последнее время это стало моей главной целью – его спасение.

– Спасение от чего?

– От падения, – сказала Аннетт так, будто это являлось само собой разумеющимся.

– Ты уверена, что падает он? – тихо спросила Руби. – Уверена, что его нужно спасать? Все так называемые «спасатели» мечтают о человеке, который сможет поднять их со дна. Ты мучаешься здесь, тебе некомфортно и плохо, ты бросила семью. Так и поступают люди – отдают себя другим, забывая о собственной жизни. Но потом будет уже поздно что-то менять. Потом ты будешь оборачиваться назад и гадать, что же сделала неправильно. Да всё. Ты всё сделала неправильно, посвятив свою жизнь человеку, который, скорее всего, даже не хочет быть спасённым. Люди называют это добродетелью – забывать о себе во имя кого-то, но…

– Ты считаешь это неправильным? – перебила ее Аннетт.

– Считаю. Но, знаешь, будь я на твоём месте, вряд ли бы послушала свой же совет.

– Ты говоришь так, будто была в моей шкуре, – нахмурилась блондинка.

– Нет, я была в шкуре Макса, – грустно улыбнулась Руби. – Я бросила человека, каждый день отдававшего мне всего себя. Она хотела спасти меня. Я была мишенью, в которую пускались стрелы добра. Она долго не могла попасть в «яблочко», хотя была так близко… А потом мишень развалилась на сотни кусочков, а затем и вовсе исчезла, забрав с собой все потраченные силы.

– Не считай себя чудовищем, – сказала Аннетт и положила руку на плечо девушки.

– Будь ты на моём месте, ты поступила бы так же, – усмехнулась Барлоу.

Фургон трясся на неровной дороге. Место за рулём занял Лео. Его лицо было крайне сосредоточенным, а в глазах читалось разочарование. Улыбающийся парень с заразительным смехом превратился в напряжённого юношу, контролирующего ситуацию.

Они выехали из Бисмарка чуть больше четверти часа назад, когда часы показывали почти четыре утра. Мало кто из ребят помнил, сколько времени они провели в казино, клубе или в отеле, пытаясь собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Сошлись в одном – стоило валить и как можно быстрее. Больше всех эту идею поддерживал Дэнни.

Аннетт, которая пыталась держать себя в руках, всё же присоединилась к Кейну, ведущему «Форд», удобно разместившись на заднем сиденье с плеером. Арья сидела в маленькой кухне дома на колёсах, сжимая в руках бутылку пива и поглядывая на Макса, сидящего напротив и изучающего свои руки.

– Когда ты прекратишь? – наконец спросила она совершенно спокойно, без осуждения.

Парень не ответил. Девушка встала и направилась к брату, тяжело опустившись рядом и положив голову ему на плечо.

Руби осталась наедине с Иденом, который сейчас вызывал лишь жалость. Она не знала, стоит ли начинать разговор и есть ли вообще в этом смысл, потому просто сидела, пытаясь как можно скорее прикончить бутылку колы.

– Зачем ты взял пистолет?

– Я знал, что сорвусь, – пожал плечами Макс.

– Ты находишь это забавным? – стиснула зубы девушка.

– Не знаю, – честно признался парень.

– Тебе как будто нравится пугать людей, заставлять их думать о тебе, выяснять, что ты такое.

– Ты считаешь?

– Ты надеешься, что они обнаружат что-то в тебе. Что они поймут, какой ты, и скажут, потому что сам ты ничего не знаешь. Ты не знаешь, что ты за человек. Тебе нужно услышать хоть что-нибудь.

– Ты думаешь, что видишь людей насквозь, Руби Барлоу, – засмеялся Макс, не поднимая головы.

– Нет, это ты так думаешь.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь спокойной тихой музыкой, разносившейся по салону фургона, и шумом колёс.

– А если бы ты убил его?

– И что тогда случилось бы? – с безразличием в голосе спросил Иден.

– «И что»?! Чёрт, ты серьёзно?! – сорвалась Руби.

– В чём проблема? Убил бы, какая разница?

– Тебя ведь совершенно не волнует, что у этого парня могли быть родственники, которые его любят, да? Неужели ты никого не любил по-настоящему? Неужели ты не знаешь, как разрывается сердце, когда теряешь близкого человека? Один выстрел, одно необдуманное действие – и ты сломал жизнь людям, которые этим человеком дорожили.

– Это судьба ломает жизни. Ни я, ни кто-либо другой. Только судьба, – произнёс Макс, поднимая, наконец, голову. Его глаза были красными от слёз, соль размывала запёкшуюся кровь на лице, создавая чудовищные узоры.

– Это слова маньяка, – устало прошептала девушка.

– Отстань, Барлоу. Ты ничего не понимаешь.

– Я прекрасно понимаю, что такими темпами ты превратишься в чудовище, – ответила она, проходя мимо парня.

Руби оперлась одной ногой о перекладину, заскочила на полку, располагающуюся прямо над водительским сиденьем, где обычно лежал Кейн, и положила голову на подушку.

«Пусть остается наедине со своими эмоциями. Когда-нибудь они его разорвут…»

«Знакомо, не правда ли?» – прошипел в ухо паразит.

«Иди к чёрту!»

«Может быть, именно поэтому ты так хочешь разобраться, помочь? Потому что сталкивалась с подобным не раз. Вдруг, помогая ему, ты найдешь исцеление и для себя?» – издевательски продолжал змей.

Руби закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на мерном шуме колёс, укутавшись тонким пледом и отвернувшись к стенке.

Подушка пахла одеколоном Кейна.

Утро выдалось прохладным.

Макс сменил Лео примерно в восемь утра, перенёс Арью на кровать и тихо закурил, думая о прошедших днях и о людях, которые сейчас были рядом.