Серж Брусов - Верни мне мой 2007-й [litres]

Вообще, в конце мая – начале июня в университете царила удивительная атмосфера. С одной стороны, курс лекций и семинаров уже закончился, и бесконечные потоки студентов, не спеша перемещающихся между аудиториями подобно косякам мелких рыбешек в Атлантическом океане, исчезли. С другой – на их месте появились бешено мечущиеся туда-сюда должники, вылавливающие преподавателей для сдачи различных курсовых, лабораторных и прочих околонаучных работ, не закрытых в срок. Людей в институте вроде бы становилось меньше, но в то же время активность оставшихся компенсировала количество ушедших.

В начале лета 2007-го я сумел сдать последние зачеты вовремя и допустился до экзаменов без опозданий.

Опубликовано: июнь 2007-го

Отредактировано: на этой неделе

Играет: Linkin Park «No More Sorrow»

Шестого июня Linkin Park давали первый концерт в России. Билеты на выступление в «Олимпийском» закончились еще в апреле. Цены на пропуск в фан-зону и танцпартер были совершенно дикими, что не помешало фанатам разобрать всю квоту за несколько дней. Мы с Антоном совершенно не ожидали такого ажиотажа, из-за чего в итоге нам пришлось купить билет на трибуну, и «тиражирование» потребовало больше усилий и времени, чем обычно. На каждой копии нужно было «перебивать» сектор, ряд и место, чтобы в случае обнаружения невозможно было выйти на оригинал. На этот концерт мы изготовили совсем немного подделок – всего около пятнадцати штук.

Я ждал Натку на станции «Проспект Мира». Она появилась ровно в половине седьмого – как договаривались. Одета в этот раз была не слишком броско, хотя, возможно, так казалось из-за огромной массы людей с неформальными атрибутами, явно направляющихся туда же, куда и мы. Натка улыбнулась и чмокнула меня в щеку. Я ответил взаимностью и поинтересовался:

– Как голова?

– Нормально. Да она не всегда болит. Так, приступами.

После прошлой встречи в кино девушка регулярно жаловалась мне в «аське» на головные боли. Не сильные, но тягучие и ноющие. В больнице сделали томографию и совершенно уверенно определили, что физически всё в полном порядке, беспокоиться не о чем.

Мы поднялись на эскалаторе и в пестром потоке поклонников альтернативной музыки двинулись к «Олимпийскому». Сверив на билете номер нужного подъезда спорткомплекса, мы встали в очередь. Натка окинула взглядом толпу и безапелляционно декларировала:

– Почти двадцать тысяч человек. Круто.

– Это ты откуда знаешь?

– Я не знала. Узнала сейчас. Я вообще теперь много чего узнать могу.

– Это ты о чтении мыслей? Совершенствуешься в этом?

– Да это не чтение мыслей. Слишком узкий термин. Я для себя называю эту штуку – «получение информации». Человеческие мысли – просто кусочки общей картины мира. Информации вокруг очень много.

Натка периодически писала мне о том, что всё лучше овладевает своими необычными способностями. Но то, что она говорила сейчас, всё равно очень сильно поразило меня. Я побеспокоился:

– Так серьезно всё… чувствуешь хорошо себя? Ну, в плане, у тебя ведь с развитием этой фигни голова стала болеть…

– Это с непривычки. Мое прежнее, привычное представление о восприятии окружающего пространства очень сильно, буквально физически конфликтует с тем, что я вижу сейчас. Думаю, мигрени именно из-за этого.

Даже ее речь теперь звучала по-другому: более рассудительно и слишком серьезно для двадцатилетней девушки. Я пожал плечами:

– Главное, чтобы на самочувствии не сказывалось.

– Конечно. Уже почти никак.

Очередь мы отстояли минут за десять, после чего прошли на нужный сектор и встали недалеко от прохода. Места, указанные на наших «билетах», понятное дело, были заняты. На сцене уже вовсю разогревали зал Jane Air. Принимали их, по крайней мере на трибунах, очень вяло. Рядом с нами было много людей «за тридцать», которые, по-видимому, не особо увлекались андеграундной музыкальной сценой.

Меня похлопали по плечу. Это был Антон в компании новой спутницы.

– Здоров! Мы совсем недалеко тут, в С-9. Грин там тоже. Это Марина, познакомились в очереди, тусит с нами.

Я представил себя и Натку. Марине на вид было лет восемнадцать или девятнадцать. Имидж явно намекал на исключительность и протест: в натуральные светлые волосы вплетены ярко-синие атласные ленты, глаза обильно накрашены, в каждом ухе по два широких «тоннеля». Из одежды на девушке была облегающая футболка с изображением группы Slipknot и черная кожаная мини-юбка. На ногах, конечно же, классические высокие «конверсы».

Натка едва заметно (я, однако, успел обратить внимание) поморщилась и отвернулась к сцене. Jane Air закончили выступление. Антон с Мариной постояли около нас еще какое-то время и ушли в свой сектор, пообещав встретиться после концерта. «Олимпийский» замер в ожидании главных гостей вечера. Пауза затянулась. Я решил оживить повисшую между нами тишину:

– Что ты можешь сказать о Марине?

Натка еще раз поморщилась, теперь менее сдержанно, чем раньше:

– Шлюха.

Я опешил от столь категоричной оценки и попытался несколько унять девушку:

– Слушай, думаю, неправильно вот так сразу клеймо на человека ставить. Или по внешнему виду судить. Тут почти все девчонки так одеты. Тоже шлюхи?

Моя подруга ответила не сразу, сначала осмотрела зал:

– Нет, конечно. Дело не в одежде. Просто я прочла информацию и сделала такой вывод.

– Ну, всё равно. Как-то посдержаннее надо.

– Ты спросил, что я думаю, я сказала. Никакого клейма не ставила. Когда ставят клеймо, все сразу видят, какой человек перед ними. А в этом случае вижу только я. Так что… Ладно, закроем тему. Вон, уже Честер на сцене.

Действительно, под бурные, оглушительные овации фанатов Linkin Park вышли из-за кулис и сразу зарядили один из своих ранних хитов – «One Step Closer». Слова, естественно, знал и пел весь зал, иногда даже перекрикивая обоих солистов. Я впервые услышал эту группу в далеком 2000-м, еще ребенком, а потому получал особое удовольствие наблюдать воочию исполнение любимых песен. Где-то в середине концерта к нам подошел Грин в компании парня и девушки, обоих я зрительно знал по «Пушке». Казалось, он был немного разочарован. Я поинтересовался:

– Чего такой кислый? Ты ведь так хотел сюда попасть.

– Да концерт-то отличный, только с трибун смотреть как-то не айс. Потолкаться охота. Думаем вот с ребятами ломануть на танцпол. Прям здесь, – Грин кивнул вперед.

Впереди, там, где заканчивалась трибуна, проход между рядами упирался в невысокие перила, за которыми стояло оцепление секьюрити, следивших, чтобы никто не лез в танцпартер. Расстояние от одного охранника до другого составляло метров пять, и наш проход по счастливой случайности как раз попал аккурат посередине между звеньями живой цепи. Располагался танцпол, однако, не сразу за кольцом охраны – чтобы попасть в него, нужно было, миновав перила, пробежать не пойманным еще полсотни метров. Задача непростая. Я так и сказал Грину. Он отмахнулся: