Джесс Лури - Когда деревья молчат

– Ну, если передумаешь, то завтра в полдень мы будем в общественном парке у озера Корона. – Я не знала, правда ли это, будем ли мы устраивать вечеринки, раз теперь приехала армия, а Габриэль пропал. – Там будет еда и торт, и мы будем купаться.

– Спасибо, – снова сказала она. Она не собиралась приходить.

– Мне уже надо идти.

– Ладно, – ответила Иви. Она даже не подняла глаз от своей игры.

Я перекинула рюкзак через плечо и вскочила обратно на велик. Я не осознавала, что возвращаюсь к дому Коннелли, пока не оказалась перед ним. Пикетчики уже ушли. Я подъехала прямо к его двери и постучала. Я не придумала, что сказать, потому что решила, что его нет дома. И я чуть не свалилась с сиденья, когда он открыл дверь.

– Мистер Коннелли!

Он выглядел так, словно не ел, не спал и не брился со времени нашего с Фрэнком визита.

Он уставился на меня так, словно не узнал, а потом посмотрел через моё плечо направо и налево.

– Тебе не следует здесь быть.

Его пустой взгляд испугал меня. У меня не хватило духу рассказать ему о Бауэре, по крайней мере сразу. Мне нужно прийти к этому постепенно.

– Я хотела вам рассказать про продажи попкорна.

Вспышка, похожая на раздражение, промелькнула на его лице.

– Тебя не должны видеть со мной. Я опасный человек. Разве ты не слышала?

– Я видела здесь Краба пару дней назад, – сказала я, глядя себе под ноги. И вот тогда я поняла, почему на самом деле приехала сюда. Мне нужно было, чтобы Коннелли сказал, что мои глаза мне соврали, что он, конечно же, не приглашал Краба к себе на кухню, когда с мальчиками из Лилидейла творился весь этот кошмар.

– Я нанял его для работы во дворе, – сказал Коннелли ломким голосом. Затем он захлопнул дверь у меня перед носом.

Пока я ехала домой, камень в моей душе стал тяжелее.

Я ушла спать ребёнком, а проснулась подростком.

Мне честно-пречестно было тринадцать лет. Я чувствовала себя иначе, сто процентов. Солнце сияло, птички щебетали, и я почти могла притвориться, что мир вокруг меня не рушится, почти могла обогнать тот серый ужас, который кусал меня за пятки. Мне разрешили позавтракать кукурузными хлопьями, молоком и бананами. Именные кукурузные хлопья, которые мама купила специально для меня.

Я играла с кошками, пока не пришло время уходить.

– Готова к своему дню рождения? – спросила мама, когда я увидела, что она загружает фургон.

– Я родилась готовой к своему дню рождения.

Мама не рассмеялась моей шутке. Наверное, она её не поняла или, может, сегодня было не совсем то настроение для смеха. Хотя она испекла торт и купила мороженое, а ещё кукурузные хлопья, нарезанную ветчину и сыр, белый хлеб, горчицу и чипсы. Скоропортящиеся продукты лежали на льду в переносном холодильнике, который она засунула в заднюю часть фургона.

Сефи была в летней школе. Папы рядом не было, по крайней мере, я его не видела. Только мы с мамой ехали в фургоне к озеру Корона.

– Скажи ещё раз, сколько человек ты пригласила? – спросила мама.

– Троих.

Она опустила козырёк в фургоне, чтобы защититься от солнца.

– Сегодня хорошая погода.

– Спасибо, что всё устроила.

Она кивнула. Её волосы были собраны в хвостик, на ней были коралловые шорты и такая же рубашка, которую она сшила сама. Её единственная пара сандалий не очень сочеталась с этим летним нарядом, но зато они были в хорошей форме. Линн и её мама, наверное, даже ничего не заметят.

Она бросила на меня быстрый взгляд.

– Ты чего так смотришь?

– Ничего. Ты хорошо выглядишь. – Я стряхнула воображаемую пыль с колен. Она так и не заметила, что я побрила ноги. А ещё не спросила о моей вчерашней поездке, а я и не настаивала. – Каким был Рамми Бауэр в молодости?

Она снова посмотрела на меня, в этот раз как-то холоднее.

– Ты про мистера Бауэра?

– Гоблин назвал его «Рамми».

Она нахмурилась. Я заметила новые морщины между её бровями и возле рта.

– Он был нормальным. Ну, вполне милым.

– А почему вы расстались?

Мама заправила прядь волос за ухо.

– Это был школьный роман. Он бы много не продлился. Твой отец всегда был для меня тем самым.

– А мистер Бауэр попадал в передряги в старшей школе?

На это она хмыкнула. Звук был какой-то бумажный.

– Ну да, пожалуй. Он дрался и всё такое. Но все заслуживают второго шанса, тебе не кажется?

– Все?

– Конечно. Взять даже наших новых соседей. – Она наклонила голову к дому Фрэнка, когда мы проезжали. – Мистер Гомес сидел в тюрьме.

– Быть того не может.

– Ага. Арамис нам сказал, но не ответил, за что.

– Мам, мне кажется, мистер Бауэр…

– Расстроен тем, что на мальчиков нападают? Уверена, так и есть. И он делает всё, что может, чтобы найти Габриэля.

Я смотрела, как мимо катятся холмы, и мой шрам натягивался, как верёвка на шее. Гравий сменился смолой. Мама не будет слушать о сержанте Бауэре. Я открыла рот, чтобы изложить свою точку зрения, но из него вывалился совершенно другой набор слов.

– Я боюсь папу.

Машина рванулась вперёд, когда её нога резко нажала на газ.

– Ты со своим воображением. Хватит так драматизировать.

Моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я крепко сжала губы. Я наконец-то собиралась всё высказать.

– Он всегда говорит такие гадости.

Её руки крепче сжали руль.

– Только не начинай опять.

Она не слышала меня, никогда не могла услышать, но я отчаянно надеялась, что если буду правильно подбирать слова, как в те ночи, когда мои заметки мешали папе подниматься по лестнице, то смогу заставить её понять.

– Зачем нам с ним жить?

– Я тебе говорила. Я его люблю. Он хороший муж.

– Нет, не хороший, – потрясла головой я.

– Ты многого не знаешь.

Я снова выглянула в окно. Мимо проносились маленькие домики. Парк был прямо перед ними. Пожалуй, я правда многого не знала. Во-первых, я не знала, что делать с горячим маленьким камнем, который оседал в моем животе каждый раз, когда мама вот так меня затыкала. Я не знала, что делать с отцом, который преследовал меня и Сефи. Я не знала, что делать со своим страхом, что теперь он помогает сержанту Бауэру выслеживать мальчиков или, по крайней мере, смотрит в другую сторону, пока это делает сержант Бауэр.

– Эй, это что, машина Линн? – мама указала на дальний конец парковки, где мы остановились. – Они рано приехали!

Она поставила фургон рядом с серебристым седаном, и мы обе вышли. Мы положили сухие продукты на холодильник и вместе потащили тяжелую бело-голубую коробку вниз по склону к общественным столикам для пикника. Линн и её мама уже заняли самый лучший – тот, что стоял под дубом. Я не могла отпустить переносной холодильник, чтобы помахать рукой, но крикнула, как только мы оказались рядом: