Юрий Мамлеев - Том 2. Последняя комедия. Блуждающее время. Рассказы

Гуреев оцепенел, но в душе захотел выпрыгнуть в окно.

— Кому же подписать? — машинально спросил он.

— Никому, — ответил хозяин. — То есть подпишите так: «Ожившим Квашевым посвящаю».

И Квашев ласково поглядел на писателя.

Гуреев — нервы у него окончательно сдали — вдруг запел. Пел он про тайгу и тайну. Квашевы не среагировали, они только покачивали в такт головами, глядя на Мишу Гуреева.

— Хорошо поёте, — наконец выдавил Лёша Квашев, хозяин.

— Так у нас в деревне леший в лесу пел, — расслабленно сказала Тоня.

Гуреев кончил петь и попросил чаю, надеясь, что за чаем сбежит. Квашев обнял Гуреева за шею.

— Да вы нас не бойтесь. Михаил Семёнович. Как только мы стали Квашевы, жизнь у нас пошла спокойная, размеренная. Молчаливая даже.

— Чаю! — выкрикнул Гуреев и стукнул кулаком по столу.

— Чаю на том свете напьёмся, — слезливо ответил Лёша.

В это время Тоня рукой своей сделала мужу какой-то таинственный знак. Гуреев понял это своеобразно: его хотят зарезать. Взвизгнул внутри себя, но добродушное выражение на лице Тони немного успокоило его.

— Мы вашу книгу наизусть знаем. Весь пухлый роман, — произнесла вдруг Квашева. — Прочтите любую строчку в книге, хоть в середине, и мы продолжим, не глядя.

Она сказала об этом с таким фанатизмом, что Миша сразу поверил.

— Да, да, да, — только и пробормотал он.

Про себя ужаснулся: он сам не только не помнил хоть одну строчку из своего романа, но забыл даже имена и фамилии всех персонажей, кроме двух главных, обозначенных в оглавлении. Он стыдился своего первого романа, далее, считал он, пошло получше. Однажды на одном тусовочном вечере в ЦДЛ к нему подошёл знаменитый критик и укоризненно сказал:

— Вчера случайно попался ваш роман «Жизнь Квашевых». Прочёл, сколько смог… Миша, сожгите этот роман и напишите в «Литературку», что писали эту книгу во сне. Сделайте что-нибудь, этот роман просто рушит всякий намёк на ваш талант. Вы уж извините меня.

В душе Гуреев не мог не согласиться, критик был хамоват, но прав.

И вот теперь он окружён беспредельной любовью к этому роману. До бреда, до воплощения в его персонажи.

— Ну, я не понимаю, можно впустить в себя образ Гамлета, Алёши Карамазова, наконец, Иудушки Головлёва, но Квашевых…

И Гуреев тоскливо огляделся: именно бездарность романа угнетала его. «Нет-нет, никуда его я не смог припрятать, эта книга преследует меня», — думал он.

— Дайте мне поцеловать вашу правую руку, — липко произнесла Квашева без улыбки. — Ведь этой рукой вы писали роман.

— Почему этот роман? — взвинтился Гуреев. — Моя лучшая книга — «Две недели в дремучем лесу». Все критики признают это.

— Да разве сравнить! — охнул Квашев. — Мы пробовали читать, да уснули.

В это время Квашева подмигнула мужу, и он, в свою очередь, подмигнул ей.

«Начинается», — подумал Гуреев в холодном поту.

Квашева растворилась в улыбке и умильно обратилась к Гурееву:

— Михаил Семёнович, у нас с мужем к вам огромная и не совсем нормальная просьба. Даже требование. Напишите продолжение, а именно: «Жизнь Квашевых на том свете». И потом, вы не дали мне погладить вашу беленькую ручку…

Гуреев оцепенел и выпучил глаза:

— Да как же это возможно?! Я что — был на том свете?! Я ещё не умер на этом!!

Квашевы даже рот раскрыли от удивления.

— Почему же не сможете?! С вашим талантом?!! Да вы тот свет насквозь видите, раз вы писатель. Продолжите нас…

Руки Гуреева безвольно повисли.

— Да, да! — подтвердила Тоня Квашева слова мужа. — Умоляю, продолжите нас! Мы хотим жить и на том свете!!! А то, глядишь, скоро умрём, мы, Квашевы, хворые…

Руки её дрожали, на глазках появилась слезинка. Это как-то подбодрило Гуреева: дескать, не зарежут. И он вдохновенно, почти научно, принялся объяснять, что он не тот, за кого они его принимают, и что он не способен не только описать жизнь на том свете, но даже жизнь в Австралии или на Марсе.

Квашевы недоверчиво качали головами, всё больше и больше грустнея.

— Дайте мне вас пощупать, Михаил Семёнович, — голосил Квашев у него под ухом. — Дайте!

— Да вы и так меня дёргаете! — возмутился Гуреев.

— Частичку вашу хотим! — чуть не завыла Квашева.

— Напишите о нас на том свете, — закричали они хором. — Мы требуем, мы без этого умрём… Пишите, пишите скорее.

— Скорей! — грозно прорычал Лёша.

— Да как я могу, — отнекивался Миша Гуреев, — я даже не знаю, с чего начать! Я не Данте, в конце концов!

— Как — с чего начать? — изумилась Тоня, откусив пирожок. — Начните с наших похорон.

Гуреев обмяк.

— Конечно! — поддержал Лёша. — Это же естественно! И кладбище с могилками опишите!

— А вот это не нужно, Лёша, — вмешалась Квашева. — Лишняя деталь! После похорон — сразу на тот свет! Как мы пьём чай там, коровки кругом невинные гуляют, мужики ругаются… Я жить хочу до бесконечности!

Тут Гуреев не выдержал, к тому же вспомнил о пропавшей жене. Собрав се силы, он вскочил, и хотя был щупленький, оттолкнул Лёшу и подбежал к двери. Ловко открыл её. Но Квашевы уже цеплялись за него.

— Не уходи, не бросай, — почему-то шептали они. — Ты же нас создал, почему ты уходишь?!! Не покидай!

Гуреев отбрыкивался и со словами «я вернусь!» улизнул на улицу.

Минут десять он не мог прийти в себя. Но мысль о пропаже жены завела его опять, и он побежал куда глаза глядят. Заглянул в детский сад, а потом — в книжный магазин. Прошёл мимо рядов — и что же? Вдруг увидел свою Надю, читающую какую-то книжку возле полок современных писателей.

— Надя, это ты?! — заорал Гуреев.

— Это я! А это ты?!

И они обнялись, как дети.

— Куда же ты исчезла? — спросил Гуреев.

— Да никуда я не исчезала! Я вернулась к тебе через пять минут, а тебя не было. Я обозлилась…

— Как через пять минут?! Я простоял там полчаса, а тебя нет и нет. Я бросился искать тебя, даже в кустах…

Надя захохотала:

— Ты безумец! Я пришла через пять минут. Где ты был?

— Я ждал полчаса.

— Пять минут!

— Полчаса!

Они твердили своё — как в заколдованном круге, а потом решили: всё равно ничего не понять. И, довольные, направились домой.

Но дома Миша распоясался умственно, рассказав жене всю историю с Квашевыми. Надя ужаснулась:

— Нам надо бежать отсюда! Продать квартиру и купить другую! Они сумасшедшие и могут убить тебя!

— Да они не походят на сумасшедших, скорее на каких-то упырей. Не имели своей жизни и взяли чужую.

— Не важно. Опасно жить с ними рядом. Здесь легко узнать, где мы живём. Бежим на дачу, — заявила Надя, отличавшаяся трусостью и впечатлительностью. — Твои персонажи съедят нас.

— Почему ты так думаешь? — обиделся Миша. — Не надо впадать в безумие, подождём, что будет.

Они ещё долго бедовали о том о сём за вечерним чаем. И о конце света, и о литературе, и о тусовках по разным уютным залам Москвы. Болтали по телефону. Наконец, легли спать…