Люсинда Райли - Комната бабочек

– Он смотрится весьма импозантно, – с усмешкой бросил Ник.

– Да-да. Я чувствую себя необычайно счастливой.

– И пора уже, чтобы кто-то начал присматривать за тобой.

– Надеюсь, мы будем взаимно присматривать друг за другом. – Поузи улыбнулась. – Когда-нибудь я расскажу тебе о нем и о том, почему мы столько лет не могли быть вместе. Кстати, ты уже думал о праздновании Рождества, Ник?

– Вчера вечером мы обсуждали это с Тэмми и Клемми, и нам хотелось бы отметить его здесь с тобой, если ты не против.

– Разумеется, не против, Ник. Фредди и Эми с детьми тоже придут в гости. Для них это тоже трудное время… первое Рождество без отца. В любом случае, нам надо постараться провести праздник как можно веселее.

Поузи услышала, что в ее сумочке зазвонил мобильник.

– Извини, Ник, надо ответить на звонок.

– Конечно.

– Алло?

– Поузи, это Себастиан.

– Привет, Себастиан, дорогой.

– Не вовремя?

– Нет, вовсе нет. – Поузи вышла из кухни и закрыла за собой дверь, чтобы лучше слышать его. – Есть какие-то успехи?

– В целом, есть. Ваш отец похоронен в безымянной могиле на территории тюрьмы Пентовилль.

– В безымянной?

– Ну, у него там нет именного надгробия, есть только номер, показывающий, в каком именно месте он упокоился.

– Ясно. А могу я навестить его?

– В общем, это не стандартная процедура, но мой консультант связался с парой соответствующих департаментов, и вам разрешили прийти. В пятницу вас устроит?

– Конечно, я подъеду туда. И, Себастиан…

– Да?

– Вы сможете сходить со мной?

– Разумеется, смогу. Но разве вы не хотите прийти с кем-то из родственников?

– Нет, совершенно точно нет. Мои сыновья пока ничего не знают об этом.

– Все ясно, тогда… вот уж не думал, что когда-нибудь скажу вам такое, Поузи, однако я буду ждать вас в час дня у ворот тюрьмы.

– Прекрасно. Спасибо вам от всего сердца за то, что вы сумели все организовать.

– Не за что, Поузи. Увидимся в пятницу. До скорого.

Поузи немного помедлила в коридоре, чтобы успокоиться, осознав вдруг, что узнала, где похоронен ее отец, в тот самый день, когда они безвременно похоронили другого близкого ей человека. Глубоко вздохнув, она вернулась в кухню.

– Добрый день, Поузи. Готовы морально? – с улыбкой спросил Себастиан.

– Да, как обычно.

– Вы совершенно уверены, что хотите навестить его? Я имею в виду, что там несколько мрачновато. – Он показал на суровое здание за воротами.

– Безусловно, да.

– Тогда ладно. Идем. – Себастиан нажал кнопку переговорного устройства, назвал их имена, и тюремные ворота со щелчком открылись.

Спустя пятнадцать минут одна из тюремных служащих привела их в сад.

– Согласно схеме, вашего отца похоронили вон там, – сообщила она, когда они прошли по газону – и Поузи уже представила бесконечное множество безымянных могил – к ряду захоронений прямо под высокими тюремными стенами.

– Да, все верно, – продолжила тюремщица, еще раз сверившись с захваченной с собой распечаткой. Она показала на поросший травой холмик слева от них. – Вот его могила.

– Спасибо.

– Хотите, чтобы я подошел туда с вами? – спросил Себастиан.

– Нет, спасибо, я не задержусь.

Поузи взглянула на указанную служащей невысокую насыпь и с гулко бьющимся сердцем приблизилась к ней. Она стояла над могилой с мокрыми от слез глазами, ничто на поверхности не указывало на то, что здесь покоится ее отец.

– Привет, папа, – прошептала Поузи. – Как жаль, что тебя похоронили в таком жутком месте. Ты заслужил лучшего.

Пока Поузи стояла там, ей вдруг впервые пришло в голову, что у отца имелась лицензия на убийство, поскольку он летал на своем истребителе в эпицентры военных действий. За это его награждали, называли героем. А здесь он лежал среди множества других преступников, поскольку отнял жизнь у человека, так жестоко предавшего его.

– Папа, тебе не следовало бы лежать здесь, и я хочу, чтобы ты знал, что я прощаю тебя. И всегда буду помнить и любить…

Она открыла принесенную с собой матерчатую сумку и достала оттуда сделанный ею маленький букет – стебли белой черемицы с зелеными блестящими веточками остролиста, усыпанного яркими красными плодами.

Положив букетик на холм, Поузи закрыла глаза и прочитала молитву.

Себастиан и служащая стояли поодаль от нее на почтительном расстоянии.

– Она знает, что в этой могиле похоронены два тела?

– Нет и, надеюсь, не узнает, – прошептал Себастиан, заметив, как Поузи перекрестилась и направилась к ним.

– Все завершили? – спросил он.

– Да, спасибо вам.

Выйдя за тюремные ворота, Себастиан повернулся к Поузи.

– Итак, мы отдали дань прошлому, а как вы теперь смотрите в будущее? Предлагаю запрыгнуть в такси, отправиться в «Фортнум» и немного покутить!

– Да, Себастиан, именно покутить мне сейчас и хотелось бы больше всего. – Поузи улыбнулась. – Давайте поскорее уедем из этого мрачного места.

Спустя полчаса они уже сидели в праздничной атмосфере зала ресторана «Фаунтин» в комплексе «Фортнум и Мейсон». Себастиан заказал им по бокалу шампанского.

– Давайте, Поузи, выпьем за вашего отца. И за вас. – Они чокнулись бокалами и выпили. – И как вы теперь себя чувствуете, увидев, где он похоронен? Стало вам легче или тяжелее?

– Определенно, легче. – Поузи кивнула, подкрепляясь сэндвичем с огурцом. – Каким бы ужасным ни было то, что произошло, теперь оно осталось в прошлом. Я простилась с ним.

– Это был очень смелый поступок, Поузи.

– Да, я рада, что у меня хватило смелости, и не могу выразить, как я благодарна вам за то, что вы сумели устроить это посещение. А теперь лучше расскажите мне, как продвигается ваша книга?

– В общем, уже втянулся в работу. Наверное, сдам ее в начале февраля.

– Есть ли у вас планы на Рождество?

– Никаких, – ответил Себастиан. – Воспользуюсь тем временем, когда все будут лакомиться сливовым пудингом, чтобы мирно поработать.

– Звучит довольно тоскливо, если позволите сказать.

– Наверное, но это гораздо предпочтительнее, чем провести время с моей матушкой и ее чертовски занудным муженьком, за которого она вышла замуж после смерти моего отца. Рождество ведь семейный праздник, а я одинок, поэтому такой вариант вполне оправдан.

– Допустим… а не хотели бы вы подумать о том, чтобы приехать и провести праздник с моей семьей в Адмирал-хаусе?

– Поузи, ваша доброта безгранична, но едва ли ваши родственники захотят видеть меня там.

– Почему?

– Ну, хотя бы потому, что я не принадлежу к вашей семье, – пробурчал он, намазывая булочку маслом.

– Бросьте, Себастиан, я думаю, что моя родня обрадуется вашему присутствию. Особенно одна особа.

– И кто же?