Люсинда Райли - Комната бабочек

– Ты не ожидал ее, – резко сказала Поузи, решив просто быть честной. – Не хочешь объяснить мне, что случилось? Мы так мило обедали, и вдруг ты вскакиваешь и уходишь.

– Я… послушай, Поузи, правда в том… – Фредди тяжело вздохнул. – В том далеком прошлом имелась причина, и она не исчезла по сей день, из-за которой я не мог продолжать… наши отношения, как бы мне того ни хотелось. И эта причина не имеет ни малейшей связи лично с тобой. Все дело… во мне. Проще говоря, у меня есть… проблемы.

В голове Поузи пронеслось множество мыслей: «Может, он тайный гомосексуалист? Или у него какое-то психическое биполярное расстройство? Или в его прошлом все-таки скрывалась другая женщина?..»

– Почему бы тебе не рассказать мне, в чем, собственно, проблемы? Тогда, возможно, я сама решу, важны они или нет.

– К сожалению, Поузи, я не могу этого сделать, – мрачно ответил Фредди. – И сейчас я уже чувствую себя страшно виноватым из-за того, что просто пришел сюда. Я поклялся себе, что не приду, но… неожиданная встреча с тобой разожгла чувства, хранимые в душе все эти годы, и… в общем, я не смог удержаться.

– Фредди, ты говоришь загадками. – Поузи вздохнула. – Мне очень хотелось бы, чтобы ты просто объяснил мне, в чем дело.

– Сможешь ли ты смириться с тем, что я не могу, во всяком случае пока не могу ничего объяснить? Поскольку если сможешь, то у нас, по меньшей мере, не будет причины отказываться от дружеского общения.

Поузи поняла, что у нее нет иного выбора, кроме как согласиться. Если бы она сказала, что не сможет, это прозвучало бы невежливо или намекнуло бы на то, что ей нужно больше, чем, по его словам, он мог ей дать.

– Ладно, я согласна. – Она пожала плечами.

Наконец лицо Фредди озарилось улыбкой.

– Тогда я счастлив. Могу я пригласить тебя завтра на ужин, если пообещаю, что не сбегу к концу вечера, как стыдливый девственник, заподозривший, что его собираются лишить невинности?

Поузи тихо рассмеялась, снизив накопившееся напряжение.

– Да. Спасибо, отличная идея.

Ко времени ухода Фредди за окнами уже сильно стемнело, чтобы возвращаться в сад. Она намазала гренок хумусом и прошла в малую столовую, много лет служившую ей гостиной лишь потому, что большую гостиную было значительно труднее прогреть. Поузи опустилась на колени, разожгла в камине первый осенний огонь и, устроившись в своем любимом кресле, смотрела, как весело заиграли языки пламени за каминной решеткой.

– Почему жизнь так сложна? – вздохнув, спросила она себя.

Казалось нелепым, учитывая, что им обоим около семидесяти, что какие-то «проблемы» все еще могли помешать близким отношениям между ними. «И все же, – подумала она, – приглашение на завтрашний ужин порадовало меня, пусть даже Фредди ясно дал понять, что на десерт в меню не предусмотрены полночные поцелуи».

– Вероятно, он просто не слишком сильно хотел меня, а может, и вовсе не хотел, – задумчиво произнесла она, глядя на огонь. – И вполне возможно, что именно в этом изначально заключалась проблема. Да, могу поспорить, что так оно и есть, но он не в силах честно признаться мне в этом.

Та легкая самоуверенность, что удалось обрести Поузи благодаря недавним знакам внимания Фредди, новой стрижке и джинсам, развеялась как дым.

– Прекрати эти глупости, Поузи! – решительно сказала она себе. И предпочла сосредоточиться на том факте, что ее дорогой Ник после десятилетней разлуки прибудет домой через пару дней.

Эми слушала, как жутко воет ветер за тонкими стенами их жалкого дома. Глухой ночью она слышала, как всего в четверти мили от него волны с грохотом обрушиваются на берег. Все остальные жители Ферри-роуд давно переехали в более теплые, зимние жилища.

В соседней комнате кашляла во сне Сара. Эми беспокойно ворочалась, сознавая, что завтра утром должна отвести дочку к врачу. Ее кашель не проходит уже слишком долго.

Рядом с ней спокойно похрапывал Сэм, не ведая о тревожных мыслях, лишавших сна его жену. Последние дни он возвращался домой все позже и позже, ссылаясь на огромный объем работы, и она старалась подниматься в спальню и притворяться спящей до его прихода домой.

Не осталось ни малейших сомнений в том, что их семейная жизнь переживает кризис. И не только в связи с текущим сложным материальным положением. Они бывали в таком положении и раньше, неоднократно сидели только на ее зарплате, когда проваливалась одна из многочисленных сомнительных сделок Сэма. Возможно, раньше их положение бывало не столь драматично, но тем не менее совместная жизнь никогда не была легкой.

Все было чертовски, убийственно ужасно. Почти невыносимо было думать о том, что им придется провести долгую зиму в этом жутком коттедже. Когда-то Эми считала, что, пока они вместе, не имеет особого значения, где они живут и много ли денег зарабатывают, но на самом деле оказалось, что имеет, поскольку жить в нищенском положении становилось все труднее. Она старалась смело смотреть вперед, старалась оградить себя от приступов ярости пьяного мужа и вдобавок совсем обессилела, стараясь нормально работать и быть хорошей матерью своим двум детям.

Хотя Сэм лежал всего в нескольких дюймах от нее, психологическая трещина между ними стала огромной. И с того вечера, когда Эми встретила на берегу моря Себастиана Жиро, она начала задумываться, возникла ли эта трещина из-за последних жутких трудностей, или – что более тревожно – не вызвано ли ее депрессивное уныние тем, что она просто больше не любит Сэма. На самом деле в пьяном виде он стал ей совершенно отвратителен, но что же она могла сделать?

Утром Эми встала как обычно, оставив спящего Сэма в кровати. Она отвезла Джейка в школу, а потом устроилась в одном из кресел в приемной врача, посадив больную Сару на колени.

– У Сары высокая температура, сильный насморк и кашель. Пара дней в теплой постели, вероятно, облегчат ее состояние. Если девочке не станет лучше, привозите ее снова, и мы подумаем о назначении антибиотиков, но давайте сначала посмотрим, не поможет ли малышке проверенный веками домашний уход, – предложил врач.

Эми расстроилась – эти предписания означали, что придется отпроситься с работы, и, следовательно, она потеряет двухдневную зарплату. По пути домой она позвонила в отель и сообщила, что не сможет выйти на работу, потом заскочила в соседний супермаркет за продуктами. Сара скулила и хныкала, сидя в переднем отсеке тележки, пока Эми, спеша скорее попасть домой, носилась по торговым проходам.

– Милая, обещаю, скоро мы будем дома. Давай купим тебе твоего любимого сока и…

Быстро свернув в очередной проход, Эми своей тележкой задела корзинку, которую держал какой-то покупатель.