Люсинда Райли - Комната бабочек

– Спасибо. – Я затушила окурок носком своей новой туфельки и поежилась. – Может, вернемся в зал? Здесь ужасно холодно.

– Тогда давай еще потанцуем, чтобы согреться.

Предложив мне руку, Джонни повел меня обратно в Большой зал.

Все Рождество в Корнуолле я постоянно думала о Джонни. После танцев он проводил меня до нашего общежития и подарил мне первый в моей взрослой жизни поцелуй. На прощание Джонни сказал, что будет писать мне, и я каждый день спешила встретить нашего почтальона Уильяма, волнуясь всякий раз, когда получала адресованный мне конверт, надписанный аккуратным почерком Джонни.

Бабуля улыбнулась, удивленно приподняв бровь, но не стала ни о чем спрашивать, за что я была ей благодарна. Когда после Нового года я вернулась в Кембридж на весенний триместр, мы с Джонни стали официально встречаться. Это произошло как-то само собой, еще до того, как я осознала, что нас стали называть парочкой и я перестала быть просто Поузи, а стала половиной парочки «Джонни-и-Поузи». Мы виделись дважды в неделю. Я обнаружила, что мне очень понравилось целоваться, несмотря на то что его усы щекотали мне кожу, но я не испытала еще более интимного общения, о котором любили шептаться по вечерам девушки в комнате отдыха Нью-Холла.

Андреа оказалась наименее тактичной. Она настояла на встрече с Джонни и устроила ему допрос с целью «ободрить» его к дальнейшему общению.

– Поузи, похоже, он вполне подходящий парень, но, скажи честно, разве тебе не скучно с ним? Все эти его занудные разговоры о замшелом провинциальном прошлом… Ты уверена, что не хочешь завести кого-то более возбуждающего?

Я игнорировала щебет Андреа, понимая, что она просто бравирует собственной грубостью. Учитывая мое необычное воспитание, я с удовольствием слушала его семейные истории и надеялась, что когда-нибудь познакомлюсь с его родственниками.

Однажды на выходных меня навестила Эстель, моя старая школьная подруга, она теперь танцевала в кордебалете лондонского Королевского театра, и мы, распивая бутылку дешевого винца, проболтали до глубокой ночи.

– Так вы уже, значит, занимались этим с Джонни?

– Боже, нет. – Я смущенно покраснела. – Мы ведь знакомы всего несколько месяцев.

– Ах, милая Поузи, ну ты ни капельки не изменилась со школьных времен. – Эстель рассмеялась. – В Лондоне я уже успела переспать как минимум с пятью парнями… даже не задумываясь, давно ли мы знакомы!

Наступили пасхальные каникулы, которые я просидела дома, в Корнуолле, усердно готовясь к грядущим экзаменам за первый курс. А когда вернулась в Кембридж, Джонни стал сетовать на то, что мы слишком редко видимся.

– Вот закончатся экзамены, и ты будешь видеть меня сколько захочешь, – утешила я его, удивившись, почему он не готовится так же упорно к собственным экзаменам.

Наконец экзамены остались позади, и я, осознав, что сдала их сравнительно хорошо, почувствовала, что могу отдохнуть. Наступила пора майских балов, и мы с Джонни обсуждали, на какой лучше пойти. Джонни удалось достать четыре билета на Майский бал в Тринити, самый популярный бал в Кембридже.

– Я могу пригласить Эдварда. – Эдвард был лучшим другом Джонни. – А ты могла бы пригласить Эстель, – предложил Джонни. – Я знаю, что, когда ты познакомила нас с ней в феврале, он буквально потерял голову.

Эстель приехала своевременно, и мы провели день, готовясь к вечернему празднику.

– Милая, напомни мне, как выглядит этот ваш Эдвард, – попросила Эстель, ловко скрутив свои золотисто-соломенные волосы в изящный узел на макушке. – Надеюсь, красавчик стоит того, чтобы ради него наряжаться?

– Эстель, да ты наверняка его помнишь. Мы же провели целый вечер в его квартире, попивая джин и поджаривая хлебные тосты в камине.

– Ах, Поузи, с тех пор пролетела целая вечность. Кстати, как тебе нравится мое платье? – спросила она, кружась в мерцающем творении из белого атласа и тюля. – Я позаимствовала его в нашей костюмерной.

– Оно потрясающе… такое воздушное… и сидит на тебе превосходно, – оценила я и, чувствуя себя неуклюжей слонихой рядом с такой грациозной подругой, попросила ее застегнуть кнопки на спине моего платья. Бабуля пришла мне на помощь и заказала своей портнихе (которая, по ее словам, шила почти задаром, по сравнению с городскими модистками) сшить для меня красивое сиренево-голубое платье с пышной юбкой, ниспадавшей до лодыжек.

Оставшись в итоге довольными нашим внешним видом, мы вышли под теплое июньское солнце на встречу с Джонни и Эдвардом.

– Милая, ты смотришься великолепно. – Джонни улыбнулся и, взяв мою затянутую в перчатку руку, поцеловал ее.

Вскоре мы присоединились к другим гулякам, направлявшимся на этот бал, и мы с Эстель отстали на пару шагов от наших кавалеров.

– Неудивительно, что я его не запомнила, – прошептала мне Эстель. – Но, надеюсь, сегодня вечером он проявит себя с лучшей стороны.

– Эстель, ты чертовски привередлива, – пробурчала я в ответ.

Во время приема с шампанским, устроенного в Большом дворе Тринити-колледжа, Эстель показывала мне на девушек в платьях, которые узнала по иллюстрациям в «Вог». Потом, перед танцами, мы все устроились за столами, где подавали изысканный ужин из пяти блюд.

Мы с Джонни спокойно кружились в танце, а Эстель крутила пируэты вокруг Эдварда, в основном красуясь перед восхищенной толпой. Выжившие после фейерверка, отправились на завтрак, и мы вчетвером расположились на лужайке около реки, чтобы встретить рассвет. Над водой поднимался легкий туман, сонное щебетание просыпавшихся птиц предвещало наступление очередного теплого дня.

– Я мог бы прожить в Кембридже всю жизнь, – мечтательно произнес Эдвард, глядя на розовеющее предрассветное небо.

– Вот уж нет, – откликнулся Джонни. – Я с нетерпением жду, когда закончу его и отправлюсь на офицерскую подготовку в Монс [35] Офицерская школа Монс в Олдершоте, основанная в 1926 году, принимала на шестимесячные курсы выпускников колледжей; закрыта в 1972 году. . И вообще, я учусь здесь только потому, что отец настоял на получении диплома на тот случай, если мне захочется пораньше уйти из армии. Жду не дождусь, когда мне дадут назначение и я отправлюсь в путешествие смотреть мир. – Повернувшись ко мне, он сжал мою руку. – Поузи, ты ведь тоже хочешь этого, верно?

– Я… в общем, наверное, – вяло ответила я, застигнутая врасплох, поскольку до этого момента особенно не задумывалась о будущем, или, во всяком случае, о будущем с Джонни…

– Ладно, – пришла мне на помощь Эстель, сбрасывая туфли. – Бежим посмотрим, сможем ли мы побить знаменитый рекорд Большого двора Тринити-колледжа. Кто первый? – Она вскочила и убежала, легкая, как фея, и я устремилась за ней, прежде чем Джонни успел удержать меня.