Виктор Пелевин - Transhumanism Inc.

Коуч стер робота и отобразил на его месте человеческую фигурку.

— Корпоративные философы, — сказал он, — видят в этом удивительную симметрию, даже красоту. Мозг устремился к бессмертию, покинув тело, а тело, освобожденное от идентичности, стало простым хозяйственным инструментом… Впрочем, философы за еду все что угодно наплетут. Знаете лучшую формулировку основного вопроса философии за последние пятьсот лет? «Как вписаться в водевиль…»

Подождав взрыва смеха и не дождавшись его (о том, как вписаться в водевиль , думали все сидевшие в аудитории, так что это было совсем не смешно), коуч продолжил:

— Импланты «нейролинк-хелпер» позволяют использовать холопов самым широким образом, от военного дела до сельхозработ. Вы просто меняете стоящую в импланте программу. Кто-нибудь видел как?

— Через прожигало! — закричали с задней парты.

Коуч улыбнулся.

— Слышал такое сельское словечко, слышал. Мозг хелпера рудиментарен и служит просто дополнением к импланту, как бы биологической подставкой, интерфейсом между чипом и мышцами. Запомните главное. Биоработник, хелпер или попросту холоп — это ни в коем случае не человек, хотя получено это существо на основе человеческого генома. Хелперов выращивают как овощи — на погруженных в наножидкость мультиплацентах, и геном их составлен таким образом, чтобы ни о какой второсигнальной умственной активности не могло быть и речи. На слова хозяина реагирует не личность холопа, а программа в его импланте. Личности у холопа нет. Имплант «нейролинк-хелпер» строго контролирует работу облегченного мозга. За всю историю не было ни одного хелперского бунта, ни одного убийства хелпером своего хозяина…

На задних партах, где сидела сельская молодежь, засвистели и забубукали, но коуч сделал серьезное лицо. Видимо, это была не та область, где приветствовались шутки или отклонение от официальной линии.

— Эти существа абсолютно не агрессивны, — продолжал он. — Что неудивительно — их интеллект неотделим от программы на импланте. Их собственный мозг можно сравнить с мозгом самой примитивной домашней скотины. По закону на хелперов распространяются права животных.

— А почему у них постоянно такая улыбка на лице? — спросила сидевшая рядом с Маней девушка в дворянском картузе. — Прямо как у Джоконды.

— Это уже другая история, — ответил коуч. — Как вы догадываетесь, при проектировании хелпера его разработчики столкнулись с целым рядом вопросов нравственного характера. С одной стороны, это животное-биоробот. С другой стороны — наш родственник. Существо, полученное на основе модифицированного генома белого европейца, чтобы не было никаких исторических ассоциаций. Хелпер — практически переделка человека назад в обезьяну. У него редуцированный, но живой мозг. Будет ли это существо страдать? Гуманно ли обрекать его на рабскую и бессмысленную с человеческой точки зрения жизнь? Чтобы разрешить эти сомнения раз и навсегда, было решено сделать этих существ субъективно гораздо более счастливыми, чем люди. Хелпер выполняет команды — и испытывает от этого бесконечное, превосходящее любое наше понимание счастье. Или, может быть, лучше сказать «удовлетворение». Это обеспечивается потоком позитивных нейротрансмиттеров, на порядок превосходящим человеческий, и одновременно на порядок увеличенным числом рецепторов, способных этот поток воспринимать. С эмоциональной точки зрения жизнь хелпера — симфония невыразимого счастья, и даже боль, необходимая для защиты организма, для них лишь слегка диссонирующая нота в этом невероятном, непредставимом для нас ежесекундном потоке блаженства. Они испытывают радость даже от переломов и голода. Пережить нечто подобное могут разве что некоторые банкиры с верхних таеров, и то недолго, так как человеческий мозг имеет в этом отношении достаточно жесткие ограничения. С точки зрения природы наш мозг — никак не орган счастья. А вот мозг хелпера к этому довольно близок.

— А почему холопы так мало живут? — спросил кто-то сзади. — Всего десять лет. Это чтобы мы постоянно новых заказывали?

Коуч развел руками.

— Здесь я не могу ответить однозначно. Возможно, определенная связь с бизнес-стратегией производителя присутствует. Но главное в том, что организм хелпера похож на человеческий только внешне. Он развивается из искусственно формируемого зародыша до полностью взрослой рабочей особи всего за пять-девять месяцев, в зависимости от сборки. Хелперы не имеют возраста в обычном смысле. И не имеют пола — они небинарны.

— У нас на ферме одни тетки, — сказала одна из девушек.

— Это, вероятно, по распоряжению вашей маман, — улыбнулся коуч. — Чтобы не смущать вашу невинность. Более дорогие модели могут выращиваться в виде точных копий мужчин и женщин, но это просто дизайн. Их репродуктивная система — муляж…

— Ничего себе муляж, — присвистнул кто-то на последней парте, и в аудитории засмеялись.

— В том смысле, — поднял палец коуч, — что к самостоятельному размножению они не способны. У хелперов не бывает ни детства, ни старости. Хелпер сильнее человека, но не так живуч. Мозг хелпера практически сжигает себя за десять лет тем ежедневным счастьем, про которое мы говорили. И умирает хелпер сразу, когда подходит генетически или программно заданный срок. В общем, не жалейте их. Им правда лучше, чем нам — тот редкий случай, когда реклама не врет.

И коуч вывел на экран светящийся слоган:

Иван-да-Марья (TM). Им лучше, чем тебе!

Видимо, коуч получал зарплату не только в «TRANSHUMANISM INC.» «Или, — тут же сообразила Маня, — это вообще глупая постановка вопроса, потому что “Иван-да-Марья” — просто филиал трансгуманистов. Наверняка так и есть, можно даже не проверять. Все они одна контора…»

Возможно, Гольденштерну нравилось не столько учиться, сколько проводить время в аудитории, полной молодежи. Большую часть времени Маня не чувствовала его присутствия.

Но один раз она ощутила в душе странную сосущую тревогу, источник которой точно был не в ней. Произошло это на безобиднейшем из занятий — филологии.

Темой урока был литературный памятник под названием «Тумбочка Рабиновича». Это был сборник еврейских каббалистических анекдотов карбоновой эры, составленный при первых Михалковых-Ашкеназах.

Сперва филокоуч рассказал про историю анекдота — короткой смешной байки, которая в досетевом прошлом (коуч говорил о нем как о забытом Золотом веке) служила как бы фольклорной валютой, имевшей хождение наравне с «девальвированными медийными нарративами». Но некоторые собрания анекдотов — например, цикл о Ходже Насреддине или «Тумбочка Рабиновича» — содержали глубокий духовный смысл.