Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

— Ефим, твой мертв?

— Да, ты попал ему в голову.

— Возьми его автомат, и давайте медленно с трех сторон будем приближаться к лежащим. Держите их под контролем, если кто-то пошевелится, сразу стреляйте!

В этот момент по рации послышался голос Фрейда:

— Андрей, мы слышим стрельбу. Спешим к вам, будем через пять минут.

Бровиков приказал Минкину и Секани:

— Оставайтесь на месте, будьте внимательны! Подойдем к ним, когда прибудут наши!

Появился Фрейд и еще один охранник. Окружив место, где лежали бандиты, они осторожно приблизились к ним. Все шестеро были мертвы. Фрейд указал на одного белого и одного черного и вскрикнул:

— Так вот они, наши дезертиры!

— Обыщите их! — приказал Бровиков.

Минкин стал их обыскивать и вдруг, казалось, на всю округу, раздался его радостный крик. В руках он держал три крупных алмаза, обнаруженные в карманах белого.

— Кто он? Откуда? — спросил Бровиков у Фрейда.

— Беглый из Замбии. Скорее всего, там промышлял этим, — ответил Фрейд и вдруг внимательно стал всматриваться в лицо Бровикова. У того на лице была кровь. — Шеф, вы ранены?

Андрей дотронулся рукой до правой щеки, вся правая рука у него была в крови. Минкин предложил:

— Идемте ко мне, у меня есть аптечка.

Еще раз убедившись, что бандиты мертвы, Андрей обратился к Фрейду:

— Ну, что, Джон, вы превращаетесь в похоронную команду. Соберите оружие и подумайте, где их захоронить.

— Да, сэр! В полицию обращаться не стоит. Все равно разбираться не станут, зато к нам проявят нездоровый интерес.

Бровиков с Минкиным зашли в дом. Ефим быстро достал аптечку и усадил Андрея к зеркалу. Пуля прошла по касательной по щеке и оторвала еще кусок уха, которое и так уже было разбито взрывом еще в Афганистане.

— Ну, вот, — пошутил Андрей, — моя морда стала еще краше.

Минкин, тщательно перевязывая рану, дрогнувшим голосом сказал:

— Андрей, спасибо тебе! Ты спас мне жизнь. Я это буду помнить всегда!

Руки его задрожали и он, с трудом закончив перевязку, плавно сел на кровать и отрешенно стал смотреть в угол. Было видно, что он пытается проанализировать, что с ним произошло.

1992 год выдался очень трудным. Развалился СССР, сразу же обрушилась вся его экономическая система. С первых дней нового года страна окунулась с головой в «дикий рынок». Специальным указом Ельцина всему населению разрешалось торговать где угодно и чем угодно без каких-либо разрешений.

Впервые появились коммерческие магазины, где торговля шла за валюту или же в рублях по свободным ценам, выраставшим за неделю в десятки раз. Курс рубля весь год неудержимо пикировал вниз, превратив все сбережения граждан в гроши. Отныне люди доверяли только западной валюте, прежде всего «баксу». Наиболее предприимчивые граждане отправились на закупку товара за рубеж. Десятки тысяч людей осваивали новую профессию «челночников». Обнищавшая страна вынуждена была просить Запад об оказании «гуманитарной помощи» продовольствием. Во всех бывших союзных республиках возникли проблемы с продовольствием и товарами первой необходимости. В стране как грибы возникали все новые «инициаторы» улучшения жизни людей. Было объявлено о начале «ваучерной приватизации». Её главный идеолог Чубайс обещал, что один ваучер будет равен стоимости двух автомобилей «Волга».

Вокруг Ельцина сформировалась новая «бизнес-элита», которая за короткое время превратилась в «ельцинских олигархов». Страну заполнил пьянящий воздух свободы, и одновременно началась бандитская эра. Пришло время «бригад», «группировок», «стрелок», «разборок», «братков», «наездов» и «крыш». Население начало вооружаться, а Борис Ельцин издал указ, разрешающий гражданам покупать пневматические, газовые пистолеты, а также газовые баллончики для самозащиты.

Большинство стран СНГ возглавили первые секретари ЦК КПСС. Забросив партбилеты и совесть, они с удовольствием напялили на себя президентские мантии. Во многих республиках начались распри. Пожалуй, только в Беларуси перестройка прошла без кровопролития.

После поспешного вывода войск из Афганистана, который не был похож на бегство благодаря командованию, страну ждал еще один, но уже похожий на бегство вывод войск из бывших социалистических стран. Церемония вывода российских войск из Германии ознаменовалась курьезным поведением лидера великой державы. Событие, неоднозначное для России как страны-победительницы, начиналось пристойно, с торжественного шествия. На последнем параде присутствовало более трех тысяч зрителей. Российский президент начал речь уверенно, подчеркнув роль СССР в разгроме фашизма. Выразил надежду на переход отношений в новый формат, основанный на взаимоуважении и доверии. Но неожиданно президент России вышел к находившемуся на площади полицейскому оркестру и, забрав у дирижера палочку, сам начал хаотично дирижировать. Отчаянные попытки музыкантов спасти положение не увенчались успехом, хотя они пытались воспроизвести нужную мелодию, ориентируясь на жесты своего дирижера. Чтобы помочь музыкантам прочувствовать мелодию, Ельцин завладел и микрофоном, начав напевать знаменитую «Калинку» под дикий хохот присутствующих, в том числе президента США Клинтона. Зрители, корреспонденты и музыканты тоже сильно развеселились. Ничего подобного они нигде и никогда не видели и вряд ли когда еще увидят. Тщетно окружение Ельцина старалось скрыть очевидный случай бытового пьянства, выдавая инцидент за банальную усталость.

В Беларуси еще в январе 1992 года ввели купоны. Это было сделано в целях защиты внутреннего рынка. Людям в очередях приходилось стоять в два раза дольше — продавцу вместе с деньгами нужно было давать еще и «простыню» с купонами, из которой ножницами вырезались квадратики на сумму покупки. Без купонов, скорее всего, начали бы вывозить из республики продукцию, границ-то еще не было. Многие заделались «челноками», ездили в основном в Польшу и Турцию. Тот же бывший сотрудник КГБ Новиков превратил свою жену в рабу-«челнока». Заставлял ее ездить в Турцию, приобретать там различную одежду и обувь. Вернувшись в Минск, она, бедная, должна была днями продавать эти вещи на базаре, пока ее муж, Александр Павлович, разъезжал на собственном автомобиле, купленном на деньги, заработанные женой, развлекался с женщинами, обещая почти каждой из них развестись с женой и жениться на ней.

Как-то Вера Федоровна пошла в магазин, чтобы купить продукты. Очередь была большая, а чувствовала она себя неважно. Дождавшись своей очереди, протянула продавщице, дородной рыжей женщине, свои талоны и деньги. После покупки положила талоны и сдачу обратно в кошелек, сложила продукты в сетку и отошла от прилавка. Сделала десяток шагов и вспомнила, что кошелек остался на прилавке. Бросилась обратно. Покупку делал солидный мужчина, который стоял в очереди за ней. Кошелька не было. Вера Федоровна обратилась к продавцу: