Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

«А ведь догадывался… были мысли такие…»

— Козлом-провокатором, — ответил Гонеев. — Не далее как вчера какой-то идиот менеджер из нашего отдела продаж скинул ему оферту по продаже обезличенных аппаратов. Елисеев ему, видите ли, покупателем представился, причём выступил от лица одной компании… нашего партнёра… В общем, с ними, похоже, такая или подобная сделка обсуждалась. И каким-то образом информацию утекла от нас прямиком в милицейские структуры. А Елисеев, оказывается, не только по рулетке специалист. Он и с ОБЭПом такие вот дела крутит. Информацию, сволочь, проверяет!

— Значит, отпускаем? — переспросил Карев.

Гонеев кивнул.

Потом сказал:

— Вот что… Видеозапись похождений этого жулика скопируй мне на диск. Прямо сейчас! Я на парковке буду, у своей машины. Передай с одним из охранников. Если разговор с Кармановым записан…

— Записан! — поспешно подтвердил Карев.

— Тоже мне передай. Если места хватит — скинь на тот же диск. А у себя все записи уничтожь. От греха подальше…

Гонеев повернулся, и пошёл было к выходу. Но потом неожиданно остановился, развернулся и спросил:

— Я тебе тут человечка одного рекомендовал. Воронов его фамилия. Как, с работой справляется?

— А как же! — и Карев радостно заулыбался. — Отличный парень. Талант, в своём роде. Сегодня вот как раз в задержании участвовал…

— Сегодня его смена? — уточнил Гонеев.

И в задумчивости потёр указательным пальцем кончик носа.

«Надо же!..»

— Он сейчас на месте?

— Конечно! — подтвердил Карев. — До самого утра на месте будет.

— Вот с ним диск и передай, — распорядился Гонеев. — Сообщи ему номер машины и пусть подходит на парковку. А этого…

Гонеев поморщился.

— …Елисеева — лично проводи. Лично!

— Есть лично, — ответил Карев.

«Как же мы раньше этого Елисеева не раскусили! — с досадой подумал Гонеев, выходя из казино. — Ведь под носом у нас шмыгал, задерживался ведь уже, и не раз. Правда, до милиции тогда дело не доходило, и доказательств у нас не было таких, какие были сейчас. Потому он с нами и не откровенничал. Но ведь… Обидно! Какая же подстава… обидная!»

Впрочем, он понимал, что и без Елисеева у милиции есть масса возможностей проверить всю их коммерцию, просветить рентгеном.

Вопрос в другом: как именно и через кого уходит информация?

И второй вопрос, не менее важный: почему Свечин его, Гонеева, фирме устраивает такие вот провокации?

К чему это всё?

Что он задумал?

«Мало тебе отстёгиваем, сволочь?!» — со злостью подумал Гонеев.

Воронов подошёл к машине минут через десять.

Илья Петрович устал его ждать, изрядно притомился и от скуки даже принялся разговаривать с какой-то бродячей собакой, грустной дворнягой, невесть какими путями забредшей на парковку возле казино.

— Как дела, бродяга? — грустным голосом спросил её Гонеев.

И, высунув руку из машины, сделал вид, будто пытается её погладить. Конечно, лишь делал вид — он вовсе не собирался прикасаться к грязной, чёрно-рыжей, свалявшейся шерсти.

Собаке, впрочем, и такого внимания было достаточно. Она присела у машины, радостно высунула мокрый розовый язык, и, задрав морду, деловито тявкнула на декорированный под ярко-жёлтый лимон фонарь, что освещал парковку.

— Ты не хулигань! — внушительно заметил ей Гонеев. — А то мои молодцы быстро тебя вычислят. И выгонят. Точно выгонят, не сомневайся.

Собака кивнула в ответ, будто и впрямь соглашаясь с его словами. И протянула лапу к машине.

— А нечем мне тебя покормить, — с искренним сожалением ответил Гонеев.

Почему-то сейчас ему стало жалко того, что не прихватил он с собой хотя бы пару самых простеньких бутербродов для этой вот дворняги. Он и сам не мог понять, отчего вдруг приключился с ним этот нежданный приступ печальной сентиментальности, отчего вдруг захотелось непременно накормить эту совсем незнакомую и ненужную ему бродячую собаку, отчего вдруг захотелось хотя бы ей, глупой дворняжке, сказать что-нибудь доброе.

Что-то перевернулось внутри. Что-то произошло. Вот здесь, в этом казино, и именно этой ночью произошло что-то нехорошее, выбившее его из колеи, лишившее его былой уверенности в своих силах и в своём влиянии.

Быть может, это была только минутная слабость, смена настроения.

Или общение с провокатором Витей забрало так много энергии.

«Вампир энергетический», — подумал Гонеев.

Он знал, что среди подобного сброда есть людишки, умеющие не только чистить карманы, но и выкачивать энергию из душ всех, кто имеет несчастье с ними соприкасаться.

Двух минут общения с подобными «вампирами» достаточно, чтобы воля человека ослабела и сознание стало бы мутиться от приступов депрессии и слезливой тоски.

Но… Едва ли этот тип был из такой вот, самой опасной категории жуликов. Просто вор и провокатор. Шулер Витя…

Тогда почему ему так грустно? Подлость Свечина так подействовала на него? Но он, Гонеев, и без того хорошо знает нравы милицейской и чекистской среды.

Его ли расстроит лицемерие людей в погонах? Он и сам в былые времена ловушки устраивал, в том числе и коллегам по той ещё, прежней, работе. И на его плечах тогда были погоны, и они ничуть не мешали ему гонять чаи где-нибудь на конспиративной квартире с такими вот елисеевыми, инструктируя их перед очередным «спецзаданием», и точно зная при том, что контингент этот уголовный при случае вполне может козырнуть своими связями с компетентными органами и со всеми своими тёмными делишками спрятаться за его, Гонеева, служебную корочку. И приходилось ведь таких вот елисеевых и против своих же коллег использовать, и утешать себя мыслью, что для грязной работы только такие вот грязные типы и годны, и должен кто-то и это делать, и…

— Свинство всё это, — сказал Гонеев дворняге. — Не поверишь, самому противно!

Дворняга чихнула, опустив морду к пыльному асфальту, потом встала и побежала не спеша вдоль ряда припаркованных машин.

— О, вот вы где! — услашал Гонеев голос Воронова.

Гонеев вышел из машины и потянулся, поглаживая ладонями заболевшую поясницу.

— Устал тебя ждать, — недовольно сказал он подошедшему охраннику.

Белая рубашка на Воронове взмокла от пота и покрылась желтовато-серыми пятнами, чёрны галстук был ослаблен и узел болтался где-то у второй пуговицы.

— И вид у тебя…

— Работы много, Илья Петрович, — ответил Воронов.

Он тяжело дышал и тыльной стороной ладони вытирал пот со лба.

— Пока копировали, пока я вас нашёл…

Он протянул Гонеев пластиковый футляр с диском.

Гонеев положил диск на пассажирское сиденье и, повернувшись к охраннику, спросил:

— А что это собака тут у вас бегает?

— Какая?

Воронов удивлённо посмотрел по сторонам.